— В чем ты виноват?

Фрей заглянул мне в глаза и все в них прочел. Грустно улыбнулся:

— Нет, я из тех везунчиков, что уже родились зараженными мраком, не проходили слияние с ним, принудительно меняясь, а именно родились. Мы держимся дольше, нам легче бороться с кровавой жаждой.

Я подалась к нему с диким облегчением и, обняв его такое, оказывается, родное лицо, поддалась внезапному порыву — поцеловала в щеку! Своему порыву! Похоже, я привыкала к дичайшему энергетическому избытку на Вайре. Осваивалась здесь и училась более четко разделять, где чужие чувства, а где мои собственные. Но с этим «коктейлем» еще предстояло разобраться, а пока только принять.

— Прости, что прервала, продолжай, — мягко попросила я.

Фрей неожиданно встал, подхватил меня на руки и усадил к себе на колени, заняв мое место на кровати.

— Когда на Вайр попала Рахель, она, как ты, чуть не перегрузилась его энергетикой. И сходу предсказала мне, первым встретившему ее с Ириром в зале перемещений…

— Там, куда и мы попали? — уточнила я.

— Да, это общемировой переход, — ответил Фрей, водя носом по моему виску и посылая по коже мурашки. — Так вот, она сказала, что через десять лет у меня появится шанс найти свою половинку на Ариме. В королевстве Лавер. Один единственный шанс обрести свой свет, если тьма не закроет мне разум и глаза. Я тогда решил, что помешать мне найти истинную способен мой собственный мрак, а оказалось, темная ты.

Я невольно передернула плечами, вспомнив:

— Удивительно, что ты не убил меня на месте.

— Я слишком долго тебя ждал, — хрипло признался Фрей. — Так долго, что потерял надежду. И так долго, что откровенно сказать, был счастлив и темной. Стыдно и страшно было признаться в этом самому себе, вот и сорвался на тебе.

— Всего разочек, так что не будем вспоминать, — хихикнула я, обнимая его за шею.

— Ты слишком добра, — усмехнулся Фрей.

— А ты слишком долго идешь к сути. Почему тебе молча в морду дали, даже не поздоровавшись?

— Обычно для подобных длинных переходов между мирами создаются минимум тройки, чтобы сил хватило. Но Рахель тогда никто не поверил. Девчонка в своем мире только и могла, что номер билета в академии особо страждущему сообщить, потом минимум месяц восстанавливалась от магического истощения. В общем-то, она с Ириром там и познакомилась, он у них преподавателем подвизался. Зато, попав на Вайр и напитавшись здесь энергией, Рахель совершенно неожиданно выдала мне просто невероятное предсказание. Рисковать всплеском мрака в душе никто не захотел, а я не мог ждать. Ведь она сказала, что у меня будет лишь один единственный шанс тебя найти. А где находится этот Арим, никто не знал, нужно было время еще и его отыскать. У меня на одни поиски ушло пять лет…

— И ты…

— Я обокрал своих, — горько признался Фрей. — Позвал друзей в зал перехода, попытался их уговорить, но они отказались, побоялись лишний раз беспокоить мрак в душе, пришлось их вырубить и выкачать большую часть сил. Когда я говорил на Ариме, что пошел на все ради тебя, не шутил. Я предал дружбу, доверие, рвал пространство и время, штурмовал миры и из последних сил пять лет спустя нашел Арим…

— А там тебя поймали клятвой служения, — вздохнула я с грустью и сочувствием.

— Я проник в тронный зал, миновав якобы неприступную защиту дворца. На самом деле с трудом стоял там, но мое фееричное появление, клыки и когти помогли расположить к себе Рамдера. Особенно поспособствовало крайне плачевное положение на границах королевства. Поэтому я сходу предложил помощь, пообещал защиту от врагов и стал почти своим. Особенно когда они для клятвы нацедили мне своей крови. Восстановился я быстро и решительно выставил уже свои условия.

Сидя на коленях моего путешественника и слушая про его приключения, я с легкой душой улыбалась:

— То есть в морду тебе дал один из тех, у кого ты стырил магию?

— Юлжен, — поморщившись, кивнул Фрей и улыбнулся, — но ты ему с лихвой вернула мои долги. И Аршесу тоже.

— Да-а? — удивилась я. — Как?

— Очистила от мрака, они уже давно по грани безумия ходили, поэтому и боялись пересечь ее окончательно межмировым порталом.

— Если честно, я хотела их обессилить, чтобы время потянуть, а не очистить, — призналась я сконфуженно. — К тому же они не вкусные, как ты, а противно приторные.

— Вот умеешь ты, Олеся, сказать приятное своему мужчине, — довольно протянул Фрей, приподняв меня за подбородок и заглядывая в глаза. Затем прошелся медленными, одобрительными поцелуями по щекам и вискам.

В глазах моего персонального темного кормильца разгоралась нешуточная страсть и я решила отвлечь его:

— Знаешь, чего не пойму?

— Ну? — почти мурлыкнул мне в ухо Фрей, крепче прижимая к себе и с большим чувством наглаживая мои колени и бедра, проказник.

— С чего это вдруг ты таким добреньким стал? Нам смертью грозили, а ты Рамдера не убил и даже не покалечил? Признаться, я опасалась, что ты расправишься с ним, перед тем как мы ушли. Почему ты его пощадил?

Отклонившись, я заглянула в лицо Фрею — и вздрогнула, поймав кровожадную и зловещую ухмылку. Не успел скрыть. Прикусил клыком губу, неуверенно разглядывая меня, видимо, решая, стоит ли быть откровенным, и таки признался:

— Вайры не умеют прощать… это тебе на будущее, чтобы знала. Мы забываем обиды только по собственному желанию и от всей души отомстив.

— Я не совсем понимаю: в чем заключается месть?

— Мы же не просто так с такой триумфально-торжествующей помпой вышли прямо в центре площади самой столицы?! — ухмыльнулся Фрей. — С Иором во главе, представителем древнего темного рода, которого народ знает и уважает. Но! Прямо за ним ехали мы с тобой. Красноволосый чужак, который за пять лет прекратил две войны, уничтожив два вражеских войска, после чего народ насочинял таких жутких историй про мою чудовищную кровожадность, что свои боялись до дрожи. А насмерть перепуганная аристократия Лавера только подливала масла в огонь. Рядом со мной ехала на коне с геральдическими знаками красивая женщина, всем известная, проклятая, черная магичка, убившая сотни невинных людей. Высасывающая души! И вся такая нарядная, живая и гордая, в короне…

— А ты тем временем еще и энергию у всех прилюдно высасывал… — начала я понимать, куда клонит мой «обидчивый» благоверный.

— Я мог бы незаметно, конечно, но вайры любят месть погорячее… — хохотнул Фрей. — Народное волнение я обеспечил, осталось свою клятву Рамедеру обесценить и финал обставить с кровью и шумом.

— Даже так? — Потрясающе беспрецедентное коварство!

— Я пошумел, добился недовольства толпы и устроил победное шествие. К тому моменту как мы добрались до тронного зала, король уже до предела накрутил себя. Осталось пару поленьев в костер подкинуть, чтобы пламя его ярости вспыхнуло до небес…

— Поэтому ты при всем честном народе не отдал ему кинжал Великого Рамоха, а потом щелкнул по носу, уничтожив и душу Лесиры?

— Такие артефакты врагам точно нельзя оставлять. Они связаны с тобой, поэтому я все уничтожил. Даже голову Лесиры, лежавшую у трона, незаметно сжег.

— Это правильно, — содрогнувшись, кивнула я.

— Но в целом, да, Рамдера я провоцировал, чтобы сработал закон Мироздания об истинных парах. В этом случае прежние клятвы и обещания нивелируются магически. Мы с тобой стали свободны.

— А зачем Рамдеру советовал Иора ценить? — припомнила я.

Фрей снисходительно улыбнулся, блеснув острыми клыками:

— Я при всем дворе и клыках унизил короля — сказал, что Иор сильнее и умнее правителя. Что самый сильный отряд магов королевства, который держит врагов в страхе, подчиняется теперь именно Иору! И что он гораздо, гораздо более достоин носить корону, чем то ничтожество, что сидит на троне сейчас…

— Ты спровоцировал их обоих, устроил государственный переворот! — опешила я. — Чем тебе Иор не угодил? Вы же друзья… вроде как… были.

— Перчик, так называемый друг зорко следил за нами, за каждым моим словом и действием, и просчитывал перспективы. С первого дня нашего знакомства! Он очень-очень не прост, ты и сама поняла, видимо. Более того, несмотря на предупреждение, попытался помешать Рамдеру освободить меня от клятвы. Пытался уговорить короля отменить приказ о твоей казни, а значит помешал бы нашему освобождению. Пришлось бы нам с тобой вечность служить королям Лавера, жить в бедном магией мире, терпеть неуважение и оскорбления.