А когда Инга добралась-таки до больницы и до палаты Аркадия Борисовича, в палате она его не обнаружила, а столкнулась в дверях с выходящим следователем в форме. Чуть не лишившись чувств и сразу же подумав, что Аркадий Борисович умер, Инга бросила на пол сумку с едой и помчалась на поиски главврача.

Но, к счастью, оказалось, что Аркадий Борисович не умер, а снова попал в реанимацию после допроса следователем.

– Зачем вы пустили к нему следователя? – кричала Инга на весь коридор больницы. – Вы же сами говорили, что ему нельзя нервничать и волноваться!

– Я не мог не пустить к нему сотрудника правоохранительных органов! – терпеливо объяснял главврач бушующей Инге. – Не переживайте так, состояние вашего директора уже стабильное, сердце у него сильное – жить будет.

– А можно мне сейчас к нему? На секундочку?

– Нет, в реанимацию категорически нельзя.

– Вы можете мне сообщить, когда его переведут из реанимации в палату? – немного успокоившись, попросила Инга.

– Конечно, я сообщу, оставьте свой номер телефона.

– А где можно оставить диетическую еду для больного?

– В палате стоит маленький холодильник – положите туда.

– Хорошо, я положу. Только вы скажите ему о том, что у него в холодильнике диетическая еда! Не забудете? А то испортится, – переживала Инга.

– Я скажу, не переживайте, – успокаивал ее главврач. – Езжайте спокойно домой и отдыхайте, уже поздно.

На следующий день Инга, Вера, Нинель и Светлана приехали в морг ровно к восьми утра на опознание трупа Виталика.

У морга их встретил опер Алексей и провел внутрь, в зловещее просторное помещение с белыми кафельными стенами и удушливым запахом. Девочки, боязливо прижимаясь друг к другу, остановились у металлического секционного стола, на котором под белой простыней лежал предполагаемый труп подонка Виталика с торчащими из-под простыни грязными пятками.

К ним подошел патологоанатом в белом халате, здоровенный лысый дядька лет пятидесяти, и вопросительно глянул на Алексея.

– Ну что, готовы? – обратился Алексей к девочкам.

– Готовы… – неуверенно произнесли все.

Алексей кивнул патологоанатому, и тот снял простыню с лица трупа.

Да! Это был Виталик. Без всяких сомнений. И даже будучи мертвым, его лицо сохранило красоту и дьявольское обаяние.

Девочки ахнули и в ужасе переглянулись.

– Рыбы малёк пожрали, – с досадой произнес патологоанатом, как будто извиняясь за самодеятельность рыб.

– Это он? – спросил Алексей у Инги.

– Он, – еле выдавила из себя Инга, зажимая рот рукой и отворачиваясь от трупа.

– Это он! – уверенно подтвердили Вера, Нинель и Светлана.

Алексей кивнул патологоанатому, и тот закрыл лицо Виталика простыней.

– Ну что ж, – зловеще произнес Алексей, – я всегда верил в то, что зло должно быть и будет наказано. И если не правосудием, то другими силами, имеющими на это компетенцию.

– А что с ним случилось? – спросила Светлана. – Его убили?

– Его, как бы это помягче сказать, наказали, в результате чего наступила смерть. Предположительно, нарвался на мадам не робкого десятка, обдурить ее безнаказанно не удалось, ну и получил по заслугам – поплатился жизнью, и еще кое-чем…

– Почему вы думаете, что эта мадам – женщина? А может, это его напарник пристукнул? Забрал все деньги и слился? – предположила Инга.

– Инга Витальевна, вам надо было следователем работать, а не бухгалтером, – засмеялся Алексей. – Да нет, не напарник. Напарник в бегах. Ищем.

– А как он получил по заслугам? Что с ним сделали-то? – не унималась Инга. – Я, как потерпевшая, имею право знать.

– Конечно, имеете, – согласился Алексей и смущенно кашлянул. – Хм… Даже не знаю, как и сказать, – он вопросительно посмотрел на патологоанатома.

– Кастрировали его, конечности отрубили, а потом в заливе утопили! Скончался от потери крови, – с готовностью и без церемоний доложил патологоанатом.

Все в ужасе ахнули.

– Во времена Ивана Грозного так наказывали воров – отсекали руки тем, кто взял чужое, чтоб нечем, да и неповадно было в следующий раз. И в Сибирь ссылали на вечное житие, – объяснил Алексей.

– Покажите нам голый труп! – храбро заявила Инга.

– Какая вы, однако, кровожадная, Инга Витальевна, – с укором заметил Алексей. – А я, было, подумал, что вам жалко мертвецов…

– Я, как потерпевшая, имею право видеть результат наказания!

– Имеете, – согласился Алексей. – Но лучше бы вам этого не видеть. Зрелище не для слабонервных.

– Слышала? Ты слабонервная, тебе лучше не смотреть, – сделала попытку ее отговорить Светлана.

– Правда? – неуверенно посмотрела Инга на Алексея.

– Правда-правда. А то потом кошмары по ночам сниться будут. Мне уже снятся. Но смерть его была мучительна, скажу я вам. Так что можете радоваться – вы отомщены сполна.

– Как я могу радоваться смерти человека? Даже если это подонок, – возразила Инга. – Я хотела, чтобы его нашли, судили и посадили, но не кастрировали же.

– Можете не радоваться. Скажите спасибо, что его вообще нашли, хотя бы в виде трупа. Больше он никому не причинит вреда.

Патологоанатом с готовностью взялся за простыню:

– Так что – открываем?

– Нет! – вскрикнула Инга, зажала рот рукой и выбежала из помещения.

Вера, Нинель и Светлана быстро вышли следом.

На улице Светлана достала из сумки свои кофейные сигареты и нервно закурила:

– О Боже, мои нервы… Труп с утра, вместо чашки кофе…

Инга, Вера и Нинель с мрачными лицами стояли рядом и подавленно молчали.

– Ну что, мы с Нинель едем на работу! – решительно произнесла Светлана. – Предлагаю вечером где-нибудь собраться и поужинать. Пойдемте в грузинский ресторан "Хинкали-Чача"? Давно мы там не были. Поужинаем и все обсудим. У всех на повестке дня просто адские ЧП – и у меня, и у Веры, и у Инги. Нин, а у тебя есть ЧП?

– А что такое ЧП? – рассеянно спросила Нинель.

Нинель в данный момент было совершенно ни до ЧП, ни до трупов и вообще ни до чего. Все ее мысли были заняты предстоящим сегодня вечером свиданием с Толиком. Они встречались каждый день, и Нинель уже была влюблена в Толика по уши, и Толик отвечал ей взаимностью. Единственное, что омрачало их бурный роман – это Светлана. Нинель не могла понять, должна она давать Светлане отчет о своей личной жизни, только потому что ее угораздило влюбиться в Светкиного Толика, который был уже давно не Светкин, или не должна? И Нинель пребывала в том самом когнитивном диссонансе, о котором постоянно вещала Светлана.

– ЧП – это чрезвычайное происшествие, крайне чрезвычайное и крайне неприятное, – объяснила Светлана. – У тебя есть ЧП?

– Вроде нет, – пожала плечами Нинель.

– Хоть у кого-то нет ЧП, – с облегчением вздохнула Светлана. – Вера, а ты почему все утро молчишь? Ты с нами вечером?

– Да-да, конечно! Я буду! – очнулась Вера, думавшая о сегодняшнем визите к гинекологу и предстоящем УЗИ.

– Инга, тебя подвезти?

– Нет, спасибо, девочки, мне на метро быстрее, чем по пробкам, – отказалась Инга.

– Тогда до встречи вечером!

Девочки попрощались. Светлана и Нинель уселись в Светланин белый "Мерседес" и покатили на работу в салон красоты "Dolce Vita".

Вера села в свой черный "БМВ" и отправилась в медицинский центр на УЗИ к гинекологу Алле Сергеевне, которую ей порекомендовала Светлана.

А Инга рухнула на скамейку рядом с моргом, брызгая в лицо водой из бутылки, и никак не могла прийти в себя.

Из морга вышел опер Алексей и увидел сидящую на скамейке Ингу.

– А где подруги? Покинули вас? – спросил Алексей, подходя к ней.

– Все на работу поехали. Я тоже уже опаздываю. После такого кошмарного зрелища прям ноги не идут…

– Вы в порядке, Инга Витальевна? Не тошнит?

– Смеетесь, Алексей Петрович? В каком порядке?