Во-вторых, какое еще «нарушение пункта вэй-шмэй»? Я же подписала контракт с работодателем и законопослушно вымыла сотню тарелок и кастрюль, а то и больше!

А в-третьих, фиг им, а не «проследуйте»! Я под одеялом не то чтобы одета. Все же глупость — спать в платье, оно и так на мне не особо село, еще и помнется. А никакой другой одежды, кроме белья, на мне и не было. Все ночнушки, шортики, маечки остались в пансионе вместе с моим чемоданом и рюкзаком. И если Федро, кажется, уже понял, в чем, собственно, проблема, и стал бочком-бочком выползать из и так небольшой комнаты, то сотрудники министерства были выше любых приличий.

— Мне как бы одеться надо, выйдите, пожалуйста, — сдержанно и вежливо попросила я. На что мне досталось сухое:

— Чтобы дать вам шанс сбежать?..

— Здесь как минимум второй этаж, а то и третий, — фыркнула я и добавила, смутно припоминая, как и что я видела из окошка на лестнице. — А лететь мне еще и в реку. Невозможно сбежать!

— Вероятность пусть и минимальная, но она всегда есть, — надулся мужик. — Знаю я вас, нарушителей, сквозь половую щель проскользнете! Так что глаз не спущу!

Ага, а глаза маслянистые и дышит он часто, фу, какая мерзость! От возмущения я надулась и рявкнула, хотя сама от себя не ожидала, наверное, недосып и то, что меня к дракону ни за что собираются отправить, все решили:

— Я на вас, боно, в суд подам за нарушения приличий! — Так-то я знать не знала, есть ли какие-то законы, касающиеся этих самых приличий, но, наверное, были, потому что по улицам в костюмах Адама и Евы не разгуливали, а в местах, где все неприличное происходило, все было скрыло за шторами и иносказаниями. — Может, я что-то и нарушила, а это еще доказать надо, потому что работа у меня есть, но это вам право не дает пялиться! Я не одета! И свидетель у меня есть, а если закричу, то еще с пяток свидетелей придет…

— Ладно-ладно… — заворчал чиновник, покосившись на ничего понявшего из моих слов Федро. Глаза-то у моего работодателя были на месте, ситуацию он вполне мог описать, к тому же ответы пришедших он как раз понимал.

Мне дали пять минут и угрожали войти, как только эти пять минут закончатся. Как я должна была отсчитывать этот крохотный срок, никого не волновало. Так что пришлось считать секунды про себя, прыгать вокруг постели, собираясь. С одной стороны, сборы мои были краткими — в платье впрыгнуть, его затянуть, а волосы попытаться в косу завязать. А с другой, хотелось упасть на кровать и застонать: ни зеркала, ни нормальной одежды — на кого я вообще похожа, как я в таком виде буду что-то отстаивать, меня же так еще и по городу проведут?

— Время, — рявкнули за дверью, и та распахнулась тут же. Наверное, все мужские лица, которые торчали в проеме, ждали, что я кокетливо буду поправлять сползающие плечики платья или чулки. Но чулки на мне были вязаные, не кружевные и не спадали, минимум привлекательности.

Меня препроводили в кабинет Федро, где остановился главнюк, и я сразу же взяла слово:

— Не имеете права, никаких законов я не нарушала. Работа у меня есть, договор есть, — я помахала Федро рукой, потом показала на него, на себя и в воздухе изобразила роспись. Он почти сразу понял и вытащил договор о работе, передал его главнюку.

— Оформлено верно, — скривился тот, — но почему не зарегистрировано?

— Так оформили вечером, сегодня вот собирались регистрировать, — не моргнув глазом ответила я, хотя ни о какой регистрации и знать не знала. Может, кстати, и Федро не знал…

— Договор должен быть зарегистрирован тем же числом, каким подписан!

— Так мне что, нужно было ночью идти к зданию министерства?.. — развела руками я.

— Нет, прием регистрационных форм осуществляется только в отведенные для этого часы…

— Вот и я о чем! Как вы мне предлагаете тогда регистрировать договор, если министерство закрыто?

— Это не мои проблемы, — отмахнулся главнюк. — Вы должны были придумать что-то!

— Например, подать регистрацию еще до того, как нашла работу и подписала договор? Или придумать амулет, который в прошлое возвращает? — хмыкнула я, но вместо бешенства со стороны главнюка нарвалась на ироничное:

— Вот видите, все вы можете придумать. Только почему-то не хватило ума воспользоваться этой придумкой!

Ну действительно, только на это ума и не хватило! Я скрипнула зубами, но вынудила себя промолчать. А Федро наоборот что-то сказал, потрясая бумагами и хмуря кустистые брови, еще и Ассия заглянула в дверной проем, вопросительно скользнула по мне взглядом, мол, все нормально? Я не знала, как ответить, потому что внутри частично тряслась от страха, что дракону меня все-таки отдадут, бюрократия всему виной будет, а частично едва себя сдерживала, чтобы не начать доказывать свое право на «жизнь и работу в Еронии», шараша кулаком по столу. Я же столько пережила, пока эту работу искала! А тут!..

— Хорошо, я принимаю смягчающие обстоятельства этого нарушения, но дело вашей работницы будет рассматриваться в нижней палате суда сегодня после обеда. А ее я забираю и договор тоже.

Ассия деликатно покашляла за моей спиной. Федро почему-то побледнел, а в следующую секунду и мне стало ясно, о чем он подумал. Ассия отодвинула меня в сторону, уперла руки в бока и разразилась такой тирадой, что я диву далась и, конечно, ни черта из ее речи не понимала, но помогали сами побледневшие чиновники.

— Добродетельная бонна, мы понимаем, что вам трудно работать…

— Добродетельная бонна, мы понимаем, что вы обязаны соблюдать все требования министерства стандартизации…

— И министерства здравоохранения и гигиены…

— И что вы, конечно, платите налоги, добродетельная бонна, и поэтому у нас есть работа и кусок хлеба!

— Нет, вот «дармоеды» — это обидно, добродетельная бонна.

— И что вы, добродетельная бонна, через пару недель получите награду из рук его величества за рождение третьего ребенка…

— Но, добродетельная бонна, закон есть закон! — взмолился наконец главнюк. — Я уверяю вас, добродетельная бонна, что лично я приложу все усилия, чтобы вернуть вам вашу работницу! Сделать копию договора? Разумеется. И засунуть его себе куда?.. О, добродетельная бонна…

Добродетельная бонна, закончив орать, развернулась и вышла, хлопнув на прощание дверью так, что на главнюка сверху, со шкафчика, свалилась какая-то непонятная ваза. Судя по тому, как Федро ловко ее подхватил, Ассия об этой особенности вазы прекрасно знала.

И все же заступничество моей хозяйки, как я ни была ей за это благодарна, меня, увы, не спасло. Правда, пока меня выводили, Федро успел метнуться на кухню и принести мне горячий сверточек. Да, похоже, с работодателями мне повезло, а вот с остальным — как-то не очень. Но раз меня обещали вернуть, стало быть, сегодня жрать точно не будут.

А ведь кого-то им надо жрать, с ужасом поняла я. Ну чтобы поддерживать страх и ужас. Потому что если все такие законопослушные, а этого просто не может быть, то дракона никто не будет бояться. Наверное, никаких отсрочек и замен вида наказания не предусмотрено, ну и дракон кони двинет с голодухи…

Меня вывели на улицу. Изуверы, я работать хочу! Серьезно и правда. А после того, как Ассия так за меня заступилась, хотя и понятно, что я ей нужна, — все равно после этого мне работать хотелось еще больше и еще лучше. Ко мне с добром — и я отвечу так же. И вообще я уже даже придумала, прямо вот пока меня вели, как оптимизировать труд на кухне, вот только как объяснить это Ассии и Федро, когда у меня из всего лексикона — «ивет» и «айир», то есть «да» и «нет»?

Переводчик купить надо.

Вот мне казалось, что на меня вся улица будет пялиться, но нет. Всем было на меня плевать совершенно. Может, здесь такое в порядке вещей, постоянно кого-то уводят из мигрантов? А, собственно, почему нет, в своем мире я тоже не удивлялась. Даже — даже сторонилась их. Вот же… черт. Ничего не поймешь, пока не прочувствуешь на своей шкуре.

Меня запихнули в автозак. Такая дымящая таратайка: спереди кабинка, за ней — двигатель, плюющийся дымом, следом коробка с зарешеченными окнами, позади еще одна кабинка. Я дернулась сперва туда — ну за что меня в клетку? — но нет, меня практически схватили за шиворот и кинули в приоткрытую дверь. Наручники не надели, и то хорошо…