Рубен Джефсон, второй адвокат защиты: Алана спросила, была ли сама Клео когда-нибудь жестока с Бек. Ударила ли ее в ответ, толкнула, каким-либо образом отомстила физически?

Клео Рэй: Я не такая. Я не жестокий человек. Я никогда в жизни никого не била.

Алана Белкнап, адвокат защиты: Я задала вопрос, за который, несомненно, ухватилось бы обвинение. Коли уж причина, по которой они отправились на озеро, заключалась в том, чтобы порвать с Бек, зачем бы ей писать своей маме, что она едет туда, дабы обручиться?

Рубен Джефсон, второй адвокат защиты: Клео сказала, что позволила Бек думать все, что той заблагорассудится. И я уточнил: «Вы хоть как-то дали Бек понять, что везете ее туда по другой причине? Почему она решила, что это будет предложение?»

Алана Белкнап, адвокат защиты: Клео отрицательно покачала головой.

Клео Рэй: Я никогда не была так ответственна за каждое слово, слетающее с моих губ.

Джейк Кроу, репортер Inyo Register: Я был на заседании по поводу изменения места слушания. Защита утверждала, что из-за лесбийских отношений, лежащих в основе дела, присяжные, состоящие из консервативных христиан, отнесутся к Клео с предубеждением.

Судья Обервальцер сказал, что это и стало причиной проведения процесса отбора присяжных. Защита имела бы право отвести кандидатуру любого потенциального присяжного заседателя, который, по их мнению, не мог объективно рассматривать доказательства вне личных или религиозных моральных стандартов.

Судья таким образом приструнил защиту, однако тем самым спровоцировал нескольких масштабных стычек, едва дело дошло до выбора присяжных.

Оуэн Мейсон, окружной прокурор: Перед отбором присяжных произошли два важных события.

Эрин Ньюкомб, первый помощник шерифа: Вместе с офисом окружного прокурора я просмотрела текстовые сообщения и электронные письма на телефоне Ребекки. Была куча сообщений, но никаких электронных писем, за исключением одного, когда они только начали встречаться. Я знаю, что молодые люди редко пользуются электронной почтой, все сводится к видеочатам и мессенджерам. Но действительно казалось странным, что за полтора года их совместной жизни больше не было обмена электронными письмами. Затем я заметила странные имена в их текстах, упоминались некие Лизл и Бриджитта. Я думала, может, у них был секретный способ общения, что-то, что можно скопировать куда-то еще, кроме телефона или компьютера.

Брайан Берли снова собирался в квартиру Ребекки, и я попросила поискать флешку, которую девушка могла спрятать, и, как вам уже известно, он нашел ее засунутой в боковой шов матраса на ее кровати.

Брайан Берли, помощник окружного прокурора: Во время той же поездки в Лос-Анджелес я обошел всех продавцов алкоголя в радиусе мили от квартиры Ребекки. Я показал им, помимо фотографии бутылки шампанского, снимки Ребекки и Клео и попросил вспомнить, не заходили ли они за покупками. В третьем магазине парень за кассой уверенно заявил, что они были в предыдущую среду незадолго до закрытия.

Я уточнил: «Заметили что-нибудь необычное в их поведении?»

Он пожал плечами: «Какие-то они были легкомысленные, все время целовались».

Я спросил: «Может, припомните, что они говорили?»

Он кивнул: «Когда блондинка отвернулась, брюнетка наклонилась ко мне и сказала: «Мы собираемся обручиться!»»

Я спросил: «Блондинка слышала, как она это сказала?»

Он ответил: «Я почти уверен, что слышала, потому что она обернулась, когда я сказал: «Поздравляю!», кивнула мне и сказала: «Спасибо!»».

Я уточнил: «То есть блондинка сказала «спасибо»? И именно после вашего поздравления?»

Он подтвердил: «Да. Хотя она бросила это как-то нейтрально, будто ее это не радовало».

Я записал его контакты и, как только вышел на улицу, позвонил Оуэну. У нас была бутылка, человек, который продал ее девушкам и к тому же вспомнил их. Мы заполучили свидетеля обвинения.

Рубен Джефсон, второй адвокат защиты: Сохранение в тайне новых улик до последней возможности – самый старый трюк в арсенале прокурора. Мы узнали о кассире из винного магазина только несколько недель спустя.

Клео Рэй: Наконец-то я почувствовала в себе силы позвонить Сэнди. Ситуация с телефоном в тюрьме не очень хорошая, он висит на стене в общественном месте, и звонки отслеживаются. Я опустила голову и заговорила практически шепотом. Я умирала от желания услышать его голос.

Сэнди Финч: Я пытался дозвониться ей в тюрьму, но они не принимают входящие звонки. Мне пришлось ждать, пока она сама мне позвонит. Я был в кафе, просматривал ленту новостей, когда увидел на телефоне входящий из тюрьмы округа Инио. Я вышел на тротуар. «Привет, Клео», – сказал я, изо всех сил пытаясь говорить, как обычно… Легко сказать!

Клео Рэй: Мне пришлось прислониться к стене, чтобы удержаться на ногах. Я старалась не заплакать и дрожащим голосом произнесла: «Я люблю тебя» и «Мне жаль, что это случилось».

[ИСТОЧНИК: Запись телефонного разговора в тюрьме округа Инио]

Сэнди Финч: «Как ты?»

Клео Рэй: «Теперь, когда слышу твой голос, намного лучше. А ты?»

Сэнди Финч: «Вроде нормально… Я думаю о тебе все время. Ты там в безопасности, верно?»

Клео Рэй: «В безопасности. Физически. Здешние сотрудники, похоже, нормальные люди. Где ты сейчас?»

Сэнди Финч: «В «Питс» на Монтане. Я вышел на улицу, чтобы поговорить с тобой».

Клео Рэй: «Можешь заказать для меня карамельный макиато и поставить его на столик напротив себя?»

Сэнди Финч: «Я закрою глаза и представлю, что ты там сидишь. Классно звучит, да?

Клео Рэй: «Если бы у меня оставалось последнее желание, то я захотела бы прямо сейчас быть рядом с тобой».

Сэнди Финч: «Я собираюсь навестить тебя».

Клео Рэй: «Я буду очень рада».

Сэнди Финч: «На сайте тюрьмы сказано, что физический контакт запрещен. Не могу представить, что увижу тебя и не смогу прикоснуться. Это станет пыткой».

Клео Рэй: «Знаю, знаю».

Сэнди Финч: «Я получил сообщение от Аланы Белкнап. Она хочет поговорить со мной».

Клео Рэй: «Она крутая, реально крутая. Ты можешь доверять ей».

Сэнди Финч: «Хорошо, я понял».

Клео Рэй: «Днем думаю о тебе каждую минуту, а по ночам мечтаю о тебе».

Сэнди Финч: «Я тоже, детка. Днем и ночью».

[КОНЕЦ записи телефонного разговора в тюрьме округа Инио]

Сэнди Финч: Я ничего не сказал об этом деле, о царящем безумии. Я хотел быть с ней обычным, таким, как всегда; думаю, ей было нужно именно это. Мы говорили о том, как сильно скучали друг по другу, как сильно хотели быть вместе. Нам было о чем поговорить.

Дункан Макмиллан, интервьюер: После ареста Клео и предъявления обвинения что для вас изменилось?

Сэнди Финч: Вы имеете в виду негативную реакцию? На меня давили, требовали, чтобы я публично отрекся от Клео. В течение тех первых дней ряд компаний, которые я представляю, дали мне понять, что, если я не сделаю заявление о ситуации, им придется пересмотреть свои отношения со мной.

Как насчет «невиновен, пока вина не доказана»? Сейчас все так напуганы угрозой бойкота и критики бренда… Все, что я мог сделать, это попросить их не пороть горячку и посмотреть, как развивается ситуация. Но они требовали, чтобы я что-то сказал. Тишина заставляет их клиентов представлять самые мрачные сценарии. Тролли даже писали, что я помог Клео совершить убийство, что я был соучастником.

Дункан Макмиллан, интервьюер: И каким, по их словам, был ваш мотив?

Сэнди Финч: Типа я был в ужасе от того, что люди узнают о бисексуальности моей девушки. Они писали, что мы сговорились убить Бек, чтобы защитить наши бренды. То, что у меня было алиби, не имело для них никакого значения.

Я понятия не имел, как себя вести в такой ситуации. Среди моих знакомых никогда не было человека, обвиняемого в убийстве или осужденного за серьезное преступление. Клео и я встречались около четырех месяцев, и в Интернете были десятки наших совместных фотографий. Теперь люди фотошопили их самым отвратительным образом.