У А.П. Коростина имелись материалы, что X.П. Шараборин и П.Г. Габышев между собой характеризовали П.М. Певзняка как плохого руководителя. Какую роль в судьбе Шараборина и Габышева сыграл этот донос – пока неясно.

П.Г. Габышев в первых же допросах вынужден был давать «компрометирующие» показания на своих давнишних врагов – М.К. Аммосова и И.Н. Барахова, против которых он боролся в 1927–1928 гг. (П.Г. Габышев был инициатором и одним из организаторов масштабной кампании, развязанной против М.К. Аммосова, в числе тех, кто буквально вымолил от ЦК ВКП(б) известное постановление о существовании в Якутии национализма. По иронии судьбы, почти все главные инициаторы той кампании в 1937–1939 гг. в числе первых были сами обвинены в национализме. Смогли уцелеть только самые беспринципные).

В своих показаниях на допросах от 16 и 18 октября 1937 г. П.Г. Габышев заложил и своих коллег – И.П. Лебедкина, старшего геолога треста «Якутзолото», И.Г. Рысакова, заведующего рудной фабрикой этого же треста.

Показания П.Г. Габышева стали базой, на основе которой начальник Алданского оперативного сектора НКВД ЯАССР А.Я. Вилинов начал разворачивать дело о вредительстве в системе «Якутзолото». Само же это дело возникло после ареста в Москве профессора А.П. Серебровского, с 1926 г. возглавлявшего «Главзолото» и хорошо знакомого с якутянами, в том числе с П.Г. Габышевым, И.П. Лебедкиным, Н.Г. Рысаковым. Дело о контрреволюционной организации в тресте «Якутзолото» под личный контроль взял нарком внутренних дел СССР Н.И. Ежов, который регулярно докладывал о ходе расследования И.В. Сталину. Но создать на пустом месте разветвленный заговор было сложно, и Н.И. Ежов послал в Якутию своих эмиссаров.

А тем временем в Киргизии разворачивалась драма М.К. Аммосова, решившегося на открытую борьбу против развязанной Сталиным политики массовых репрессий.

Первый секретарь ЦК КП(б) Киргизии Максим Кирович Аммосов проводил линию на сдерживание террора органов госбезопасности в Киргизии. В частности, он 16 июля 1937 г. организовал специальную комиссию по проверке и пресечению нарушений социалистической законности.

4 августа 1937 г. газета «Правда» опубликовала статью «Не считаются с сигналами коммунистов», в которой критиковалась линия ЦК Компартии Киргизии на сопротивление репрессиям. Но Аммосов был непоколебим. «Правда» 31 августа еще раз нанесла удар, напечатав материал «Буржуазные националисты». И эта статья не возымела действия. Тогда ЦК ВКП(б) опубликовал в «Правде» большую статью «Гнилая политика ЦК КП(б) Киргизии», которая вышла 13 сентября 1937 г. Уже через два дня в Фрунзе собралось бюро ЦК Компартии Киргизии. М.К. Аммосова не было. Сторонники проведения массовых репрессий в республике сумели принять угодное Москве постановление. В нем говорится: «…ЦК КП(б) Киргизии не выполнил указаний ЦК ВКП(б) и т. Сталина о беспощадной борьбе и выкорчевывании врагов народа, не прислушался к голосу партийного актива и партийных масс, требовавших большой борьбы с буржуазными националистами, проникшими на руководящие посты в партийные, советские органы республики (Исакеев, Уразбеков, Джиенбаев, Эссенаманов, Ю. Булатов, А. Булатов, Аильчинов и др.) и остававшимися до последнего времени в составе бюро ЦК КП(б) Киргизии (Исакеев, Эссенаманов, Уразбеков, Джиенбаев)…Т. Аммосов допустил грубые политические ошибки, взяв на съезде партии под защиту Исакеева и выдвигая в члены ЦК националиста Айтматова…» (Советская Киргизия. 18 сентября 1937 г.).

Из партии были исключены II секретарь ЦК КП(б) Киргизии А. Джиенбаев, председатель ЦИК Киргизии А. Уразбеков, председатель Совнаркома республики Б. Исакеев и другие, сняты с работы первые секретари и наркомы А. Булатов, Ю. Булатов, Э. Эссенаманов, редакторы газет «Советская Киргизия» и «Кызыл Кыргызстан» А. Целинский и Сарманов, отозваны из Москвы как националисты А. Токомбаев, Т. Айтматов и т. д. В общей сложности было арестовано 8 членов аммосовского бюро ЦК КП(б) Киргизии. Удар по людям М.К. Аммосова был серьезный. Срочно прибывший во Фрунзе Максим Кирович был бессилен исправить положение.

Многие парторганизации республики не приняли решения бюро ЦК КП(б) Киргизии, произошел раскол. Ряд крупных парторганизаций поставил даже вопрос о созыве чрезвычайного съезда. Потеряв свое большинство в бюро ЦК, Аммосов под сильнейшим нажимом Центрального Комитета ВКП(б) был вынужден пойти на уступки. 22 сентября вновь собралось бюро. Противники Максима Кировича не смогли его устранить. Но и Аммосов уже не мог отменить постановление предыдущего собрания бюро.

Бюро приняло постановление, где говорится, что «Бюро ЦК принимает к сведению заявление т. Аммосова о полном признании и осознании допущенных им грубых политических ошибок, вскрытых «Правдой», выразившихся в гнилой либеральной линии к разоблаченным ныне буржуазным националистам, и о правильности решения бюро ЦК от 15 сентября 1937 г., где дана развернутая характеристика существа этих ошибок.

…Бюро ЦК, признавая удовлетворительным заявление т. Аммосова, требует от него в практической работе доказать искренность этого заявления и умение исправить ошибки бюро ЦК и лично его, как первого секретаря.

…Бюро ЦК считает неправильным и вредным требование ряда организаций о созыве чрезвычайного съезда партии…» (Советская Киргизия. 28 сентября 1937 г.).

Сторонники Аммосова добились включения в это постановление бюро очень важного пункта: «Не поддаваться на провокации разоблаченных врагов, пытающихся компрометировать честных и преданных партийцев как буржуазных националистов, и не допускать необоснованных исключений преданных членов партии».

НКВД Киргизии уже имел много показаний ранее арестованных людей, выбитых у них под сильным давлением. Благодаря постановлению бюро ЦК КП(б) Киргизии от 22 сентября, появилась возможность объявить эти показания невиновных людей «провокацией разоблаченных врагов, пытающихся компрометировать честных и преданных партийцев», что приостановило разрастание репрессий. А установка «не допускать необоснованных исключений преданных членов партии» позволила остановить начавшийся было процесс чистки в рядах Компартии Киргизии.

Аммосов начал борьбу за восстановление поредевших рядов сторонников. Он упорно пробивал на пост Ю. Булатова (парком совхозов) Дулатова, добился назначения Камбарова наркомом просвещения и секретарем Киргизского ЦИК. Деркембаев стал секретарем Сулюктинского горкома партии, а Чистяков – председателем Фрунзенского горсовета.

Одновременно велась интенсивная подготовка к Пленуму ЦК КП(б) Киргизии. Пленум шел с 5 по 9 сентября 1937 г. Вторым и третьим секретарями ЦК стали новые люди – К. Кенебаев и Е. Султанбеков. В состав бюро ЦК были доизбраны К. Кенебаев, Е. Султанбеков, С. Шамурзин, Г.Г. Николаев, А. Абдраимов, А. Алимов, К. Камбаров, а кандидатами в члены доизбраны П.Ф. Дуанова, К.И. Малышева, Ш. Иманалиева. Пленум призвал все парторганизации оказать помощь в работе бюро ЦК и товарища Аммосова.

Несколько упрочив свои утраченные было позиции в ЦК Компартии Киргизии, Максим Кирович повел наступление на НКВД республики. Было принято решение послушать на бюро ЦК отчет наркома внутренних дел Киргизской ССР И.П. Лоцманова. Заседание должно было состояться после праздника Великого Октября.

М.К. Аммосов дал задание собрать все документы о фактах нарушения закона сотрудниками НКВД Киргизии и все заявления находящихся в тюрьмах подследственных.

Нарком Лоцманов понимал, что он может проиграть Аммосову, ибо на стороне того были авторитет, поддержка ЦК и, наконец, неопровержимые факты о фальсификациях уголовных дел наркомвнудельцами. Аммосов тоже ясно сознавал, на что он идет. Разоблачение незаконных методов работы НКВД республики вызвало бы резкое недовольство Н.И. Ежова, а также и самого И.В. Сталина. Но у Максима Кировича не было иного выбора. И он решил идти до конца.

…7 ноября 1937 г. исполнилось двадцать лет Великого Октября. Утром, во время демонстрации, Лоцманов зачем-то оказался рядом с Аммосовым. Вдруг, когда Аммосов провозглашал демонстрантам приветствия, микрофон на несколько секунд отключился. И тут же Лоцманов заявил, что Аммосов якобы сказал: «Долой коммунизм!» Так Максим Кирович стал жертвой заранее запланированной и наглой провокации…