Аня выхватила из ведра крыло, вгрызлась в него и невнятно заверила:

– Мне.

Надпись «First media» была напечатана на обычном листке А4. Лист, прилепленный скотчем, загнулся по углам от старости, но на фоне двери выглядел белоснежным. Все двери на этаже и, возможно, во всём здании были древними, покрытыми облупленным шпоном и полосками грязи, будто передразнивавшими древесные узоры. Сине-чумазые стены и неровный линолеум на полу смотрелись не свежее. Высокий потолок, тонувший в полумраке, разглядеть не удалось.

Аня, брезгливо поморщившись, капнула на руки из бутылька с санитайзером, торопливо растерла и собралась было тюкнуть костяшками рядом с листком, но, сглотнув, сделала полшага назад. Она выдернула телефон, торопливо рассмотрела себя в селфи-камеру, стащила и убрала шапку в карман куртки, пригладила волосы, категорически себе не понравилась и, потоптавшись, собралась было уйти, но все-таки с отчаянным видом постучала раз и другой.

Никто не ответил.

Аня, подождав, огляделась, занесла руку для нового стука, передумала и попробовала толкнуть старую тусклую ручку двери.

Ручка провернулась. Дверь распахнулась. Аня ввалилась в кабинет.

Кабинет был немаленьким, но тесным. Пространство съедали непомерно большие письменные столы позднесоветского образца, с загубленной красно-коричневой полировкой поверх калечных панелей ДСП. Мониторы на столах, громоздкие и лупоглазые, были немногим моложе, офисные кресла компенсировали сравнительную молодость убитым состоянием. Столов было четыре, кресел – три, мониторов – два, человек – один. Зато вопиюще молодой, красивый и элегантный на этом-то фоне. Барышня лет тридцати, яркая брюнетка в броской блузке и с роскошной, по всему, фигурой, бегло набирала текст на розовом, при этом мощном-дорогом-игровом ноутбуке.

Барышня вынула наушник и вопросительно посмотрела на Аню. Та поспешно сказала:

– Здрасьте, я по объявлению, насчет редакторов и копирайтеров.

– Редактором или копирайтером? – уточнила барышня.

– А кем можно?

Барышня прокричала хриплым шепотом:

– Беги-ите, глупцы-ы!

Аня нерешительно улыбнулась и переступила с ноги на ногу.

Убедившись, что бежать явившийся глупец не намерен, барышня спросила:

– Школу хоть закончила?

– С медалью, – сказала Аня уязвленно.

Барышня, уважительно сыграв бровью, встала, взяла из лотка на дальнем столе и протянула Ане листок и ручку.

– Заполни пока анкету, сейчас Леночка с обеда придет, разберется с тобой. Только про Лангедок не пиши, после третьего раза вообще не смешно.

Аня не поняла, но на всякий случай кивнула, огляделась и нерешительно уточнила:

– А сесть где-нибудь можно?

Барышня двинула изящным пальчиком в сторону ближайшего к двери стола.

– Да вон за этот садись. Можешь, кстати, на компе заполнить, если привыкла, бланк на рабочем столе, принтер вон там.

Она вставила в изящное ушко наушник и нырнула обратно в ноутбук.

Аня села, помялась, встала, сняла рюкзак, осторожно положила куртку на перекошенную спинку кресла, пристроила рядом рюкзак и села снова. Примерившись было к анкете ручкой, она тронула клавиатуру. На тусклом экране медленно проявился текст в ворде. Аня потянулась свернуть его, но, сморгнув и покосившись на барышню, пробежала по строчкам сперва смущенным, потом озадаченным взглядом.

Начинался текст словами «Доброго времени суток всем тем любителям чтения, кто еще не разучился читать настоящую Литературу! Ловите самую горячую на данный момент времени новость: знаменитый журнал “Пламя” придет к нам снова!».

Дальше было не лучше.

Аня, поморщившись, убрала файл с экрана, нашла бланк анкеты, заполнила его и вывела на печать. Принтер рядом с пыльным окном завыл и со стуком выплюнул листок.

Аня вернула на экран поразивший ее текст, помедлив, скопировала его в новый файл и принялась быстро редактировать и переписывать – под заинтригованные взгляды, которые бросала на нее барышня поверх ноутбука. Аня их не замечала. Она пробежала глазами новую версию текста, вывела ее на печать и под гудение принтера закрыла свой файл без сохранения.

Аня встала, ойкнув из-за угрожающе мотнувшего спинкой кресла, смутилась, но барышня вроде не обратила внимания. В наушниках же, всё правильно. Аня дошла до принтера, забрала листки и сунула один из них под только что оставленную клавиатуру.

Тут дверь и распахнулась, впустив полную даму лет сорока и рыхлого верзилу сильно моложе. Они принялись пристраивать верхнюю одежду на вешалку в углу. Дама была в стандартном наряде офисной бухгалтерши, верзила – в обвисшем свитере и бесформенных джинсах. Дама – видимо, Леночка – на Аню внимания как будто не обратила. Во всяком случае, никаких эмоций на кислом лице не отразилось. Верзила делано нахмурился и вопросил театральным голосом:

– Кто трогал мою клаву и измял ее всю?

– Здравствуйте, – сказала Аня, с трудом удержавшись от побега – возможно, лишь потому, что вход был перекрыт. – Я просто анкету… Мне разрешили…

Она поспешно схватила с кресла вещи и продемонстрировала анкету верзиле. Протискиваясь мимо, Леночка выдернула листок, донесла его до дальнего стола, с хлопком уложила возле клавиатуры, веско уселась и сунулась в смартфон.

Аня открыла было рот, но верзила вполголоса сказал:

– Еще пять минут обеда, это святое.

Он, без особого изящества обогнув Аню, плюхнулся в освобожденное ею кресло и чуть не грохнулся, потому что спинка мотнулась аж к плоскости сиденья. С трудом поймав равновесие, верзила повернулся к Ане, улыбаясь и явно готовясь начать расспросы.

Тут дверь опять распахнулась, и ворвалась женщина, возрастом и весом сопоставимая с Леночкой, но куда более яркая и энергичная.

Она подлетела к столу верзилы, проигнорировав отступившую Аню, нависла над ним и зловеще поинтересовалась:

– Дописал?

Верзила суетливо застучал клавишами, гоняя текст туда-сюда. Изучая файл с явным отчаянием, женщина завелась:

– Паблисито, текст до обеда должен был в рассылку уйти, обед прошел, у тебя конь не валялся. И опять эти «доброго времени суток» и «данный момент времени», господи, что за колхоз, Паша, я же просила!

Верзила Паша пробормотал:

– Щас-щас, Наташ, я почти уже.

Он одновременно елозил клавиатурой и мышкой, пытаясь быстро стереть раскритикованные куски. Конфуз не позволил ему заметить, как Наташа выдернула показавшийся из-под клавиатуры лист, распечатанный Аней, хотела отбросить, чтобы не мешал, ухватила глазом первые строки и принялась читать вдумчиво и с явным удовольствием.

– Ну вот же, – сказала она, – ну можешь же.

– Щас-щас, – повторил Паша лихорадочно, – пять минут.

– Какие пять? – изумилась Наташа. – Ты чем обедал, Неруда? Сделал и забыл? Ну прекрасно же всё, молодец. И концовка огонь, как заказывали: «Рукописи не горят, но “Пламя” не гаснет. Пойдем на свет вместе». Не зря я в тебя верила.

Паша, с трудом оторвавшись от экрана, потянулся к листку. Наташа отвела руку, показывая текст издали. Паша вчитался и пожал плечами.

– Это не мое.

– Шутишь. Нет? Юль, неужто ты стариной потрясла?

Барышня показала лицом, руками и, кажется, даже скрытыми под столом коленями, что ни в коем случае. И тут Леночка, переводившая напряженный взгляд с Наташи на Пашу, небрежно начала:

– Я там прикинула, как лучше…

Ее оборвала барышня Юля, передумавшая отмалчиваться.

– Не стариной, – сказала она напористо, глазами указала Наташе, изумленно повернувшейся было к Леночке, на Аню и нырнула в ноутбук.

Наташа всем корпусом качнулась к теребящей пластыри Ане и торжествующе изрекла:

– Ага. Тебя как звать?

Аня попятилась, моргая.

Наташа не отставала:

– За час написала? Быстрее?

Аня смотрела на нее исподлобья. Юля, отстукивая текст левой рукой, на миг задрала растопыренные рогулькой пальцы и обозначила яркими губами слово «минуты». Наташа подняла брови и сделала шаг к Ане.