Его низкий голос, хриплый от возбуждения, деликатно ласкал слух Фрэнки; от непосредственной близости произносимых слов к ее ушам – у неё создавалось впечатление, что звуки не обретали словесную оболочку, а как яд проникали в ее кровь, гонимые стремительно бьющимся сердцем по всему телу девушки, а все тревожные маячки в её голове перешли в положение off.

Его охранники ей не понравились, поэтому прежде, чем продолжить, нужно было от них избавиться. Раз уж она решила задержаться и провести немного времени в обществе брюнета, следовало удостовериться, что, во-первых, им больше никто не помешает, а, во-вторых, если Фрэнки решит завершить знакомство пораньше, стоило расчистить себе путь к отступлению. Не исключено, что хозяин дома планировал устроить ей допрос с пристрастием или даже передать властям, когда они закончат. Жизнь научила её не доверять мужчинам, особенно тем, к которым её больше всего тянуло.

Однако мужчина вновь пошёл у неё на поводу, избавившись от охраны: причём сделал он это так стремительно, что недвусмысленно говорило ей об его желании, достигшем своего апогея. Попроси Фрэнки ещё что-нибудь, он бы наверняка с радостью выполнил любой её каприз. Эта мысль ей понравилась, как и любой другой девушке: приятно ощущать свою власть над мужчиной, тем более таким сильным и влиятельным. Интересно, а хватит ли у него миллионов, чтобы купить ей небольшой остров где-нибудь в океане? Размечтавшись, Фрэнки не сдержала смешок, который мужчина интерпретировал по-своему. Щекотки она не боялась, но и сказать правду не пожелала – незачем ему пока знать о том, что ей для счастья всего-то не хватает маленького тропического острова.

Не теряя времени даром, мужчина решил избавить её от платья. Его желания были просты и понятны, это Фрэнки мысленно успела унестись на сотни километров от особняка: туда, где всегда тепло, солнечно и невероятно красиво. Она больше года не была в отпуске, полностью погрузившись в шпионаж.

Что же касается платья, то она готова была дать ему подсказку (видимо, не так уж и много женщин ему доводилось раздевать, раз хозяин особняка не знал о боковых молниях, что было несколько удивительно – сложно представить женщину, которую не очаровал бы этот красавчик; может быть, красавицы сами сбрасывали одежду при виде него, не утруждая мужчину застёжками, пуговицами и крючками?), но свет в кабинете был явно лишним. Они были тайной друг для друга, так пусть сохранится атмосфера таинственности – и темнота, которая лишь усилит ощущения от поцелуев и прикосновений.

Фрэнки нравилась ночь: время откровений, время, когда все чувства обостряются, время хищников, её время. И Луна, её вечная спутница, единственная свидетельница её многочисленных преступлений – такая же одинокая, как она сама. Не успела Фрэнки отпраздновать ещё одну свою маленькую победу, как в темноте раздался голос мужчины – низкий, сексуальный, страстный…

О… Стихи он читал потрясающе! Да ещё какие… Бессмертное творение Шекспира! Такое не каждый день услышишь… По телу Фрэнки прошла лёгкая дрожь. Его голос обволакивал её, стихотворные строки буквально проникали под кожу, а он ещё и стал играть языком с её сережкой из розового золота, украшенной россыпью алых рубинов – в тон платью, и прошелся кончиком языка по ушной раковине, отчего кулаки Фрэнки плотно сжались, впиваясь наманикюренными ноготками в мягкую плоть ладоней, ведь ему удалось обнаружить одно из самых уязвимых местечек на её теле. Хотел ли он закрепить произведённый эффект, воздействуя на её слух, или просто не сдержался, чтобы пропустить этот участок на теле девушки – она не знала, но…

Ей было уже все равно, что они остались совершенно одни на этаже – в другой ситуации шпионка бы не упустила случая обернуть этот момент себе на пользу, но думать об этом, когда его пальцы находились в непосредственной близости от полыхающей огнем промежности, было невозможно. Она с силой втянула воздух, пытаясь сдержать стон наслаждения, когда его палец, немного помассировав клитор, наконец, проскользнул в ее. Однако и этого ему оказалось мало – вслед за его пальцами в нее проник и его язык, имитируя во рту скользящие движения уже пары пальцев в узком влагалище девушки.

Одновременно с этим другая рука проникла под тесное кружевное бюстье, достав из него набухшую грудь, томно поднимающуюся при каждом глубоком вдохе. Соски жаждали, чтобы им уделили внимание – и были щедро вознаграждены мужчиной, который растирал их между пальцами, оттягивал, сжимал…

Он полностью подчинил её себе, управляя её ощущениями при помощи рук, голоса, дыхания, языка. У Фрэнки потемнело в глазах, бедра инстинктивно двигались навстречу пальцам незнакомца, ведь тело так отчаянно желало долгожданной разрядки. Впрочем это не было столь необходимым, ведь мужчина и без того очень умело ласкал ее: его умные руки без труда находили самые чувствительные места девушки, от прикосновений к которым она увлажнялась еще сильнее.

Умышленно или нет, но он уверенно вел её к оргазму, который не заставил себя ждать: Фрэнки была крайне чувствительной девушкой, поэтому едва его губы расстались с ее, чтобы произнести новые слова этим сводящим с ума, соблазняющим с трех нот хриплым от страсти голосом, пальцы левой руки сжали твердый сосок, чтобы после вдавить его в мягкую плоть, а правой принялись вновь растирать клитор, как через пару мгновений девушку накрыло жаркой волной оргазма.

Она резко откинула голову назад, найдя опору на твёрдом плече мужчины, обеими руками схватилась за запястье его правой руки, которая доводила её до исступления, и из ее груди полились томительные стоны: губы раскрылись, мышцы живота напряглись… Всё её тело дернулось, извиваясь, вырываясь из его рук, но он держал ее крепко, не давая упасть и не прекращая свои ласки, продлевая её удовольствие.

Девушка издала несколько коротких вскриков, сопровождаемых движениями резко сокращающимися вокруг пальцев мужчины, все еще находящимися в ней, мышц влагалища. Под конец с ее губ слетел глубокий эротичный стон: вместе с разливающейся по телу последней волной наслаждения – слабой, но самой сладкой.

Она открыла глаза, ощущая себя как никогда живой. Ее мысли не сразу вернулись в нужное русло – слишком давно она не испытывала того, что испытала сейчас.

Он что-то шептал ей во время оргазма, но она не слышала: кровь прилила к ушам, блокируя сознание. Так и не вспомнив, она вернулась к его предыдущему вопросу.

«Платье… Он говорил о платье…»

Платье было спущено до талии, но по-прежнему на ней. Видимо, он всё-таки не до конца расстегнул молнию. Выпустив запястье брюнета, она закончила начатое им, и через мгновение алая ткань пала к ее ногам. Фрэнки вернула чашки бюстье на место и только после этого повернулась. Узким носком изящной красной туфельки на высоком каблуке девушка небрежно отбросила платье в сторону, а сама взяла мужчину за запястье и деликатными прикосновениями размотала завернутый до локтей рукав. То же самое она проделала с другой рукой, пальцы которой еще блестели от ее смазки. Медленно наклонив голову, Фрэнки раскрыла губы и, высунув язычок, облизала те два, что только что подарили ей столько наслаждения. Делала она это опустив глаза, будто скромница, а после томно посмотрела в глаза мужчине, который, казалось, даже перестал дышать. Ощутив на языке собственный сладковатый вкус, девушка обхватила губами его средний палец, посасывая его, лаская языком во рту – в её глазах что-то праздновали маленькие дьяволята, и даже темнота ночи не могла скрыть этого блеска.

Сделав шаг назад, девушка запрыгнула на деревянный стол и подняла на мужчину лукавый взгляд, ещё больше распаляя его желание, дразня и искушая. Он хотел подойти и уже сделал шаг навстречу ей, но Фрэнки выставила вперед левую ножку, уперевшись носком туфельки в его грудь, словно останавливая, но это была лишь временная задержка. Ее ножка, дразня мужчину, сползла ниже, на пресс, однако не остановилась там, а опустилась еще ниже и слегка надавила в области паха.

– Сними с меня туфли, – повелительно произнесла она, по-королевски вскинув голову. Выстоять столь сильный оргазм на высоких каблуках было нелегким делом, поэтому ей захотелось разуться прежде, чем продолжить.