– Вы даже анализы у нее не взяли, как вы можете говорить, что у нее этот чертов вирус? – отец грозно встал в проходе, загородив собой дверной проем.

– Да вы ей и температуру не мерили! Что за произвол вы творите? Вы должны вылечить мою дочь! – кричала мать, заливаясь слезами.

Костя и его товарищ пытались урезонить мужчину и освободить фельдшеру и девушке дорогу, но женщина схватила оперативника за руку, не позволяя пройти внутрь. Она повисла на нем всем своим весом, отказываясь стоять на ногах, и мужчина, чтобы грубо не кидать ее на пол, отвел мать на кухню и усадил на стул. Чужая хватка все не ослабевала.

Переминаясь с ноги на ногу, Даня нерешительно наблюдал за происходящим, не имея ни малейшего представления, что ему нужно сделать. В таком же недоумении находился и Чиж, который не был уверен, должен ли он помочь Косте и применить физическую силу или это будет чересчур для простого выезда. Сомнения отпали, когда отец разразился нецензурной бранью и размахнулся на полицейского.

За пару мгновений Костя нанес легкий расслабляющий удар ладонью руки по подбородку, отчего нарушитель порядка несколько обмяк, и Чижу удалось перевернуть его лицом к стене.

Крики матери слышны были даже в коридоре. Увидев, как обращаются с ее мужем, она заплакала лишь с новой силой, но получила в ответ только ругательства супруга: «Ты сама их запустила». В своей комнате дочь вторила воплям матери, захлебываясь бесконечными слезами и задыхаясь от кашля. Во все стороны летели брызги слюны вперемешку с темной слизью. Врачу оставалось только отойти и повторить свою просьбу скорее собрать необходимые вещи, но девушка не спешила успокаиваться.

Все понимали, насколько формальны эти визиты скорой помощи, и даже мать, до последнего сохраняющая надежду на помощь, окончательно сдалась. Чем громче она истязала себя, тем стремительнее вырывался из захвата ее муж. Косте и Чижу почти не удавалось сдержать его.

Взбрыкнув несколько раз, мужчине удалось ударить ногой Ваню по голени, от чего тот ослабил хватку. Удержать крупного злого мужчину одному Косте оказалось невозможно. Проблема могла быть в маленьком и узком коридоре, где столпилось слишком много людей, или же она была во всплеске адреналина у мужчины, боящегося расстаться с дочерью.

Отбросив Костю в противоположную стену, разъяренный отец кинулся к перепуганному фельдшеру, не сумевшему сделать и шага от девушки, после укола намертво прицепившуюся руками к его халату. Туманной от истерики головой она понимала, что нужно избавиться от чужаков в квартире. Нет людей – нет проблем.

Мужчину успел перехватить Чиж, получивший от него несколько ударов кулаком по лицу, а подтянувшийся Костя помог снова прижать его к стене. Только теперь ему удалось достать наручники и сцепить их на руках отца.

– Вы не имеете права! – продолжала кричать мать, неистово дергающаяся в крепком захвате второго оперативника.

– Его заберем с собой, а ее?

– Будет сопротивляться, и ее заберем, – бросил Костя, заглядывая в комнату. Девушка продолжала цепляться за халат фельдшера, и Даня решился ему помочь. Стоило ему войти в комнату, как он смог разобрать ее причитания.

– Мы теперь все умрем. Я не хочу умирать. Не хочу уходить. Вы же поможете мне, доктор? Мне последний год в вузе остался. Я инженером буду. Правда. Даже оценки поправлю, доктор, правда-правда. Доктор, вы же мне поможете?

Пытаясь поправить сползающие перчатки, фельдшер старался вырваться, больше не способный сохранять строгое выражение лица в творившемся хаосе. От нервов дернув на лице респиратор, Даня протиснулся мимо покрывающих друг друга бранью мужчины и Чижа. Он не успел сделать и шага внутрь комнаты, когда девушка, застонав с несдерживаемой животной яростью вцепилась зубами в руку фельдшера. Врач вскрикнул. Совместными усилиями у Дани получилось оттащить стучащую зубами девушку. Продолжая кричать, она не успокаивалась до тех пор, пока фельдшер не сделал ей укол.

Вводил врач обычные витамины, только для видимости хоть каких-то действий, потому что девушка в своих дерганьях опасно приблизилась к его медицинскому чемодану.

Пришлось потратить много времени, чтобы развести семью. Дочь отправилась в особую зону к остальным заболевшим, а ее родителей на время оставили в отделе полиции. В соответствии с новыми нормами, на них следовало наложить штраф за сопротивление полиции, но скорее всего все спустится на тормозах – Костя не собирался докладывать о произошедшем, попугать разве что.

Даже в отделе все еще разозленный Чиж не мог найти себе место. Стуча от скуки ногой по колесам патрульной машины, Ваня громко возмущался Дане о постигшей их несправедливости.

– Ладно, Чижик, спокойно, – Костя в утешении положил руку парню на плечо.

– Да какое «спокойно», он же совсем чокнутый! А если б он кого-нибудь убил? Он явно этого хотел!

– Он просто напуган. Как и его семья. Сам же понимаешь, люди не дураки – они прекрасно знают, что уже не вернутся домой, если уйдут с нами. Лекарства нет. Пока нет, разумеется, но прямо сейчас мы как вестники смерти.

– Как будто у нас есть выбор. Если оставить больного с остальными, то зомби станет только больше. Раз они не дураки, то должны понимать это.

– И это они понимают. Не будь таким ребенком, Вань. Эта семья попала в беду. Нам стоит быть более сочувствующими. Им нужна помощь, и мы не можем быть слишком грубыми. Наши времена еще не настолько отчаянные, чтобы забывать о человечности.

Фыркнув себе под нос, Чиж, признавая поражение, взмахнул руками и перестал спорить. Успокоившись, он пожалел о своей резкости. Совсем немного. Не потому, что он должен был пожалеть человека, пытавшегося проломить его челюсть, или его больную дочь, решившую утащить за собой в могилу бедного врача. Ему было немного стыдно за то, что Костя и другие видели его таким несдержанным придурком.

Даня с жалким видом стоял рядом. Сердце все еще бешено стучало, больше ездить никуда не хотелось.

– Остался последний, – устало пробормотал Костя.

– Разве? Этот же был последним.

– В дежурную поступил вызов от соседей. Шумят.

– Мы еще и эти должны заниматься? Какого черта?

– Больше некому. Мы и так закончили раньше остальных.

Даня стянул с себя респиратор и подошел к Чижу, с болезненным видом потирающему ушибленную скулу.

– Красавчик, – прокомментировал парня Костя и хитро улыбнулся. – Чижов, у тебя же есть доверенность от Майора? Сходите до этого алкаша, вы и сами там разберетесь. Там и до вашего коттеджа рукой подать, пешком дотопаете, комендантский час нескоро.

– Чего?

– Матвей этот. К которому нас вызвали. Его выпустили в начале года, и с тех пор он бухает. И каждую пару недель соседи вызывают к нему наряд, потому что он им не нравится. Там работы на десять минут, опросить его, да соседей, а нам ехать через полрайона, сгоняйте сами, а? Бумажки скинешь мне фоткой.

– Вот это вы хорошо придумали, а нам через эти полрайона пешком идти теперь?

Чиж долго спорил с Костей, но Даня был морально истощен для такого и предложил Ване пойти прогуляться. Тот посмотрел на него как на предателя, а Костя воспользовался моментом поехать домой. Чиж не успокоился, пока не выпросил хотя бы денег на автобус. Трое мужчин с неохотой, присущей гордым представителям власти, собрали монетами необходимую сумму и разошлись по домам.

Парни потратили полтора часа, но транспортом так и не воспользовались. Чиж мелочно посмеивался, и Даня невольно развеселился. Погода вечером стояла приятная, а людей на улице не было. Зомби на улице были явлением редким, почти исключительным, но Агата предсказывала, что скоро все изменится – ужасающе участились случаи заболевания живых. Сейчас же мертвецы скрывались по углам, в домах и квартирах, в глухих переулках улиц, куда смог доползти человек, чтобы, словно старый кот, умереть в уединенном спокойствии.

Перекусив по пути, парни неспешно прогуливались по городу. Нужный жилмассив нашелся сразу. Попасть в подъезд также не составило труда: жильцы оставили дверь открытой и подперли ее стулом. Поговорить с Матвеем Викторовичем оказалось сложнее. Квартиру парням никто не открыл, а соседи по площадке оказались несговорчивыми и отправили их восвояси.