- Лучше бы и его тоже. Русские нас водили за нос, а наши центры , как послушные дети, передавали их дезинформацию в генштаб. Подумать только, премьер за две недели до начала войны настаивал на демобилизации, свернул все работы в укрепрайонах... Послушайте, полковник, насчёт дивизий русских перед нашими позициями у Инкиля. Может так статься, что и тут наша разведка занижает их силы?
- ... Эти сведения получены непосредственно от разведорганов частей, противостоящих там русским. Так что, зная привычки наших офицеров, я думаю, они скорее преувеличивают численность противника. Русские вчера попытались сходу захватить укрепрайон, но наткнувшись на убийственный огонь из наших новейших дотов, с большими потерями откатились на исходные позиции...
- Я вообще не понимаю на что они рассчитывали,- качает головой фельдмаршал, поглядывая на карту,- наверное у них тоже с разведкой не всё в порядке. Здесь у нас самые мощные укрепления на всём перешейке, целых восемь укрепрайонов, 63 дота.
- Они рассчитывали на артиллерию,- по лицу Талвелы пробегает тень,- на нашу артиллерию. Оказалось, что часть орудий береговой батареи на острове Койвисто остались невредимыми...
- Каковы в целом потери наших береговых батарей?
- ... Я бы оценил их процентов в двадцать от живой силы и орудий. Батареи западнее Хельсинки не пострадали совершенно. Наибольшие потери понесли батареи на островах близ Виипури, но не на острове Койвисто...
- Полковник, говорите уже, не делайте драматических пауз.
- ... Эти орудия уже сутки ведут обстрел наших прибрежных укрепрайонов, фельдмаршал,- выдыхает он,- выведены из строя два новейших дота: трёхамбразурный двухэтажный номер 6 и двухамбразурный номер 7, поврежден дот номер 5...
- Что?!- воскликнул обычно выдержанный Маннергейм,- русские расчистили себе путь на Виипури, их разведка, в отличие от нашей, своё дело знает хорошо. Всё что осталось у них на пути это- одноамбразурное старьё фронтального огня.
- Ваша оценка, мой маршал,- опускает голову Талвела,- как всегда точна.
- Что вы предприняли, полковник?
- Мои полномочия для передислокации войск не подтверждены документально... к тому же мой штабной опыт достаточно скромен... прошу направить меня в войска, в район Суоярви, он вчера был оставлен без боя. Вы же знаете, что этот пункт является ключевым в нашей обороне севернее Ладоги. Если мы сейчас же не отобьём его обратно, то русские прорвутся в тыл нашей основной линии оборны...
- А с кем я останусь в Ставке, кого пошлю на Карельский перешеек?- начинает терять терпение Маннергейм.
- В Ставке может остаться генерал-лейтенант Эш,- набычился полковник, не обращая внимания на то, что фельдмаршал готов взорваться,- в конце концов он является начальником генерального штаба.
- Паркетные генералы хороши в мирное время,- тяжело вздыхает маршал, усилием воли справляясь со своими чувствами,- я не могу доверить войска человеку, у которого весь боевой опыт заключается в командовании запасным батальоном в тылу. Эш также не имеет достаточной штабной подготовки... хотя, признаюсь, не это главное. Боюсь, что я не смогу простить ему того, что он, профессиональный военный, стал палачом своих товарищей, которые выступили в Мянтсяля в 1932-ом против засилья красных в Финляндии. Я бы вышвырнул его из армии не раздумывая, но у Эша много покровителей в правительстве...
Талвела согласно кивает головой.
- ... Пааво,- Маннергейм впервые назвал полковника по имени,- я тебя прошу вступить в командование 'Армией перешейка', а генерала Эстермана я заберу к себе в Ставку в качестве начальника штаба, он всё же поспособнее Эша...
- Но почему я? Есть много...
- Потому что ты финн,- не даёт ему закончить фразу фельдмаршал,- тебя знают в армии, ты- народный герой. У тебя есть воля и ум чтобы восстановить положение на главном участке фронта. Надо во что бы ни стало не допустить прорыва основной позиции, я понимаю, что первую и вторую позицию в предполье нам уже не удержать, русские танки уже в их тылу. Твоя первоначальная задача не допустить окружения войск прикрытия, отвести их в укрепрайоны основной позиции...
- Как же быть с обороной Севера Ладоги?- полковник с тревогой глядит в глаза Маннергейма.
- Обещаю, что Ставка поможет генералу Хегглунду. Сегодня же дам приказ о передаче резервной дивизии с запада Виипури в состав 4-го корпуса и... о назначении генерал-лейтенанта командиром этой дивизии. По рукам?
- Слушаюсь, мой маршал,- щёлкает каблуками Талвела.
Посёлок Сейвясте,
штаб ТГ 25 мехкорпуса.
5 февраля 1940 года, 8:00.
- Явился, Иванович,- Филатов исподлобья смотрит на остановившегося в центре комнаты командира танковой роты,- давай, докладывай, как ты умудрился про... потерять пять танков. Какой был приказ?
- Провести разведку боем, товарищ капитан,- лейтенант опускает голову,- лучший комвзвода... прошёл в ложбине между разбитыми дотами, пехотное прикрытие драпануло. Подошёл вплотную к второй линии, что севернее Маурилы, а тут... в общем бронепоезд финский долбанул прямой наводкой... не было его там вечером, как из-под земли вырос...
- Твою ж... курсирующий, значит... что экипажи?
- Три механика остались, товарищ капитан,- оживляется Иванович, поднимая голову,- весь день просидели в кустах, а ночью сумели завести один танк, что меньше всего пострадал. Машина за день охолодела, масло остыло, стартер отказал, так они попеременно три часа рукоятку крутили. Наконец застучал мотор, сначала на двух свечах, отогрелся, потом на трёх. По дороге пятерых раненых подобрали, пехота соседа справа, на задней броне вывезли. Так что не пять, четыре танка потерял, а пятый, наши ремонтники сказали, что легко починят...
- Хорошо устроился, Филатов,- в клубах пара в бревенчатую избушку ввалиливаются две фигуры в белых полушубках.
- Здравия желаю, товарищ комбриг!- вытягивается капитан и тихонько добавляет,- свободен Иванович.
- Знакомься,- Соломатин снимает меховую шапку с опущенными ушами,- командир 39-ой отдельной легкотанковой бригады полковник Лелюшенко, сменщик твой. В общем, передаёшь в течение дня свой участок полковнику. Надулся, ты успокойся, Филатов, у тебя другая задача будет. Пусть твой начштаба введёт товарища Лелюшенко в курс дела, а мы с тобой тем делом о ней и поговорим. Доставай карту...
- Прошу сюда, товарищ комбриг.
- Хватит тебе, Филатов, заниматься несвойственными на задачами. Прорывать укреплённую оборону противника должна пехота и танковые бригады её поддерживающие. Мы же должны не на месте сидеть, а двигаться, громить врага там, где он слаб, где не ждёт нас. Короче, заправляешься топливом, пополняешься боеприпасами и к 20:00 будь готов к выполнению новой задачи.
* * *
В глубине леса, перепаханного гусеницами танков, бело -зелёной вереницей выстроились боевые машины. Со стороны дороги к бревенчатой финской избушке, ломая по пути мелкие деревца, подъезжает командирский БТ. Из люка танка ловко, по-кавалерийски выпрыгивает Лелюшенко.
- Пошли посмотрим, лейтенант, на супостата,- широко улыбается он, пожимая руку Ивановичу.
- Без маскхалата нельзя, товарищ полковник.
Это правильно, - командир бригады передаёт порученцу белый полушубок,- говорят, что белофинны охоту устроили на командный состав, тех кто в тулупчиках, давай веди на НП. Командиры, выйдя на опушку леса, пригнулись, легли и поползли вперёд к наблюдательному пункту. В небе над их головами загудел и пошёл в сторону противника Р-5, возле которого серебристые истребители устроили карусель.
- Это артиллерийский корректировщик, товарищ полковник,- спрыгивает в замаскированный окоп перекрытый сверху еловыми лапами,- опять сейчас начнёт их позиции долбать. У наших на островах батарея крупнокалиберная, точно бьёт все доты перед нами уничтожила...
- А что ж вы вперёд не идёте?- отрывает бинокль от глаз полковник.
- Да, попробовали вчера,- вздыхает Иванович,- но тут неподалёку, вон за тем леском ихний бронепоезд повадился к нам в гости, даст пару залпов и в кусты. Танки наши жжёт гад, никак не можем его прищучить. И вообще, по данным разведки большое подкреплении к противнику подходит, все станции на нашем участке войсками забиты.
