– Принес? – спросил мужчина.

– Картридж?

– А что, я заказывал колготки? Не задавай глупых вопросов. Показывай.

Парень поерзал на стуле, потом неуверенно спросил:

– А расчет когда? Я хотел уточнить, я деньги прямо сейчас смогу получить? Или…

– Пожалуй, «или». Сам подумай, не могу же я платить такие бабки за кота в мешке. Надо же проверить. Вот проведу испытательный эксперимент, тогда и о деньгах поговорим.

Вдруг парень решительно поднялся.

– Нет! Извините, мне это не подходит. Понимаете, он у меня пока в единственном экземпляре. Конечно, я могу еще изготовить, формулы-то все здесь, – и парень постучал пальцем по собственному лбу. – Но дело в том, что мне очень нужны деньги, очень срочно. В общем, если Вы не готовы, то у меня есть кому еще предложить.

– Сядь! – мужчина повысил голос так, что на него обернулись с соседних столиков.

– Сядь! – повторил он уже тише.

Парень повиновался.

– Ладно, я расплачусь сейчас. Давай рассказывай, как и что. Но учти, если ты решил меня обуть!

– Что Вы! – испуганно замахал руками парень. – Я бы ни за что не решился!

– Короче! – прервал его мужчина.

– Значит, так, – у парня вдруг изменилось лицо. Вместо затравленного выражения появилось такое просветленно-радостное, что мужчина даже почувствовал уважение к этому местечковому Кулибину. Вместе с этим пришло и чувство жалости к парню: он сам не знает, сколько стоит его светлая голова, и как ее нужно беречь от всяких неприятностей. А неприятности у парня обязательно будут – только абсолютно безбашенный может в открытую предлагать в Интернете такие вещи, да потом еще безбоязненно идти на встречу с незнакомцем, надеясь при этом получить доброго незнакомого дяденьки деньги. Хорошо, что ему попался я, думал мужчина, а не какой-нибудь отмороженный. Мысль показалась приятной. Неплохо иногда почувствовать свое благородство.

Парень между тем достал из сумки что-то завернутое в целлофановый пакет и стал объяснять.

– Тут все очень просто. Заправляешь в принтер этот картридж – и все. Внешне он ничем не отличается от обычных. Ясность текста абсолютно не отличается. Все очень четко видно, как положено. Но если на лист оказать воздействие высокой температурой, то весь текст исчезает. Вот и все!

И тут парень засмеялся, ну просто как ребенок. Даже захотелось погладить его по голове. По крайней мере, он как будто примерно этого и ждал.

– Так, я не все понял. Что значит: воздействие высокой температурой?

– Да можно просто горячим утюгом прогладить. Я пробовал. Но лучше через ткань, чтобы не повредить бумагу. Исчезает прямо на глазах, ни одной буковки не остается.

– Ну а если на листе будет что-то, помимо принтера, написано шариковой ручкой или чернилами. Ну, подпись, например. Тогда как?

– Ну разумеется, текст из принтера исчезнет, а чернила останутся. Как же иначе? Я думаю, они даже закрепятся…

– Я тоже так думаю. Ладно. На, получи гонорар.

Мужчина взял в руки сверток и не торопясь наблюдал, как парень открыл протянутый ему конверт и длинными пальцами перебирал лежащие в нем купюры. Затем, счастливо улыбнувшись, положил конверт в сумку, попрощался и уже сделал было несколько шагов в сторону выхода, но вдруг остановился и сказал:

– Совсем забыл сказать! Состав чувствителен к изменению температуры только первые 30 часов. Вы поняли? Все можно сделать только в течение суток после вскрытия упаковки на картридже. Вы поняли? То есть, в течение этих суток и текст должен быть напечатан. Вас это устраивает?

– Устраивает. И я тоже чуть не забыл. Ты сейчас придешь домой, сядешь за свой компьютер и сотрешь все, что может тебе напомнить обо мне. Ты понял?

– Да, понял, – испуганно проговорил парень.

– Очень хорошо. И в целях сохранения здоровья прошу не вспоминать мой электронный адрес. Тем более, его больше нет.

– Все понял. До свидания, – парень не на шутку был напуган внезапно заледенелым тоном покупателя и быстро удалился.

А мужчина, не торопясь, с довольным видом медленно вышел на улицу и направился к припаркованному поодаль автомобилю.

Если следовать поговорке, что алмаз требует соответствующего фона, то в данной обстановке с этим было все в порядке. Роль алмаза выполняла секретарша Раечка. А фон был такой: кабинет с дорогим евроремонтом, обилие оргтехники вперемежку с милыми вещичками, принесенными из дома: вазочками, статуэтками и прочими штучками. И хотя босс неоднократно намекал, что они не вполне уместны в деловой обстановке офиса, Раечка, словно сорока, падкая на все блестящее, не спешила с ними расстаться.

Человек несведущий, глядя на эту куколку с распахнутыми глазками, мог подумать, что в этой милой головке вместо мозгов уютно расположились опилки. И он был бы тысячу раз неправ! Раечка более чем соответствовала своему званию секретаря-референта, боссу была предана, и он знал об этом. Кроме того, это был тот случай, когда преданность держалась на правильно расставленных акцентах руководителя, уважительном отношении к своим подчиненным, и когда свои сексуальные позывы босс реализовывал только дома с молодой женой. И больше ни-ни. Иначе Раечка знала бы. Она как хорошая секретарша знала практически все.

В данный момент Раечка недовольно смотрела на свой указательный палец. Форма ногтя оставляла желать лучшего. Для любого другого это был просто очаровательный пальчик. Но Раечка привыкла добиваться совершенства. Вздохнув, она достала из стола маникюрный набор и тут же положила его на место. Дверь в кабинет начальника распахнулась, и оттуда вышли босс вместе со своим заместителем.

– Рая, я – в банк. Буду через час. – На ходу сказал Никита Иванович.

– Хорошо, я поняла, – быстро ответила секретарша.

Мужчины скрылись за дверью, но через минуту один из них вернулся.

– Раечка, не велите казнить…. Что-то с памятью моей стало… Вот этот документ подпишите, пожалуйста, у Никиты Ивановича, как только он вернется, хорошо?

Раечка взяла из рук мужчины лист бумаги и бегло его просмотрела. Ее бровки радостно приподнялись.

– Этот документ, Игорь Анатольевич, я отнесу в первую очередь, не сомневайтесь!

– А я и не сомневаюсь. Вы – ангел, Раечка! Как Вам нравится, кстати, седьмой пункт?

– Да, именно седьмой мне особенно нравится. Тем более, и число мое любимое!

– Я рад. Число, действительно, хорошее. Для Вашей фамилии лучше не придумать. Ну, не под шестым же номером ее писать?

В глазах Раечки мелькнули две льдинки.

– Боже упаси! – мужчина понял, что сказал лишнее, самое время сменить тон на деловой.

– Итак, Раечка, я на Вас надеюсь. Скоро юбилей, сами понимаете…

– Понимаю, Игорь Анатольевич, и приказ о внеочередном премировании как нельзя кстати. Если, конечно, все согласовано с Никитой Ивановичем.

– Ну, разумеется, мы это уже обсуждали. Вернее, я внес предложение, и Никита Иванович не был против.

Зазвонил телефон. Раечка сняла трубку, быстро и по-деловому ответила на звонок. Не успела положить трубку – снова звонок. Мужчина почему-то не спешил покидать кабинет, с любопытством наблюдая, как женщина-куколка вмиг превратилась в бесстрастную деловую даму, умеющую ловко делегировать все второстепенные вопросы и оставлять для своего босса только самые важные.

Игорь Анатольевич все стоял и смотрел на Раечку. Та закончила телефонные разговоры и с выжидательной улыбкой посмотрела на мужчину. Он опомнился.

– Я уже ушел. Так, не забудьте, Раечка! Я зайду в конце дня.

– Непременно!

Если бы Раечка была на самом деле такой глупышкой, какой чаще всего казалась, то она непременно спросила бы: «С какой это стати Игорь Анатольевич Савин сам составляет подобные документы? И почему в трех экземплярах?». Но она не спросила, а просто мысленно отправила эту информацию в свой прелестный архив – кудрявую головку.

– Тебе здесь вообще хоть что-нибудь нравится? – шепотом спросила Ирина.