Мистер Баскин, скажите им, чтобы пустили в палату ворону. Мне надо с ней поговорить.
Будущая страница
Я должен найти свой золотой шар. Должен! Иначе я больше не увижу никогда Наташку! А для чего мне жить без нее? Вы спросите у Златки, и она вам подтвердит, что шар был у нас в руках. Он был ближе, чем вы от меня! Я докарабкался до него, как альпинист до Джомолунгмы! И неужели мне придется остаться внизу? И смотреть на шар, как на горизонт?
Все началось в тот день, когда ворона вдруг сказала:
— С Малкой мы увидимся, когда придет Мошиах.
— Почему? — спросил я.
— Потому что тогда мертвые встанут из праха, — сказала Златка, — и все соберутся в Иерусалиме.
— А может, раньше встретимся с ней в Краснополье? — мечтательно сказал я. — Разбогатеем и поедем.
— Может, и разбогатеем, — согласилась ворона. — Но Малку мы в Краснополье не встретим. Она умерла. И последние слова ее были про нас: как там Геник и Златка?
В тот же день я позвонил в Краснополье. Мама удивилась моему звонку, я не звонил уже три года, и сказала:
— Как была бы тетя Малка рада услышать твой голос.
До асисая оставалась неделя, и у нас с вороной в запасе было только два десятка долларов и столько же фудстемпов. Я поменял у хомоатенды фудстемпы, и на все деньги купил цветы. Мы с вороной пошли на ближайшее к нам Вашингтонское кладбище и разложили по цветку к памятникам незнакомым нам людям. Ко всем подряд. Насколько хватило цветов. В память о Малке.
В ту же ночь пришел к нам Стивен. Бледный молодой человек с викторианскими усами английского джентльмена. И с водяными глазами, как у всех привидений.
Вы никогда не встречались с приведениями? Я вам скажу, это совершенно обыкновенные люди. Какими были при жизни, такими и остаются. Как говорила наша Малка, душа не меняется! Душа дается один раз и навсегда, как говорил этот Корчагин! Она всегда с нами!
Я вам скажу по секрету, только не говорите об этом моей Зине, Стивен иногда заходил ко мне и в Минске. И всегда с интересными идеями. У него не голова, а дом советов, как говорили у нас в Краснополье. Вы знаете, свою первую антологию поэзии я составил не без его помощи. И что, вы думаете — он теперь предложил мне сумасшедшую идею: составить антологию американской поэзии для сумасшедших американцев!
— Бред! — сказала Златка.
И я с ней согласился.
Но вы не знаете Стивена! Если он что-то задумает, то не отступит. Он будил меня по пять раз за ночь. Вваливался в квартиру прямо через стену. Вы думаете, это приятно, когда из стены высовывается рука и щекочет пятку? И я сдался. Работали, как вы понимаете, по ночам. Ибо Стивен иначе не мог: приведение все-таки!
Я не помню точно, сколько у нас ушло времени на эту книгу, но в конце концов мы отправили рукопись в издательство. И вы можете не поверить, но нам позвонили на следующий день. По телефону говорила Златка, так как английский она знает лучше меня.
— Это к вам из издательства, — сказали в трубке. — У нас к вам небольшой вопрос.
Златка от радости подлетела к потолку.
— О’кей! — говорит. — Трепитесь.
— Не можете ли вы нам уточнить, кто скрывается под псевдонимом Стивена Крейна?
— Какой псевдоним? — возмутилась Златка. — Это он сам!
— Он однофамилец поэта девятнадцатого века Стивена Крейна?
Златка подмигнула мне правым крылом и, сделав круг по комнате, как стайер после победы, вновь взяла трубку.
— Ошибаетесь, — ворона выдержала паузу и закончила фразу: — Это он сам!
— Что?! — закричали в трубке. — Стивен Крейн умер почти сто лет назад!
— Правильно, — сказала Златка. — Но Стивен Крейн в виде привидения работал над рукописью этой антологии весь этот год, и вчера мы пили с ним чай! Он любит английский!
— Вы сумасшедшие?! — воскликнули в трубке.
— Вы правы, — согласилась ворона. — Но мы этого не скрываем и написали об этом в предисловии!
— Мы думали, что это мистификация.
— Какая мистификация?! — возмутилась ворона. — У мистера Генриха есть справка, что он сумасшедший, а мистер Клейн не может представить вам справку, так как я вам говорила, он привидение! А привидениям справок не дают! Из всей нашей соавторской группы единственная не сумасшедшая я!
— А кто вы? — осторожно спросили в трубке.
— Ворона! — гордо сказала Златка. — Обыкновенная говорящая ворона.
— Вау! — ойкнули в трубке.
И что вы думаете, мистер Баскин? Книга вышла и заняла первое место в рейтинге «Нью-Йорк Таймс»! Правда, поэзия есть поэзия, и денег она нам вначале не принесла.
Но Стив сказал, что все еще впереди!
И так оно и получилось. Среди бела дня врывается к нам Стив. У Златки перья встали дыбом: привидение днем! Думаем, он это или не он, или мы с ума сошли.
А он кричит:
— Господа, включайте телевизор!
— Амелхоме, — испугалась ворона. — Русские бомбят?
Но Стив ее не понял:
— Нет, — говорит. — Просто сейчас показывают кое-что поинтереснее, чем история про Монику!
Включаем телевизор. И видим мой портрет на весь экран. И ведущий сообщает, что какой-то сумасшедший миллиардер учредил сумасшедшую премию в миллиард долларов за лучшее произведение сумасшедшего гения! И первым сумасшедшим гением оказался я!
— Ой, как будет рада Малка, когда узнает, что ты стал богатым, — сказала ворона.
— Как она узнает? — укоризненно посмотрел я на Златку.
— Сумасшедший, — сказала ворона. — Стив же может ей передать. Это вам не трудно будет, мистер Стив?
— Что за разговор? — обиделся Стив.
И мы начали от радости прыгать по квартире, как самые настоящие сумасшедшие. И тут пришла Данута и, увидев нас в таком состоянии, вызвала скорую помощь. И вот мы здесь уже вторые сутки. Я — в этой палате, Стив — в соседней, а Златка на улице. И они ее сюда не пускают. Правда, она догадалась и вчера отстучала мне по азбуке Морзе, что вечером мне звонила Зина и говорила, что видела меня по телевизору. И что Наташка не может без меня. Вы понимаете, мистер Баскин, они хотят возвратиться. И что, вы думаете, им отвечает Златка? Что я сумасшедший, но не дурак, и поэтому они мне не нужны! Птица есть птица, даже если она умная и умеет разговаривать. Разве ей понять человека? Разве она может понять, что мой золотой шар — это Наташка! И другого золотого шара мне не надо! Мистер Баскин, скажите им, чтобы пустили сюда ворону! Мне надо с ней поговорить! Надо!
