− Так надо. Мы больше не должны встречаться…

Смуглянка взялась за ручку двери, желая прервать мучительное расставание. С трудом сдерживая подступающие к горлу рыдания, Варвара повторила:

− … не должны встречаться.

− Я…

− Нет! Молчи! Прошу тебя, молчи! Всё, прощай! – женщина выбежала из машины, не захлопнув дверцу.

Борис смотрел вслед стремительно удаляющейся подруге и понимал, что не имеет права её останавливать, пока не решит для себя семейный вопрос. Варя бежала, словно за ней кто-то гнался, прекрасно зная, что мужчина остался сидеть в машине. Она бежала от себя, от своего страха не сдержаться и умолять его быть вместе, боялась отказаться от данного Веронике обещания. Перед отелем беглянка остановилась и отдышалась. Пригладив рукой волосы и поправив сарафан, она степенно вошла в отель и улыбнулась удивившемуся портье. Он пожелал ей доброго утра и подал ключи от номера. Варя кивнула, уходя в свои хоромы.

Приняв душ, смуглянка опустилась на подушку и уснула. Разбудила звонкая трель будильника. Телефон был оставлен в сумке, поэтому несмолкаемый звук сумел поднять её на ноги. Варя собрала вещи и спустилась вниз. Туристы уже нетерпеливо ожидали её. В благодарность за незабываемое путешествие они преподнесли коробку молочного грильяжа и фарфоровую статуэтку женщины, танцующей фламенко. Гид расчувствовалась от проявленного внимания и поблагодарила, одаривая комплиментами всех.

Многие из группы просили номер её телефона, желая отправиться вновь в путешествие только с ней, но Варвара, придумывая отговорки, отказывала. Обратный путь пролетел слишком быстро, хотя она всячески пыталась задержать мгновение, остановить его. На глаза навернулись слёзы при виде приближающейся Москвы. Аплодисменты приземлившихся иронично звучали в ответ на протест возвращаться в главный город России. Варя вышла из самолета последней, не торопясь прошла таможню. Ноги отказывались двигаться вперед.

− Я думаю, тебе стоит подумать над имиджем. Ни к чему маленькой девочке смотреть на драные штаны, − заметил встречающий её Евгений.

− Хорошо, − кивнула она, усмехаясь про себя. Джинсы были выбраны специально, чтобы позлить его хотя бы сегодня.

− Что хорошо? – педантично уточнил встречающий.

− Девочке не будем показывать тётю в драных джинсах, − передразнила его Варвара.

− Я думаю, нам стоит многое обсудить, в том числе и манеру общения.

− Мне называть вас по имени-отчеству или… − остановившись, спросила женщина.

− По имени и на ты, но попрошу спокойно и без надрыва. Варя, когда ты повзрослеешь? Тебе уже исполнилось 27 лет, а в голове ветер гуляет. Дочке нужна тихая спокойная обстановка. У неё стресс. Она ни с кем не идет на контакт. Если мы сейчас будем браниться или насмехаться друг над другом, лучше ей не станет, − монотонно вещал Евгений.

Тонкая фигурка сжалась, словно от пощечины. Она терпеть не могла этого назидательного тона и постоянной игры на чувстве вины перед Вероникой. Как хотелось просто сбежать и укрыться в своей квартире, но сейчас её ждала кузина, которой нужно помочь справиться с горем, обрести прочный фундамент под ногами. Алинка оказалась в ситуации, схожей с тем, что пережила в детстве Варвара. Ей легче понять горе маленького человечка.

Глава 14

За месяц в жизни Варвары произошли огромные перемены. Она научилась быть хорошей домохозяйкой: готовить, убирать, ходить в магазин и покупать только полезные продукты и необходимые вещи, встречать хозяина квартиры и кормить его, правильно сервируя стол. Любые порывы раздражения и недовольства сдерживались на корню. Огонь гас, не успев разгореться. Евгений придирался к мелочам, указывая на недостатки. Смуглянка сжимала зубы и исправлялась. Её единственным желанием было, чтобы он замолчал и перестал изводить ее придирками.

Алинка относилась к ней как к подруге. Время проходило легко в совместных прогулках, посещении магазинов. У белокурой кокетки уже сейчас проявлялся хороший вкус, как и у матери, в подборе одежды. Варвара любила яркие оригинальные вещи. Ей приходилось долго перебирать гардероб в поисках чего-то строго и делового. Евгений только скептически осматривал её очередное одеяние. Смуглянка ненавидела себя за дрожь в коленках и страх, сковывающий челюсти. Она боялась его, хотя объективных причин для этого не было.

Лёвины звонки регулярно скидывались. Вначале предпринимались попытки поговорить о произошедшем, однако в ответ раздавались мольбы о прощении, обещания, что всё обязательно изменится, или угрозы и крики испортить ей жизнь. Варя обсуждала вопрос о разводе, но Лёва делал вид, что совершенно не слышит её слов. Муж страшно ревновал к Евгению, обвиняя в измене и предательстве не только его, но и памяти Вероники. Один из таких звонков раздался во время семейного ужина. Варвара, как обычно, ковырялась в тарелке, мечтая как можно скорее покинуть стол пыток, распустить волосы и окунуться в ванну с приятно пахнущей пеной, съесть «вредные» бутерброды, припрятанные в шкафчике. Алинка спокойно жевала пюре с котлетами, к изготовлению которых имела самое прямое отношение. Старшая кузина брезгливо укладывала куски мяса в мясорубку, а младшая с удовольствием крутила ручку и наблюдала, как из дырочек выползают ниточки фарша. Она склеивала их в аккуратные комочки и раскладывала на сковородке. Евгений, попробовав приготовленное блюдо, посолил и поперчил. Варя сжалась, ожидая пренебрежительного комментария. В этот момент телефон истошно завопил «Муж звонит». Смуглянка скинула звонок и перевела аппарат на режим вибрации. Краска начала заливать щёки. Евгений забарабанил пальцами по столешнице и бросил:

− Ответь ему.

Варвара поднесла вновь ожившую трубку к уху.

− Да, − тихо сказала она.

Лёва был настроен весьма негативно. Его проклятия и угрозы эхом разносились по маленькой кухне. Женщина взглянула на удивленное лицо Алинки и вышла, громыхнув стулом и ударившись об косяк бедром.

− Идиот, − прошипела она, потирая ушибленное место.

− Как он с тобой спит? Каким именем называет? – верещал муж.

− Протрезвей, а потом звони! – оборвала его Варвара и нажала красную кнопку. Она отвернулась к окну и позавидовала природе. У неё есть свобода самовыражения. Хочет солнышко светить и радовать всех – пожалуйста. Хочет плакать или рыдать – вот тебе дождь или ливень. А такой пасмурный вечер, как сегодня, наверное, свидетельствует о тоске и унынии. Сплошное невысказанное и невыплаканное горе живет вон в тех угрюмых черных тучах. Они медленно плывут по небу, раздумывая, стоит ли разразиться дождю или перемещаться, накапливая оставшуюся чернь.

Варвара услышала приближение тяжелых мужских шагов и сделала вид, что поправляет тюль.

− Завтра подашь на развод, − приказал Евгений. − Алинка чай ждет. Иди, подай, − продолжил он без паузы.

Варя нехотя кивнула, сжав кулаки. Ногти впились в ладони, оставляя красные следы. С трудом натянув дежурную улыбку, она сервировала стол и разливала кипяток по чашкам. Алинка щебетала о школьных буднях, радуя отца своими успехами. Варя допила теплый напиток и поспешила в ванну. Ей было все равно, что скажет Евгений потом, сейчас самое важное – укрыться, сбежать от повелительного тона, упрекающего взгляда и расслабиться. Женщина набрала воду, добавляя ароматную пену. Из шкафчика выпорхнула тарелка с бутербродами. Под ванной нашёлся плеер с большими наушниками. Варя погрузилась в пенистую жидкость, включила испанские баллады и принялась с аппетитом уплетать «вредные» продукты. На этот час она исчезала из квартиры Евгения и превращалась в саму себя, словно царевна-лягушка, сбрасывающая лягушачью кожу. Мечты уносили её в страну солнца на берег моря или горные вершины, где можно раскинуть руки и кричать, что есть силы. Воспоминания о прощальном свидании захлестнули. Она нуждалась в его нежных и страстных объятиях, в молчаливых признаниях. Его любовь чувствовалась в каждом прикосновении, взгляде. Слова здесь были лишними. Слёзы стекали по щекам тонкими ручейками. Варя стянула наушники и кинула их под ванну. В квартире раздались странные звуки, словно кто-то наносит удары другому. Женщина сполоснула пену и, завязав полотенце на груди, выбежала посмотреть на происходящее. В коридоре на полу лежал Евгений. Лёва сидел сверху, обхватив его голову и приставив к горлу нож.