Сквозь сон до меня доносятся звуки природы: далекий щебет птиц и ветер, путающийся в шелестящих кронах. Пахнет костром.

На стены террасы закатное солнце отбрасывает тени. Уже дойдя до моей постели, оно покусывает лицо теплым прикосновением. Тихо и спокойно. Не хочется вставать…

«Я жду тебя», – проявились звуки в моей голове как фото из негатива.

Вздрогнув, я открыла глаза и осмотрелась.

Знакомые стены, пороги, красные полосатые половики на деревянном полу. Я снова в этом доме. Значит, я сплю.

Быстро вскочив, я бегу на зов, боясь упустить такой хрупкий случай.

Картина вне дома выглядит завораживающе: черные ветви деревьев слегка покачиваются от ветра, сбрасывая жухлую листву. Падая, она рассыпается в труху, усеивая выступающие из земли корни.

Бархатную темноту освещает гигантская луна. Такую не увидишь с Земли: пыль и грунт на ее поверхности блестят на свету, переливаясь как россыпь бриллиантов, четко видны контуры «лунного кролика» со всеми его океанами и морями. Кратер Тихо, словно застывшее мертвое солнце, протянул серебристые лучи, словно моля о помощи. А Море Спокойствия, напротив, манило в свою завораживающую глубину, наполненную невидимыми бесплотными водами.

Лунный свет временами приглушали уютные, не уступающие Луне в размерах, облака, лениво плывущие по черному небосводу.

«Я так скучаю по тебе», – послышалось у меня за спиной, и я почувствовала, как усталость сдавила мне плечи.

– Почему? Ты ведь видишь меня каждую ночь, – слова дались мне с трудом. Привычная боль уже подступала к моим вискам и давила на позвоночник.

Я чуть согнулась будто от тяжести собственных плеч. Впереди замаячила знакомая черная тень и двинулась ко мне, но мне было тяжело даже поднять глаза. Мой организм словно отравляло что-то изнутри. Невыносимая головная боль отзывалась тошнотой и дрожью в руках.

Огромный силуэт уже приблизился ко мне вплотную и заключил в кольцо своих каменных рук. Щекой я отчетливо ощутила кожаный воротник его плаща и твердую как скалу грудь мужчины. То же самое было сегодня с Германом. Тогда на улице! Он обнимал меня так же!

Мне не хотелось противиться его ласке, но жуткая боль все усиливалась и мои ноги подкосились. Сердце весило килограмм сто и билось с силой, разрушающей грудную клеткой, но я должна была задать свой вопрос:

– Кто ты?

«Ты знаешь мое имя».

– Мне нужно не имя! – сквозь зубы выдавливала я. – Кто ты такой! Почему… ты…

Предел боли был достигнут, и я не могла дальше говорить.

«Больше не приходи сюда одна», – слова отзывались ожогами в моей голове. «Обещай мне!»

– Обещаю! – выкрикнула я, чувствуя, как слезы обжигают щеки.

«Ты все узнаешь. Только не приходи одна…»

Сухие листья, серая пыль и мелкая галька разом поднялись от земли и зависли в воздухе.

Его чудовищная сила, рост, мощь и энергия питали все происходящее и заряжали электрическим импульсом.

Мне показалось, что внутри моей головы что-то оглушительно лопнуло и я окончательно «поплыла» сознанием.

Очень медленно я возвращалась в тепло и комфорт. Я снова чувствовала запах дерева и тепло солнца на своей коже. Его лучи догорали в деревянных оконных рамах, окрашивая комнату в багровые оттенки.

Открыв на мгновенье глаза, я увидела привычные стены своей комнаты. За окном глубокая ночь. Туз с удовольствием потянулся в ногах и зевнул, щелкнув зубками. Устало моргнув, я тяжело выдохнула и снова забылась крепким сном.

Я проснулась разбитая и обессиленная. Голова раскалывалась от боли, в глазах – словно песочек. С трудом я поднялась и добралась до мамы, которая заканчивала завтракать на кухне. По моему виду она уже поняла как мне плохо, и пошла готовить все необходимое для укола.

Обычно, если уж у меня начинает болеть голова, то никакие таблетки ее не заглушают, поэтому я уповаю только на уколы.

– Может тебе сегодня не идти на работу? – обеспокоено спросила она.

– Да нет, сейчас пройдет, – я промычала в подушку, потирая ягодицу после инъекции.

– Ночью, наверное, было что-то с давлением, – рассуждала мама. – У тебя еще и глаз красный.

– Глаз? – машинально повторила я и подошла к зеркалу.

И правда. На левом глазу лопнули капиллярчики, поэтому мне тяжело смотреть.

– Ничего, разойдется, – устало ответила я и поблагодарила маму за помощь.

Выходя из дома, я обнаружила во дворе уже знакомую машину Германа и печально выдохнула. Я еще не решила толком, что мне дальше с ним делать, еще не разобралась в своих желаниях. Поэтому и видеть его пока не хотелось.

Но сбегать или игнорировать его глупо. Наверняка он уже засек меня.

Еще раз вздохнув, я поплелась к его машине, а затем уселась на пассажирское сиденье.

– Что случилось? – обеспокоено спросил Герман, обхватив мое лицо ладонью и разворачивая к себе. – Тебе плохо?

Я кивнула:

– Голова болит.

– Из-за чего? – он провел большим пальцем по моей скуле.

Мне было так приятно, что я замерла на мгновенье.

– Просто. У меня мигрени.

Мне хотелось прямо сейчас сказать Герману, чтобы он больше не трогал меня, но тепло его рук так успокаивало. Как хочется прижаться к нему и забыть обо всем! Но ведь он воспримет это совсем по-другому.

– Что-то случилось? – после минутного молчания спросил он. – Ты грустная. Что вчера произошло?

– Ничего, – как можно беззаботнее ответила я и высвободилась из его рук. – Герман, что вы хотели? Вы ведь не просто так приехали.

– На «ты», солнышко, – ласково улыбнулся он. – У меня есть другое место для проведения парных сновидений. Это лаборатория в медицинской клинике. Не бойся, там нет ничего страшного. Лабораторией она называется чисто условно. В здании полно народу, поэтому ничто тебе не будет угрожать.

– Хорошо, – я была слишком уставшей, чтобы отказывать мужчине. – Когда?

– Сегодня в час, – уверенно ответил он, словно ничто этому не могло помешать. – Ведь ты с сегодняшнего дня в отпуске.

– С чего… ты взял? – я запнулась на новом обращении. – Даже если мне все оформят сегодня, то отпуск начнется…

– С сегодняшнего дня, – твердо перебил меня Герман. – Я сам все улажу, не беспокойся. Поэтому я с тобой и еду.

– Не нужно…

– Расскажи мне лучше вот что, – Герман завел машину, игнорируя мои возражения. – Почему сегодня ты меня не вытащила? Так сильно устала?

– Нет, – я не знала как аккуратнее объяснить это Герману. – Я просто не хотела.

– Почему? – по тону мужчины стало понятно, что он не отстанет, пока все не выяснит.

Я молчала. Ложь он почует сразу, а саркастическая шутка никак не рождалась.

– Этого больше не повторится, – вдруг сказал он, словно прочитав мои мысли. – Обещаю.

Чего не повторится? Ладно, если он подумал про тот поцелуй, но неужели сейчас я окончательно оборвала наши так и не зародившиеся отношения? Хотя я ведь и сама не хотела… Или хотела?

Мы проехали молча еще пару светофоров, но я не вытерпела.

– Герман, – я действовала по импульсу, не отдавая себе отчет в том, что хочу сказать. Но в ту же секунду, я поняла, что завела себя в тупик.

Мужчина остановился и съехал на обочину.

– У тебя кто-то есть? – он осторожно взял мои руки в свои.

– Нет, – тихо ответила я, растворяясь в его теплых прикосновениях.

– Ты боишься, что я буду слишком настойчив?

Как он это понял?!

– Что-то случилось, да? – продолжал он. – Тебя кто-то обидел? Я уже вчера это понял.

– Пожалуйста, не спрашивай больше ничего, – попросила я.

Я не готова признаваться!

Неожиданно Герман, потянул меня за руки к себе и заключил в объятья.

Горячий, он приятно обжигал меня до костей. Его губы коснулись моей шеи, слегка царапая щетиной.

– Ничего не бойся, – прошептал он. – Я все решу. Вообще все. Даже если ты не будешь моей. Но ведь ты уже моя. Просто доверься мне и все будет хорошо. Обещаю.

Я не понимала, что он собрался решать, но в его объятьях было так уютно! А если бы он не завел этот разговор, я бы больше никогда не почувствовала себя так… спокойно наедине с мужчиной.