Впереди контролировал обстановку анализатор, разведчик же наблюдал за заканчивающимся скоротечным сражением. Несмотря на то, что прошло секунд двадцать, самое большее сорок, обстановка на этом театре военных действий значительно изменилась. Всего в воздухе оставалось четыре единицы техники. И все они принадлежали неведомому противнику. Однако глайдер, в отличие от трех дронов, вряд ли мог вести боевые действия. Потому что стремительно шел на снижение. И явно не управлялся пилотом. Со стороны кабины валил черный дым, образуя шлейф, а из пробоины с рваными краями на левом борту иногда вырывалось пламя.

И этому хана!

Беспилотники тоже имели довольно потрепанный вид.

Да, сводя дебет с кредитом, выходило, что численное превосходство противника с техникой более высокого уровня и класса не очень-то помогло ему. Чуть-чуть – и все здесь не остались.

JDP-12 почти в крутом пике врезался в поверхность в каких-то пяти метрах от края провала. Дотянул-таки… Остальная техника, скорее всего, уже валялась на дне.

Асфальт или еще что-то под тонким травяным ковром не позволили зарыться носом в землю транспортному средству. В стороны полетели какие-то клочки, обломки, брызнуло искрами, а летун, подпрыгнув, проехал несколько метров вперед, поворачиваясь вдоль своей оси по часовой стрелке.

Одновременно, в момент жесткого приземления, сработала катапульта, пилот ракетой вылетел вместе с креслом из кабины. Поднялся метров на двадцать, а затем без всякого парашюта медленно стал опускаться. Не дожидаясь, когда сиденье достигнет поверхности, спрыгнул с него.

Приземлился на полусогнутые ноги, вминая, даже вбивая в землю жесткую траву. И, ничуть не растерявшись, бросился, ломая траекторию движения к поверженному техносу. Тот изломанной куклой валялся возле поросшего мхом небольшого китайского грузовика.

Я выругался.

Конечно, это было весело и познавательно. Но выходило – зря. Только последняя плазма улетала на восстановление наноброни. А самый важный для меня элемент во всем этом цирке – генератор маскировочного поля STE-14 – оказался на дне провала. И вряд ли бы его пощадила внеранговая аномалия, даже если явиться позднее. Неизвестная модель, как я полагал, военного исследовательского дрона, тоже канула в бездну.

Враг сейчас стоял ко мне спиной и держал на прицеле короткого автомата первого инопланетянина. Он давно находился в прицеле винтовки, а на дроны была накинута «Ярость стихий». До конца действия невидимости оставалось две секунды.

И зачем тянуть?

– С паршивой овцы хоть шерсти клок! – зло выдохнул, выдавливая спуск и активируя артефакт.

Четыре тяжелые разрывные пули вошли ровно туда, куда я и целился. Вонзились в спину и в затылок, закрытый шлемом. Брызнуло во все стороны красным, казалось, я даже видел белоснежные обломки черепа, кровь и мозги. Есть! Техноса бросило вперед и вниз, он свалился к ногам несостоявшейся жертвы.

Готов!

Одновременно с первым выстрелом один из RD-11 будто великанище сжал в огромной заскорузлой ладони, корпус смяло, сжало, а затем обломки медленно устремились в провал. Второй, встретившись с копьем изо льда, словно на стену наткнулся, мгновенно покрылся инеем и тоже, клюнув носом, нырнул вниз, где растворился в тумане. Третьего сверху настигла молния настолько мощная, что пахнуло озоном. Или этот запах был фантомным. Дрон в крутом пике скрылся в зеленом мареве.

Звуков ударов о поверхность я не услышал. Что, собственно, неудивительно, а удивительно другое – что неосознанно их ждал.

Так, теперь сбор трофеев. Метнулся к убитому инопланетянину. Воткнул сборщик куда-то в область шеи. Броня интереса не представляла. Ресурс едва-едва выше десяти процентов.

С удивлением отметил, что первый охотник был еще жив. Несмотря на то, что его экзоскелет представлял жалкое зрелище – настолько местами был раскурочен металл, – сам попавший под ракету вроде бы не только дышал, но и смотрел вполне осознанно. Неизвестный излучатель тоже вряд ли подлежал восстановлению, как и возможному опознанию.

Ладно. Пора заканчивать, собирать остатки и валить отсюда, пока еще кто-нибудь на огонек не заглянул.

Поднял ствол винтовки, прицелился между глаз пришельца. Хотя можно было стрелять просто в лицо. Разрывная пуля раненых не оставляла. На раз отделила бы голову от шеи.

Неожиданно технос попытался поднять руку – что ему не удалось – и заговорил…

– Забирай все, но не убивай меня, человек! – на чистом русском произнес он. Пауза затянулась, мое изумление можно было описать одним емким, но матерным словом, тот же продолжил: – Не подумай, я не боюсь умереть, но я последний в своем Доме, и после меня будет некому отомстить. А предки требуют воздаяния. Иначе кровь будет целую вечность сжигать не только мои вены, но и полыхать в их…

Его голос был одновременно глухим и гулким. Как достигался данный эффект, черт его знает. Но словам придавал эдакую весомость. Возникала какая-то нелепая уверенность, что говоривший выполнит все свои обещания.

Да, такой бы политикам во время существования Старого мира, все бы за ними, как бараны, шли. Впрочем, часто и шли. Даже без зашкаливающей харизмы пациентов или докторов в дурдоме.

А почему, собственно, нет?

Посмотрим и оценим предложение. Прибить всегда успеем, надо-то – только чуть притопить спусковой крючок.

Усмехнулся, прежде чем ответить, прогнал разведчика и картографа по окрестностям. Вроде бы пока тихо. Ствол JAY-234 я не стал убирать или отводить от красной морды. Ответил, постарался, чтобы голос звучал насмешливо и безразлично одновременно:

– И что у тебя есть? Раскуроченный экзоскелет? А может, зародыши артефактов? Обломки дронов? Так я и так их возьму. Но опыт, мутаген и навыки, извлеченные с твоего трупа, могут хоть как-то скрасить горечь моих утрат, – сам не заметил, как тоже заговорил высокопарно.

Технос ответил сразу:

– Я могу дать тебе знания, которые ты не сможешь получить никаким другим способом. Так как при моем убийстве все данные с нейрочипа будут стерты. Более того, их невозможно считать без личного желания владельца. А это базы данных по всем известным мне аспектам нашей жизни, начиная от языка и культуры и заканчивая современными боевыми системами вооружения. Абсолютно все, что знаю на текущий момент! Другое дело, сможешь ли ты этим воспользоваться…

Опять нехороший холодок пробежал по спине. Это еще что за эмоции такие?

– Если ответишь честно на один вопрос, то я согласен на сделку и с твоей ценой тоже: жизнь на знания. Трофеи с тебя и с них – мои. – Инопланетянин молчал, поэтому я продолжил: – Кто нанес орбитальный удар?

И для большего понимания техноса ткнул пальцем в Чертов Провал. Ему, как первооткрыватель или главный фактор возникновения аномалии, придумал такое «официальное» название…

– Я не знаю! И Горгар тому свидетель! – выдохнул технос, его лицо еще больше покраснело.

Хотя куда дальше-то? И пошло, пошло темно-бордовыми пятнами. Да крупными такими, как пять рублей до Вторжения.

Да… Ответ мне не понравился. А хотелось получить все сразу. «Да, это мы тут постарались» – самый лучший. И смело Саныча из уравнения вычеркнуть, высшую аристократию, возможные способности гарпий.

– И как ты тогда тут оказался? – продолжил допрос, думая о том, куда бы перетащить инопланетянина, чтобы с чувством, с толком, с расстановкой продолжить важный разговор.

Здоровяк засопел – вышло мощно, сурово и сердито. Затем, бешено повращав чернущими буркалами и поиграв желваками, – происходящее явно ему не нравилось, – медленно, с расстановками, начал говорить:

– Засек аномальную зону высокой интенсивности. Смог обнаружить приблизительно за пять километров. Так как недавно установил на глайдер новые продвинутые сканеры. По всем показателям найденное образование являлось внеранговым. Три дня назад мне досталась за долги база для кибернетических систем семейства DUST – BPB-II. И четыре дрона. Те могли работать в такой среде. Пусть и недолго.