***

Прошла неделя. Эйлин не перестала горевать, но боль слегка притупилась, и временами девушка даже находила в себе силы улыбаться окружающим.

Руки зажили, и мудрый Тарус снял повязки. На месте кровавых мозолей розовела тонкая молодая кожа, а шрамы не болели и не причиняли неудобств..

Кайсар старался быть рядом, но ему приходилось отлучаться, чтобы лично проверить караулы или обсудить дела со своими нукерами. Тогда рядом с Эйлин оставалась верная служанка. Сувда не давала скучать своей госпоже, почти всегда пребывая в хорошем настроении. Она трещала без умолка, пересказывая Сайхан Эмегтэй последние новости стойбища и даже Аршаима. Только высшие силы знают, как саинарцам удавалось узнать их так быстро.

Но сегодня Сувда была грустна и непривычно тиха. Такое поведение девушки удивило княжну, и Эйлин спросила:

- Уж не заболела ли ты? Может, послать за доктором?

- Что вы, госпожа, - отмахнулась Сувда. – Я сроду ничем таким не хворала, чтобы звать целителя или шамана.

- Тогда почему ты грустна?

- И грусть тут не причем, - мотнула головой девушка и присела рядом с эмегтэй на краешек кровати. – Понимаете, с тех пор, как Великий Хан приблизил к себе дядьку Октая, я стала не просто служанка, а желанная невеста…

Тут Сувда смутилась и глубоко вздохнула.

- Это же хорошо? – осторожно спросила Эйлин.

- Хорошо-то хорошо, - нахмурилась служанка. – Да только теперь меня на собрания вечерние приглашают, где знатные воины и нукеры ханские ужинают. Там и поют, и танцуют, и поболтать от души можно, и новости узнать, и признакомиться.

Девушка смущенно потупилась, а Эйлин с пониманием улыбнулась. В Калише тоже вечера проходили почти также. Для любой девушки было честью стать избранницей княжеского дружинника.

- Что ж плохого в том, что зовут? – удивилась княжна.

- Ничего… - выпалила Сувда и созналась: – Туда все нарядные ходят, а мне бы в Аршаиме дядька Октай тоже обновки справил, да Аршаим далеко, а в степи лавок нет.

- Вот в чем напасть, - кивнула Эйлин. – Эта беда быстро поправима. Идем.

Княжна подвела служанку к сундуку, в котором хранила подаренную одежду, и откинула крышку. Чего там только не лежало: и платья, и шаровары, и халаты разных цветов, а уж платкам и шалям счету не было.

- Выбирай, - предложила княжна.

- Что вы… что вы… - зашептала на нее Сувда и попятилась. – Это ведь ваши дары.

- Мои, - не стала спорить с Эйлин. – Но мне их вовек не сносить, а красивую одежду нужно не в сундуках хранить, а людям показывать, чтобы глаз радовала. И потом, я Сайхан Эмегтэй. Имею право жаловать своих приближенных подруг и одаривать их за верную службу.

- Так то подруги-и-и-и… - огорченно протянула девушка.

- А ты мне кто? – удивилась княжна. – Ты была со мной с самого первого дня в саинарском ханстве, ты наставляла меня, учила традициям, спасала от опасности и даже смерти. Ты, Сувда, моя ближайшая и любимая подруга. Ты мне как сестра. Так неужели за всю твою дружбу и преданность я не могу тебя поблагодарить? Давай подберем тебе несколько самых красивых и изящных нарядов, чтобы самые завидные женихи потеряли голову от твоей женской прелести и сияющей красы.

Глаза служанки блестели от слез.

- Век за вас Мать Всех Степей молить стану, - прошептала она. – Чтобы послала она вам счастье и любовь.

Девушки, не замечая времени, провели за выбором нарядов несколько часов. Сувда неизменно приходила в восторг от каждой подаренной обновки, не переставая возносить похвалы высшим силам и своей госпоже.

После они неспешно пообедали, и как только солнце стало клониться к горизонту, служанка ушла, пообещав, что перед сном обязательно сводит эмегтэй в халуун.

Княжна скучать не умела и села за вышивание. К ужину вернулся Кайсар и долго развлекал девушку, рассказывая о жизни в степи, о том, как вольный ветер, напоенный ароматом трав, дует в лицо, когда скачешь во весь опор на горячем жеребце. Чем больше говорил Хан, тем красочнее всплывали картины величия, гордости, любви и чести саинарского народа.

Тьма давно сгустилась за стенами гэра, а Сувда так и не пришла. Несмотря на близость любимого, Эйлин начала волноваться. Плохое предчувствие не давало княжне покоя, не находила она себе места, тревожась о своей служанке.

- Верно, встретила джинхара, что пришелся ей по сердцу, - ответил ей князь, когда Эйлин снова украдкой вздохнула.

Княжна же посмотрела на Хана с такой мольбой, что его сердце защемило от нежности и нерастраченной любви к своей синеглазой эмегтэй. В конце концов, чем быстрее найдется служанка, тем скорее мысли Эйлин будут принадлежать лишь ему одному, и он кликнул стража.

- Привести сюда Сувду, служанку Сайхан Эмегтэй! – приказал Хан.

Уже через несколько минут воин вернулся и выдохнул:

- Беда, Великий Хан…

Эйлин зажмурилась. «Беда… Беда… Беда…» - сколько раз она слышала это слово с тех пор, как покинула родное княжество, и сколько раз ей еще предстоит его услышать. Нет, так не должно быть, если только не сами боги против ее союза с Великим Ханом. Но если это так, то стоит ли и дальше гневить высшие силы?..

Глава 20 ХАНСКАЯ ЖЕРТВА

- Я с тобой! – крикнула княжна, подбегая к Кайсару, когда тот собрался выйти из гэра вслед за ратником.

- Там темно, сыро и опасно, мое северное солнце, - тихо ответил он. В глубине серых, словно грозовое небо над степью, глаз поселилась печаль, и это разрывало маленькое сердечко Эйлин на части.

- Я с тобой, - шепотом повторила она и упрямо качнула головой, вложив свою маленькую ладонь в его большую мозолистую руку.

Пальцы Кайсара дрогнули и сжали руку девушки. Так они и вышли вдвоем. В ночь, под синий бархат неба с раскиданными по нему мириадами звезд.

Эйлин увидела ее издалека. Даже во тьме, едва разгоняемой масляными факелами, голубое атласное платье, расшитое крупным речным жемчугом, отлично выделялось на фоте почти черной травы.

Как же радовалась служанка, когда сегодня днем примеряла его. Какой хорошенькой была, когда кружилась в танце по гэру эмегтэй. А теперь… Теперь Сувда неподвижно лежала, а на правом боку по голубой дорогой ткани расплывалось огромное алое пятно.

- Расступись! – последовал окрик. – Пропустить мудрого Таруса!

Хан сам притянул Эйлин к своему горячему телу, освобождая проход. Мимо проследовал доктор и склонился над девушкой.

- Несите носилки, готовьте ложе и ветошь! – крикнул он через долгих несколько минут, которые показались княжне вечностью.

- Жива… Сувда жива… - выдохнула она, поднимая взгляд на Хана.

- Я рад, - хрипло выдохнул он.

- Найди тех, кто виновен! – потребовала Эйлин, и Кайсар лишь кивнул в ответ. Сама же девушка подошла к целителю и носикам, которые держали два воина. – Несите ее в гэр для эмегтэй, - приказала они, и никто не посмел ослушаться Сайхан Эмегтэй.

Княжна намеревалась пойти следом, но одно событие ее задержало.

- Вот! – воины толкнули под ноги Хану и его нукерам трех мужчин, одетых в темные кожаные рубахи без опознавательных знаков. – Нашли по следам. Их, хвала Матери Всех Степей, ночью затоптать не успели.

Кайсар кивнул и устремил взгляд на виновников. Нервная дрожь била каждого из них, а увидев перед собой самого Великого Хана, вся троица распласталась по земле моля о прощении и снисхождении.

- Рассказывайте! – приказал Кайсар, и когда разом заговорили все трое, он пнул одного из них сапогом, произнеся: - Говори ты!

- Клянусь Матерью Всех Степей, мы не желали девушке ничего дурного, - заверещал тот. – Нас наняли, чтобы мы выкрали эмегтэй Хана. За это обещали унцию серебра. Мы пришли из степи, где скрывались до срока, никому не показываясь на глаза. Один из людей нанимателя подал нам сигнал. Увидели девушку в богатой одежде, сунули кляп, связали и завернули в ковер. А когда понесли, с ее головы упала шапка, и мы увидели, что волосы ее черны, как ночь, а всем известно, что у эмегтэй хана золото вместо волос. Клянусь Матерью Всех Степей, мы уже почти размотали ковер и собирались отпустить девицу, но кто-то их темноты подстрелил ее. Она еще дышала, когда мы бросились бежать, подгоняемые страхом…