– Хорошо.

Думаю, толку от нее будет больше, чем от худышки синеглазой. Даже дураку было заметно, что подруга Лили пришла не для занятий спортом. Тех, кто желает обратить на себя внимание и угодить, видно сразу.

Но есть подозрения, что эти две кумушки в паре работают!

Одна берет опытом, вторая дурочку исполняет. Некоторые мужчины по такому тащатся, есть и те, кого цепляет, когда исполняет в «школьницу».

Мигом представил на малышке плиссированную юбку, строгую белую блузку с длинным рукавом, застегнутую под самое горло. Обязательно под самое горло, чтобы ни одного намека на откровенность или флирт, чтобы только одна эта тонкая, хрупкая беззащитная шейка осталась на обозрение.

Как бы я ее сдавил пальцами!

Внезапный раскат похоти по кровотоку удивляет меня не меньше, чем малышку – наша встреча.

Мозги и намерения, все приливает к паху, даже дыхание перехватывает на передержке. Сердечный орган быстрыми толчками разгоняет кровь, но без свежего кислорода чувствую, как внутри все перегорает по второму кругу.

Даже пошевелиться кажется плохой идеей. Любое движение отзывается жарким огнем.

Разберусь, мысленно отдаляю внезапный прилив.

Гул похоти в мыслях стряхнуть куда сложнее. Крючок уже царапнул глубоко под ребрами.

Наживка сработала, и это злит. Я обычно не ведусь на такие игры, которые сшиты белыми нитками.

Поэтому в свой кабинет ковыляю злым и взбешенным.

Мгновенно накатывает всем, что давило сверху на протяжении нескольких недель…

Дверь отлетает в сторону, лишь доводчик не дает ей грохнуть об стену.

Девушка-приятельница той самой малышки подлетает с кресла, уставившись на меня в ужасе.

Дрожит от страха?!

Хорошо!

Проще будет узнать необходимое!

Губы, накрашенные алым, дрожат.

Дура.

Сразу видно, кто пришел в клуб в поисках мужика. Вопрос только – как прошла. Видно с первого взгляда, что ей абонемент не по карману, он стоит недешево! Зато карта в пластиковом нарукавнике виднеется…

– Карту дай.

– К-к-карту?

– Карту. По которой ты прошла.

– Я ее, кажется, в шкафчике оставила.

Вздыхаю.

Брехня. Вижу, как косится на нарукавник с телефоном. Карту видно через прозрачный пластик. Девушка прикрывает ладонью, но поздно.

– Есть вариант номер один. Ты выкладываешь все честно. Есть вариант номер два. Попадешь в ментовку за воровство чужой карты.

– Я не воровала! Я купила! – пищит.

– Скупка и хранение краденого, – говорю скучающим тоном. – Тоже статья. Если учесть стоимость годового абонемента в моем клубе, легко не отделаешься, приплетем мошенничество. Плюс штраф от клуба в десятикратном размере.

– Я не… не…

– Карту.

Прямоугольник оказывается на моем столе через секунду, быстро пробиваю индивидуальный номер по базе.

– Карта принадлежит Маркеловой Татьяне Александровне.

– Меня зовет Татьяна! – выдает уверенно, но глаза прячет.

– Забавно. Маркелова Татьяна – женщина за шестьдесят. Приходит только, чтобы поплавать в бассейне один или два раза в месяц. Знаю ее лично, занимает высокий пост в министерстве экономики. Сволочная старуха, скажу прямо. Не смахиваешь ты на Маркелову Татьяну. Но смахиваешь на воровку!

– Извините. Это не моя карта. Я ее купила. Честно говорю, купила, не воровала! – выдает испуганным тоном.

– Купила, чтобы мужика подцепить?

– Позаниматься.

– Не лепи. Свисток намалевала, все понятно! – тянусь к телефону, вызываю службу безопасности.

– Простите! – заверещала высоким тоном. – Да, я купила карту! Клянусь… Уйду, и вы меня больше никогда не увидите! Пожалуйста, не надо тюрьмы и штрафов! Мне штрафы не по карману, на зарплату учителя!

– Это у вас с подружкой фишка такая, что ли? Заливать про учительство?

– Заливать? Нет… – впервые смотрит осмысленно. – Мы работаем в двадцать седьмой школе. Меня зовут Журихина Алевтина Сергеевна. Я преподаватель истории в средних и старших классах, моя приятельница – Андреева Лилия Алексеевна. Она преподает в началке.

– На пару, значит, работаете. Профессионалки! – смотрю брезгливо.

Надо же, а по мелкой сразу не скажешь, что в паре отыгрывает. На миг даже подумал, что натуральная. Случайность.

Случайностей не бывает.

– Где обычно пасетесь? – спрашиваю.

У таких девок есть свои места, где они ошиваются, высматривая добычу…

– Что?!

– То! Выкладывай!

– Нет-нет! Вы все не так поняли! Мы не такие! Мы приличные девушки!

– Приличные… На бои не ходят.

– Я просто хотела на бой посмотреть и подругу с собой взяла! – едва не ревет.

– И сюда случайно попала? – кривлю губы. – Что ты мне голову морочишь?! Явно хочешь загреметь в ментовку.

– Не надо в ментовку. Я… – заглатывает слова. – Я просто хотела застать здесь одного спортсмена! – краснеет до самых волос. – М-м-медведя.

– С чего взяла, что он здесь?

– Мне парень из окружения Медведя сказал, что он тут бывает и карту тоже он продал! Простите.

– Уже не бывает! – отрезаю.

– Не знала. Я сюда только ради шанса увидеться с ним вблизи пришла!

– Подружка в теме?

– Она не знала… Я не сказала ей заранее, иначе бы она не пошла. Трусиха.

– Трусиха. А ты, значит, смелая? Почему одна не пришла, если смелая такая?

– Ну, знаете, на фоне выделиться, к тому же Лилька такая трусиха, что я чувствую себя увереннее.

Хлопаю в ладоши. Вот вся суть женской дружбы! Самое прикольное, что Алевтина считает себя симпатичнее своей подружки и делает ставку на свою «опытность», чтобы на фоне выделиться.

– Трусиха, значит, – повторяю.

Нога начинает ныть. Блин весом в несколько десятков кило – не шуточки! С внезапной жаждой для себя спрашиваю:

– Что о ней известно?

– О ком?

– О Лилии, разумеется. Расскажи, кто такая, как живет.

– А вам зачем?! – удивленно смотрит на меня и тушуется под ответным взглядом. – Что вы хотите знать?

– Все! – хмыкаю. – Говори, что знаешь… Иначе…

Делаю вескую паузу, заметив, как у Журихиной перехватывает дыхание.

Застыла, едва дыша.

– Стройку на южной окраине знаешь?

– Да-да. Говорят, там будет большой дворец спорта, – бормочет, глотая слоги.

– Именно так. Мой проект. Сейчас глубокий котлован роют. Пикнешь – окажешься на дне котлована. Поняла?

Кивает усердно, начинает торопливо говорить все, что знает о Лилии.

Ли-ли-я…

Звучит приятно. Малышка Ли-ли звучит еще приятнее, хоть и отдает чем-то провокационным! Мысли успели унестись в фантазии, где под скромным платьицем на малышке Лили весьма откровенные чулочки и белое кружевное белье…

– Все, – выдает Журихина. – Вот и все, что знаю.

– Запиши. Все контакты оставь… – толкаю в ее сторону лист бумаги и ручку. – Понадобишься – звякну, выполнишь, что скажу. Поняла?

– Да-да. Спасибо.

– Если все пройдет гладко, скажу, где сейчас ошивается Медведь, – добавляю небрежно.

После моих слов Алевтина застрочила ручкой по бумаге усерднее и быстрее, старательно выводя буквы.

Как я бежала из клуба и как добралась до дома – не запомнила!

С помпезного клуба я сбегала так, словно за мной гналась свора чертей, а самый главный из них подгонял своих прислужников вилами и рычал, грозно дышал огнем…

В общем, разозленный мужчина, превосходящий в силе и в размере – страшное зрелище. Персонально для меня – страшное вдвойне. Поневоле вспоминаются зарисовки из прошлого, которые я тщательно и укромно прячу как можно дальше. Как в пыльный чулан. Нет, как в тайный подвал, о котором не знает никто, и даже я сама почти не вспоминаю, усердно обходя некоторые темы стороной.

Зеркало в прихожей Алькиной квартиры – в полный рост. Аля любит покрутиться перед зеркалом, разглядывая свое отражение, а я не очень. Что я там не видела? Мелкая, щуплая, темные волосы, длиной чуть ниже плеч. Сейчас лицо как у зареванного ребенка и только нос торчит пуговкой, словно я всегда задираю голову и смотрю на всех немного свысока.