— Товарищ старший лейтенант (ага!), может, вы знаете немецкий?

Я помогла им снять первый допрос, после чего пленных отправили в штаб. (Их было человек двенадцать — немцы и голландцы.)

Крестьяне говорят: «Последнее время немцы жаловались: «Хаузы наши горят». (В быт вошли некоторые немецкие слова.) По дороге к Кингисеппу уцелел ряд деревень, но в городе — одни кирпичные остовы труб и почти в каждом дворе — трупы расстрелянных.

Из лесов выходят партизаны — иногда в немецком трофейном кителе и в бескозырке, в общем — кто в чем.

Немецкой авиации почти не видно. Река Нарва форсирована, идет охват города Нарвы.

…В Ленинграде снимают щиты и мешки с витрин. Говорят, что скоро начнут раскрывать памятники. В город летят тучи поздравительных телеграмм, а ленинградцы смеются: «Из тыла все пишут: «Поздравляем доблестных ленинградцев, ждем вызова».

На Международном проспекте видела пленных немцев, которые убирали снег.

Салют был встречен восторженно! Жаль, что нас не было. Упорно говорят о переводе штаба флота и Пубалта в Кронштадт.

Буду ждать здесь взятия Нарвы. Много зарисовок, некоторые — специально для тебя».

8 февраля 1944 года.

С утра некоторое внутреннее волнение: моя первая встреча за время войны с московским писательским активом.

Днем ясно понял, ощутил, что выступлю сильно, есть уже во мне какая-то внутренняя зрелость.

…Несмотря на усталость — в целом бодрое настроение, но и здесь недостает аналитического материала об обстановке. В прессе все сведено к сухому минимуму: нет карт, комментариев. Мы побеждаем — без слов и излияний. Есть в этом и угрожающий оттенок — удар за ударом: «Смерть немецким захватчикам!»

Зашел А. Штейн — он приехал сегодня из Ленинграда, привез второе письмо от С.К. (они были вместе в Кингисеппе) — торопливое, фронтовое; еще ездит на нарвском направлении:

«Решила ждать взятия Нарвы. Сплю в машине… Иногда во сне кажется, что замерзла… Говорят, с Нарвой дело затягивается. Подожду дня два и поеду обратно — Ропша, Гатчина и т. д. Уйма материала… Приезжай…»

Вечером выступил. Встретили хорошо, тепло. Говорил о писателях страны — военных корреспондентах, давших тысячи статей, листовок, стихов и пр.; о погибших Ставском, Евг. Петрове, Крымове, Лапине и Хацревине, Зельцере и других товарищах. Говорил о великолепной моральной поддержке «Правды» — в самые тяжелые дни; о Ярославском, Поспелове, Ильичеве, — их неумолкавшем голосе! О товарищах Воронове и Ганичеве^[168], отлично работавших в Ленинградском отделении «Правды». Говорил о Ленинграде и его людях; о том, как мы работали. («Мне не пришлось писать стихи, но если б приказали — я б их написал»)… Говорил о том, что наше новое поколение отлично показало себя и в армии, и на флоте, и в подполье, и в литературе… Закончил так: «22 июня 1941 года в этом зале, с этой трибуны я говорил, что русские дважды были в Берлине — будут и в третий раз. Я повторяю и сегодня: будут! День этот уже не за горами!»

Слушали внимательно. Реакции были в целом правильные.

Салют: взят Никополь, ликвидация всего никопольского немецкого плацдарма… Немцы в Крыму отрезаны!

С пленума шел с Борисом Горбатовым. Он рассказывал о своей работе над «Непокоренными»:

— Писал рывками, «на звонках» — торопили… Печатали куски, когда я еще писал следующие. А эстеты будут судить — отшлифована ли повесть или нет? Книга нужна была немедленно. Дорабатывать буду позже…

Все понятно…

10 февраля 1944 года.

Из обстановки.

…В Прибалтике — подъем народного движения, началось бегство немцев в Восточную Пруссию. Немецкая администрация в тревоге.

Под угрозой 16-я немецкая армия — южнее Ильменя. Наши части подошли к Полоцку.

На Юге: в кольце 8-я немецкая армия. Она держалась в районе Канева и юго-восточнее. Гитлер слишком долго раздумывал: отвести ли ее или драться? Тупое цепляние за территорию — капкан внезапно и захлопнулся! В окружении девять немецких дивизий (!) плюс танковая дивизия «Викинг» и мотобригада СС — «Валония» (вероятно, около ста тысяч войск). Кольцо вокруг них сжимается. Опять попались!.. Под угрозой и железнодорожные коммуникации всего немецкого южного фронта. Нависание Красной Армии над Львовским районом; потеря его заставит немцев перейти на румынские и венгерские железные дороги, где железнодорожная сеть недостаточна. Генерал Ватутин в 100 километрах от румынской границы.

Иностранные обозреватели считают, что гитлеровское командование сделало грубые, роковые ошибки, а «окружения стали специальностью русских».

…Из обзора английской прессы: «За победами Красной Армии скрываются еще более значительные события. Россия выступает как одна из самых крупных созидательных сил нового международного общества».

Из американской прессы: «…Вот он, Гитлер, — ничтожество, которое в течение известного времени почти управлял миром». (Вы, храбрые комментаторы, Россия вас спасла!)

11 февраля 1944 года.

Усталость… Днем приступ такой слабости, что должен был прилечь…

…В мировой литературе идет ожесточенная война. Кстати, — сейчас эта духовная, соц[иально]-полит[ическая] война (скрытая гражданская война) все сильнее охватывает мир. Война против фашизма перерастает в нечто большее!

Надо понять, что мы за силу, ясность, народность, — мы «за» службу войне, хотя бы для того, чтобы спасти литературу будущего от смерти, от скепсиса. Пожертвовать во имя этого собой, своей душой, своими мечтами и литературными планами!..

Салют: взята Шепетовка, центр снабжения южного немецкого фронта, узел железных дорог и четырех шоссе.

12 февраля 1944 года.

…Были Тихонов и М. Светлов. Рассказывали об украинских партизанах (Ковпак, Сабуров), — они находятся под Львовом и доходят до Карпат; написали письмо Коху (гаулейтеру Украины) о том, что его повесят… Ковпака немцы считали кадровым генералом, а это бывший председатель Совета маленького городка!

13 февраля 1944 года.

Снежок… Готовлюсь к читке пьесы «У стен Ленинграда» в «Правде».

В 5 дня пришел Н. Тихонов. Побеседовали. Потом вместе с В. Инбер и А. Таировым поехали в «Правду».

В 7 часов — начал читку. Было тихо, — напряженное внимание. Конференц-зал большой, чистый; свет приятный, мягкий. Все как-то располагает к беседе, к чтению. Потом — взволнованное обсуждение… Советы — приемлемые и неприемлемые. Общая оценка: пьеса волнующая, правдивая, динамичная. Выступали Н. Тихонов, В. Инбер, Л. Ф. Ильичев и др.

Салют: взята Луга!

В сводке: взят Гдов. Дело идет к Пскову!..

В «Красной звезде» стихи Бориса Пастернака — сочетание образного ряда Пастернака и военной терминологии производит впечатление пародии…

Спектакль «Раскинулось море широко» в Камерном театре разрешен. Официальная премьера — 16 февраля.

14 февраля 1944 года.

…Обмен письмами между Черчиллем и Сталиным. Выдвинут проект раздела Восточной Пруссии: СССР получит Кенигсберг и прилегающую зону, все остальное — Польше. Силезия также должна быть отдана Польше, на востоке — линия Керзона. О Львове мы даже не собираемся разговаривать: он по праву наш. Англичане, видимо, это понимают. О Балтике в английской печати: «Это море должно быть под контролем СССР»…