Широкие ладони с жадностью располагаются на моих ягодицах и сжимают их, помогая мне совершить круговое движение. Еще и еще, пока я не дергаюсь, задевая что-то твердое, обжигающее гиперчувствительную точку и подбрасывая меня на пик нового удовольствия. Сейчас я чувствую все в несколько раз острее. Ярче. Сокрушительнее. Я кричу, когда блондин врывается внутрь, с помощью рук управляя моими бедрами. Так жестоко и прекрасно одновременно. Он вколачивается вновь и вновь, заставляя меня скользить по горячей длине и цепляться пальцами за напряженные плечи. В полнейшем безумии царапая ногтями мужскую кожу. Прямо сейчас я окончательно теряюсь в бреду удовольствия, и чувствую, как что-то опасное и горячее заполняет внутри меня каждый сантиметр. Это чувство грозит сжечь меня дотла. И оно вот-вот разрушит меня до самого основания. Боясь потеряться в надвигающемся тумане, я сильнее обхватываю блондина ногами и царапаю так, что его кожа остается под моими ногтями. Это сумасшествие. Ненормальное. Горячее и необходимое. То, чего мне раньше не дарил ни один мужчина. То, что нужно испытать каждой женщине. Хотя бы раз в жизни. И я испытываю это прямо сейчас, запрокинув голову назад и крича от удушающего оргазма, сжимаясь вокруг блондина так, что слышу мужской стон боли. Или наслаждения. Не знаю. Да это и не важно, потому что одним рывком он снимает меня со своей длины и через мгновение с шипящим рычанием мой живот обжигают горячие капли вязкий жидкости.

Выругавшись, парень тяжело выдыхает, а я, разомкнув глаза, опускаю их вниз. На свою грудь и живот, блестящие от спермы, а потом перевожу затуманенный взгляд на татуированный кулак, сжимающий и поглаживающий еще твердый член, который выжимает из него последние капли оргазма. Черт. Возьми. У него и там пирсинг. Смутившись из-за того, что возбуждаюсь от такой картины, поднимаю голову и встречаюсь с ленивой ухмылкой парня.

– Ты кончила трижды, – нагло поддевает он, заставляя мою кровь закипеть. Снова. Подлец. – У меня еще не было такой ненасытной.

За считанные секунды ему удается вывести меня из себя. И я даже не могу найти объяснение своей реакции. Или, может, причина в том, что он сравнил меня с кучей перетраханных им баб и разрушил все, что окрыляло меня мгновение назад.

Задыхаясь на уровне его губ, я нахожу в себе силы отвесить ему пощечину и спрыгнуть с его коленей. Правда, едва ли не распластавшись на полу, потому что мои колени напоминают дрожащее желе. Ухватившись за стену, даю себе минуту, чтобы перевести дыхание, но прилетевший в спину хрипловатый смех вынуждает меня, не оборачиваясь на мудака, устремиться в ванную.

– Не делай резких движений, милая, не хочу, чтобы ты ушиблась, – доносится до меня, прежде чем я захлопываю за собой дверь.

Вот это его «милая» бесит еще больше чем «монашка». Да пошел он.

Опершись о раковину дрожащими руками, смотрю в зеркало на свое отражение и с удручающим стоном закатываю глаза. Господи. Сплошная аморальщина. Но я не могу игнорировать угасающий звон оргазма. Восхитительного. И долгоиграющего. Даже злясь на саму себя, не могу спорить с расцветающим в груди удовлетворением. Аж противно видеть себя такой… довольной. Растрепанной. Щеки красные. Как и горящая от его рук шея. Стеклянные глаза с бешеными зрачками. А разорванный, небрежно свисающий с плеч сарафан демонстрирует распаленную укусами грудь. Боже. Качаю головой. Я выгляжу как шлюха. И веду себя соответствующе.

Я даже имени его не знаю!

Да я даже не воспротивилась тому, что он трахнул меня без защиты! Позорище!

Вот ты и докатилась до одноразового секса, Таисия.

И самое ужасное в том, что мне не списать все это ни на алкоголь, ни на помутнение рассудка. Я хотела этого. И мне понравилось.

Разочарованный стон нарушает сгустившуюся тишину. Так хватит. У меня просто давно не было секса. А такого, наверное, никогда.

Ну случилось и случилось. Об этом знаешь только ты.

Только это и утешает, а еще то, что он скоро уйдет, и я вздохну полной грудью, потому что больше не увижу его. А завтра начну новый день, как будто ничего и не было.

Щелчок дверной ручки вынуждает меня вздрогнуть, а затем я замечаю в зеркале обнаженное и охренительное высокое тело блондина. Секунда, и все мои установки летят к чертям. Что он себе позволяет?

Не обращая на меня никакого внимания, он на ходу взъерошивает копну волос, заходит в душ и, как ни в чем не бывало, поворачивается ко мне голой задницей, настраивает температуру воды, после чего, громко вздохнув, погружается под капли воды. Сглатываю, когда он проводит ладонями по волосам и подставляет лицо под блестящие капли. Это слишком…

– Если продолжишь так смотреть, я трахну тебя еще раз.

Моя челюсть отвисает, и я едва ли не прыскаю со смеху.

– Ты слишком высокого о себе мнения, парень. Заканчивай с душем и выметайся, на хрен, из моего номера.

Уже разворачиваюсь, чтобы уйти, чувствуя себя перед ним уязвимой и обнаженной, но не успеваю даже открыть дверь, как меня хватают сильные руки, и через мгновение я уже взвизгиваю под прохладными каплями душа.

– Что ты… Блядь! Отпусти!

Как бы не так. Вместо этого блондин разрывает остатки сарафана, заставляя обнаженную меня задыхаться от его наглости.

– Я с тобой еще не закончил, грубиянка, и я не свалю, пока не трахну тебя еще разок, – усмехается он мне в ухо, после чего толкает спиной в стену, подхватывает ногу под колено и, не церемонясь, заполняет меня до жгучей боли. Твою мать! Шипящий звук передает мой дискомфорт. Я даже не успела восстановиться после того, что произошло за дверьми этой ванной, зато он такой твердый, что за несколько ударов в нужную точку я кончаю на нем, забывая о дискомфорте и сокращаясь в горячих спазмах. – Хочу кончить тебе в рот, – грубый голос обжигает мое ухо и, не дожидаясь моей реакции, парень выходит из меня, а затем, надавив на плечи, заставляет еще растерянную от оргазма опуститься на колени. Часто моргаю, восстанавливая дыхание. А потом открываю рот, чтобы воспротивиться, и даже пытаюсь подняться, но, когда он начинает потирать свой член на уровне моих глаз, не нахожу слов, зависая взглядом на кончике с блестящим пирсингом, который заставил меня кончить. Не один раз. Искаженное возбуждение скручивает низ живота, но я упрямо не замечаю его. Я не могу хотеть этого.

– Открой рот, милая, – сипло требует блондин, а после, не получив желаемого, хватает меня за челюсть и делает это за меня, вставляя пульсирующую длину между моих губ. От подобной наглости я распахиваю глаза и цепляюсь за его бедра, но, сжав волосы в кулак, он гасит мою попытку сопротивления. – Давай, детка, твоя очередь.

Сглатываю, не выпуская изо рта твердую длину и, клянусь, не знаю почему, но делаю то, что он от меня требует. Принимаю его глубже. Однако, поперхнувшись, тут же отстраняюсь. Не до конца. Подонок не позволяет.

Тяжело дыша, я случайно задеваю языком пирсинг, тем самым заставляя парня застонать и упереться свободной рукой в стену. Эта секунда становится чем-то пьянящим. Вот так просто я сокрушила его? Повторяю, замечая, как он становится уязвимым. Волна дрожи охватывает мои внутренности, и я решительнее обхватываю член с выпуклыми венами губами и скольжу по нему столько, сколько мне позволяет мое умение. Опыта немного. Но он поощряет меня, поглаживая по затылку и начиная двигаться навстречу. Противоречивые ощущения смешиваются воедино. Наслаждение. Обоюдное. И я не понимаю, почему. Руки сами перемещаются с его бедер на горячий ствол, и я начинаю интенсивнее двигать ими в унисон со скользящим по налитой головке языком. Парень шипит и матерится от удовольствия, которое я тоже испытываю. Почему, черт возьми? Я расслабляю горло и принимаю его глубже. И мне достаточно минуты подобных фрикций, чтобы он резко выдохнул хриплое предупреждение:

– Сейчас.

Я только успеваю поднять взгляд, как замечаю исказившееся в муках лицо, прежде чем в горло ударяет что-то горячее, и я дергаюсь. Блядь, так и есть, он кончает мне в рот, наполняя его терпкой спермой.