С уголка ее губ, медленно стекает струйка крови.

Лед ломается под ней, черная вода поглощает ее хрупкое тело целиком…

Вскочив в пастели, я лихорадочно хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

От холодного пота простынь липнет к коже, сердце колотиться с такой скоростью, что мне становиться больно.

Это всего лишь сон, просто сон…

Сам себя пытаюсь успокоить, она в безопасности…

Это всего лишь плохой сон…

Внутри меня закручивается клубок страха. Нужно срочно поторопить Кларенса. Иначе я не смогу спать спокойно по ночам, находят в неведенье о ее место нахождение.

Нужно срочно возвращаться в Лондон, и как следует прижать Вильяма.

Нет, я встаю с пастели. Это не выход, он слишком эксцентричен и горделив, так я точно все испорчу.

Ближе к обеду я спешу к Карлу и Барбаре чтоб попрощаться, теперь неизвестно когда я снова их увижу.

Их спальни расположены в южном крыле, настроение отвратительно. Я не стал завтракать, меня мутило все утро.

Преодолев два коридора, я замечаю столпотворение слуг. Завидев меня, они расступаются, пропуская вперёд.

В жилах застывает кровь, мне абсолютно не хочется идти дальше, но я не останавливаюсь.

У дверей Барбары стоит вся моя семья. Дыхание перехватывает, легкие сжимаются, мне нечем дышать.

Из спальни моей маленькой племянницы выходит чумной доктор. Я хватаюсь за косяк, страх сковал мое тело.

— Барбара, — со стоном вырывается у меня из груди. Чумной доктор, что то говорит Карлу и Екатерине. Невестка с громким плачем падает на пол, Карл склоняется к ней прижимая ее содрогающиеся тело.

Я бросаю взгляд на Кларенса, который белее полотна. Он замечает меня в конце коридора, быстрым шагом он оказывается рядом.

— Это не чума, не чума! — быстро говорит он, — просто лихорадка. Доктор рекомендует принять карантинный режим. — Я хватаю его за руку, иначе клянусь богом, рухну на пол.

К нам подходит Карл, у него трясутся руки. Не когда не видел его таким прежде.

— Все хорошо, это не чума! Это просто простуда!

— Вчера она еще была здорова, — сухим голосом говорю я, облизывая пересохшие губы.

— Плохо ей стало ночью, — говорить Кларенс, все так же крепко сжимая мой локоть.

— Врача я вызвал из Лондона! — дрожащим голосом говорит Карл, облокачиваясь на стену, — Нет никаких признаков чумы….

Чумной доктор, в своем черном одеяние и клювастой маски проходит мимо нас. Оторвавшись от Кларенса, я бегу за ним.

— Подождите! — кричу я. Доктор останавливается. Подойдя ближе, я чувствую запах ладана и множество других трав.

— Из какого вы прихода? — чумной доктор молчит, видимо колеблется, — не бойтесь, здесь вы в безопасности.

— Сент-Джайлс, — коротко говорит он, разворачиваясь чтоб уйти. Я хватаю его за руку, он резко поворачивается, клюв его маски прошел в нескольких миллиметрах от моего носа. Мужчина коситься на мою руку, через глазницы маски на меня смотрят два голубых глаза. Поспешно убрав руку, мой голос переходит на шепот.

— Вильям Рассел в добром здравии? — чумной доктор таращиться на меня, потом медленно поворачивает голову, чтоб убедиться, что нас никто не слушает.

— Вы Даниель? — его голос хрипит из за маски. Я быстро киваю. Тогда мужчина вынимает из кармана письмо с печатью разбитой короны, — тогда это вам! Простите, я не могу более задерживаться.

— Спасибо! — доктор кивает, быстро уходит из коридора.

Я возвращаюсь к комнате Барбары. Екатерину увели в ее покои, ей стало дурно. Карл вопреки запретам скрылся в комнате дочери.

Опрометчиво с его стороны, хотя я тоже хочу войти к ней, проверить все ли в порядке. Но вместо это хватаю Кларенса за рукав, тащу его в пустующую комнату.

— Вильям прислал весть, — быстро говорю я, вскрывая печать с письма.

Друг склоняется над моим плечом. Письмо написано без всяких приветствий.

— «Ситуация ухудшилась!» — гласит первая строчка. Внутри меня все напрягается. «В живых осталось все трое воронов Амелии. Остальные ушли в подполье, вместе с семьями. Город медленно умирает. Люди бояться выходить на улицу. Красные паладины ворвались в еще два прихода, убив всех вплоть до прихожан. Их количество растет, пришли вести, что они полностью захватили трущобы Уайтчепеля.

Граунт ведёт себя так, будто не чего не знает, но я уверен он, хорошо замел следы. Возвращайся у нас мало людей противостоять им. Вчера они напали на мой дом, и разгромили его. Утром, вернувшись, все стены, были измазаны кровью. Молох было написано на всех известных языках»

Отложив письмо, я опускаюсь на стул, уронив лицо в ладони.

— Нужно ехать!

— Собирай людей, — мой голос едва слышно, — только не какой королевской амуниции.

Убедившись, что Барбаре уже легче, к вечеру мы выезжаем в путь. Я, Кларенс и еще двадцать солдат. Одетые как обычные люди.

Мы гоним коней во весь опор, пока, наконец, в дали не виднеются огни Лондона.

На улице глубокая ночь.

Город встречает нас гробовой тишиной. Слышно лишь цокот копыт наших лошадей. Я ерзаю в седле, максимально напрягая слух.

Мы едим в Ковент-Гарден, в надежде, что Вильям дома.

На втором этаже горит свет, я выдыхаю, он дома.

Вильям ожидает нас в большем зале. На его лице тень скорби.

— Приветствую Господа! Мой дом полностью в вашем распоряжение, — я киваю своим солдатам, девушка служанка с напуганным лицом, уводит всю компанию.

В комнате воцаряется тишина, мы смотрим, друг на друга, пока Вильям широко не улыбается.

— Как добрались? — язвительным тоном произносит он. Явно старавшись зацепить меня.

— Не плохо, — звучит голос Кларенса за моим плечом.

— Король в добром здравии!

— Да! Все хорошо, — пока они разговаривают, я рассматриваю комнату, все что угодно лишь бы не слушать о чем они судачат.

Мое внимания привлекает целый стеллаж с бутылками, в которых установлены корабли. Точные копии старых галеонов, мелких кораблей и галер. Меня всегда восхищали такие штучки.

Подойдя ближе, я беру первую попавшую бутылку. Мои глаза расширяются, на бутылке гласит надпись «San Martin 1580 год»

Я беру со стола увеличительное стекло, чтоб как следует его рассмотреть.

Из истории я помню, Сан — Мартин был построен как португальский морской галеон. Он стал флагманом Алонсо Пересе де Гузмана. Если мне не изменяет память, он был седьмым герцогом Медины — Сидонии.

Галеон получил название от святого Мартина. Зв спиной я слышу тяжелое дыхание Вильяма.

— Превосходная коллекция! — искренне говорю я, продолжая рассматривать уменьшенную копию Сан — Мартина, — никогда бы не подумал, что ты интересуешься такими вещями.

— Это моя болезнь с детства! — обернувшись, я замечаю, что мы одни. Кларенс куда то ушел. Блеск.

Глаза Вильяма блестят, уверен ему очень приятна эта лесть.

— Поддерживаю, в моем доме, в графстве Бакингемшир, есть тайная комната, — мои губы растягиваются в улыбке. Такое чувство, что я делюсь сокровенной тайной. Хотя так оно и есть, — в ней я храню всякие диковинные вещицы, вплоть до таких кораблей. Но признаюсь честно Сан — Мартин мне еще не попадался. Насколько я знаю их всего две точные копии.

Поставив его на место, я снова обращаюсь к Вильяму, который удивленно таращиться на меня. Чтоб не делать на этом акцент, я отхожу к камину.

— Где ты его нашел? — плечи Вильяма расслабляются, он присаживается на край черного стола, складывая руки на груди.

— На черном рынке можно и не такое найти! — гордо признается он, — но я попросил тебя приехать не для просмотра кораблей в бутылках.

Он протягивает мне не большую папку с бумагами.

— Это отчеты констебля Пиля…

— Как ты их раздобыл? — приподнимая бровь спрашиваю я.

— Украл, но это не столь важно. Прочти! — усевшись в мягкое кресло, я принимаюсь читать. Записи слишком полны слов, «выпустили кровь», «жертвоприношение», «обезглавливание», «зверски убит еще один чумной доктор».