– Хорошо, спасибо вам, – улыбаюсь я, принимаясь за торт, который тает во рту. «Не зря же их все так нахваливают…»

Закончив с общей программой фестиваля, школа затихает. У нас есть полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и немного отдохнуть перед самой торжественной частью. Награждение победителей в номинациях, а также концерт. Быстро переодевшись, я выхожу из класса, чтобы дать девушкам сделать то же самое, и прогуливаюсь по коридору. От праздника остались только вывески и тишина, словно ещё совсем недавно в этих коридорах не толпился народ стараясь провести время на полную катушку. В окнах играет закат, и я останавливаюсь, чтобы посмотреть на красивое зарево на горизонте. Медленно выдыхая, я, наконец, сбрасываю с себя роль деловитого повара, возвращаясь в своё обыденное состояние.

– Ну, вот всё и закончилось. И могу сказать, что это было хорошо, – говорю я сам себе.

– Что это значит? – спрашивает меня знакомый голос со спины. Я вспоминаю, что говорю сам с собой на немецком, и большинство окружающих не понимают моих слов. Обернувшись, я вижу Санаду-сан, которая становится рядом и тоже смотрит на заходящее светило.

– Я сказал, что всё закончилось и это было хорошо, – перевожу я для девушки. – Фестиваль был и впрямь весёлым.

– А ещё недавно ты говорил совсем другое.

– Да, но я нашёл дело, бывшее мне по душе, а лучше этого ничего нет, наверное.

– Да уж, твои бисквиты разошлись просто с уникальным успехом, – кивает она.

– Ты пробовала?

– Ещё бы! Я пробовала каждый!

– И какой был лучше?

– Мммм, – хитро улыбается она. – Чёрный лес. Он очень в твоём стиле.

– Что ты имеешь ввиду?

– Как бы сказать? В нём весь ты. Серьёзный, строгий, гордый и непреклонный…

– Неужели я так выгляжу?

– Да, похоже. На первый взгляд. Как и торт. И его сложное название. Но стоит узнать тебя получше и понимаешь, что ты не так однозначен.

– Вот оно как, – я задумчиво смотрю на Санаду-сан, пытаясь понять, что она хочет сказать такими откровенностями. Обычно японцы держат свои мысли и эмоции при себе, не особо высказывая суждения о других. «Не суди и не судим будешь». Поэтому такая откровенность от девушки очень удивляет. Она поворачивает голову ко мне, ловя мой взгляд, и улыбается.

– Хочешь сегодня покататься после церемонии? – это неожиданное предложение ставит меня в тупик на пару секунд.

– Это приглашение на свидание? – с чего-то уточняю я. Наверное, японская осторожность в словах передалась мне со временем.

– А если и так? – она смотрит с вызовом. Мне кажется, что она испытывает на прочность не столько меня, сколько саму себя. Я недолго обдумываю её предложение, а потом дерзко ухмыляюсь.

– Ну, если не боишься, то я буду рад.

– Ха! Ты всегда такой наглый или только когда речь идёт о девушках? – подкалывает она меня.

– Только, когда хочу быть таким, – улыбаюсь я, и мы смеёмся.

По громкой связи объявляют собрание учеников в спортивном зале, который тут по совместительству является актовым, и мы идём вместе на общее собрание.

Зал набит едва ли не битком. Стульев нет, поэтому остаётся лишь стоять и смотреть на освещённую сцену, где глава Студсовета начинает свою длинную и немного скучную речь о том, какие мы все молодцы, что постарались и сделали этот фестиваль незабываемым. Я слушаю это в пол-уха, потому что мои мысли заняты предстоящей прогулкой с Санадой. «Интересно, с чего это она так? Мы виделись всего пару раз, да и говорили недолго. Единственное наше приключение – это спасение её от уличной шпаны, но разве так поступил бы не любой на моём месте? Кроме конформистов и трусов, конечно…» Я вспоминаю, что в тот вечер на той улице из не конформистов и не трусов был только я. Не сказать, что это меня радовало, но удивляло – это точно. Но с чего вдруг она решила пригласить меня на прогулку? Да ещё и назвала это свиданием. Я не сторонник теории любви с первого взгляда. Да, можно чем-то привлечь человека при первом знакомстве, можно вызвать симпатию. И, наверное, мои действия в тот раз опосредованно были направлены именно на это. «Но разве на свидания приглашают просто так, потому что хочется? Ну, строго говоря, да. На свидания приглашают, потому что хотят этого. Но не вот так же? Или так?» Я окончательно запутался в этих дебрях размышлений, и решил посмотреть-таки на сцену. К тому же, президент Студсовета перешёл от банальностей к награждениям.

Приз за самую оригинальную идею для самодеятельности был выдан классу 2-А и его старосте, Санаде Макото. Я был полностью согласен с этим. Настольные игры точно были глотком свежего воздуха среди традиционных затей. Приз за самое красивое оформление получил какой-то их художественных клубов. Ну, что ж, я там не был и не знаю, но художники, надо полагать, знают толк в этом. Приз за самую массовую самодеятельность был присуждён драм-кружку. Они задействовали в своей постановке людей из всех трёх параллелей. Но, надо полагать, это была просто массовка или помощники в пьесе, а не актёры. Но, допустим, что это считается. Литературный клуб, как это и было закономерно, не получил ничего. Я даже не удивился. Мы не такой большой или важный клуб, чтобы выигрывать в номинациях.

– А в номинации «Самый посещаемый вид самодеятельности» побеждает класс 2-С и их мейд–кафе! – объявляет глава Студсовета. Зал взрывается аплодисментами и криками одобрения, а на сцену выходит наш староста. Он благодарит нас, своих одноклассников, за участие и старания, а всех остальных за внимание. Что ж, неплохо, мы смогли отлично выделиться, выиграв одну из самых престижных номинаций. В качестве приза для нас выступают талоны на бесплатные первоклассные обеды в столовой. Для каждого! Я не привык обедать в перерыве, но по такому поводу можно и посетить местную столовую, отличающуюся хорошим меню.

– А теперь перейдём к личным номинациям, – объявляют со сцены. Сейчас будут награждать особо отличившихся учеников, что, конечно, вызывает у меня некоторый интерес. Номинации почти всё те же, только теперь награждают конкретных людей. Самый технологичный проект, самый активный ученик, задействованный в большинстве проектов и так далее и тому подобное.

– И, наконец, в главной номинации «Самый отличившийся ученик» побеждает легендарный шеф-повар из класса 2-С, Эрнст Клечек! – раздаётся над моей головой, и зал тонет в овациях, а я тону в этом шуме, который словно стал густым желе. «Что он сказал? Я? Главная номинация? Самый отличившийся? И мне сейчас идти на сцену?» Я медленно перевариваю для себя эти мысли, а мой староста, оказавшийся рядом, уже подталкивает меня вперёд. Ноги повинуются, и я медленно прохожу из зала на сцену, где продолжают вещать. – Уникальные десерты Клечек-куна произвели настоящий фурор среди гостей фестиваля! Уверен, вы тоже пробовали один из них! И эта награда заслуженно вручается нашему победителю!

Я оказываюсь напротив зала и смотрю в его полумрак, в котором лица сливаются для меня в движущиеся тени. Мне вручают два билета на посещение местного аквапарка в любой из дней в этом месяце и поздравляют, предлагая сказать своё слово.

– Хм! – я откашливаюсь перед микрофоном, взяв себя в руки, наконец. – Я рад, что на этом фестивале у меня появилась возможность внести свой вклад в общее дело, – говорю я. – У меня на Родине нет такой традиции, как школьные фестивали. И я слегка непривычен к ним. Но, узнав об этой традиции тут, я могу сказать, что она мне очень нравится. Она позволяет не просто повеселиться или продемонстрировать свой талант, – зал слушал меня, затаив дыхание. – Она позволяет сделать что-то большее, чем обычно. Узнать окружающих людей, завести друзей, оставить у себя прекрасные воспоминания о юности. Поэтому я благодарен всем, кто помогал мне в этом фестивале. Спасибо вам!

Я завершил свою речь поклоном. Достаточно уважительным, чтобы расценивать это, как благодарность. И зал захлопал мне в ответ. Наверное, это было самое тёплое и приятно чувство с тех пор, как я уехал из Германии. Честно слово, мне было приятно, что этот народ, со своей культурой, обычаями и странностями, принял меня. И главное, что я сам принял его в новом качестве для себя.