– Просто, мама, ты не вхожа в те круги общества, где используются такие вещи, – забыв об осторожности, заявила ей в ответ Ирина.
– Знаешь, доча, как мать поддержать, – выпятила грудь Софочка, готовясь к нападению.
Оставив Ирину ругаться с Софочкой, я отвела в сторону Марину и Наташу.
– Я так понимаю, что много пропустила, – обратилась я к ним обеим сразу. – Кто этот господин? И почему он так добр к нам?
– Ах, да, – среагировала Наталья так, словно резко вспомнила что-то давно позабытое. – Ты же не в курсе. Пойдем, я тебя познакомлю.
– Хороший дядька оказался. Обещал помочь даже с жильем, – добавила Марина. – Мы тебя ждали, потому что он предлагает изменить наши планы и устроиться в другом месте, а не в…Как там?
– Крашичи, – подсказала я.
– Ну, да, не в них, – кивнула Марина, которая, похоже, не предприняла и попытки, чтобы запомнить название места, которое я выбрала для нашего отдыха.
– Да, – снова вступила в диалог со мной Наташа. – Они черногорцы и возвращаются домой.
– В какую-то там деревню, я не запомнила, – уточнила Марина, еще раз удостоверив меня, что запоминание названий населенных пунктов является для нее не первостепенной, и даже не второстепенной задачей.
– И он пообещал свести нас со своим знакомым, который сдаст нам виллу, – перебивая Марину, патетично возвестила Наталья.
Предложение показалось заманчивым, и я, имея твердое намеренье на знакомство, решительно направилась к нашему новому благодетелю, чтобы услышать подробности из первоначальных уст.
– Здравствуйте, – проявила я всю доброжелательность, на какую была способна. – Меня зовут Татьяна. Не знаю, принято ли в Черногории женщине подавать первой руку мужчине для приветствия, но так, как мы находимся пока на территории России, я осмелюсь высказать вам свою признательность таким способом.
И я протянула старому черногорцу ладонь. Мужчина, внимательно выслушав меня, поднялся с места:
– Ничего страшного. Уважение приветствуется в любой, цивилизованной, стране. А мы с вами люди цивилизованные, поэтому с удовольствием пожму вашу руку.
Он улыбнулся и тряхнул мою конечность, едва не вырвав ее с корнем.
– Ох, простите, – заметил он гримасу от резкой боли на моем лице. – Я перестарался. Просто мне так хотелось ответить вам той же искренностью, какую выказали вы.
– Что вы, что вы, не берите в голову, – поспешила я его успокоить, пряча, на всякий случай, руку за спину. – Скажите, пожалуйста, как мне к вам обращаться? Я, если честно, не знаю, как принято обращаться к мужчинам и женщинам в Черногории. Пыталась найти информацию в интернете, но так и не нашла. Правда, прочитала, что в Сербии такими словами являются «пан» и «пани», как в Польше и Чехии.
– Что ж. Если хотите, называйте «паном», я не обижусь, тем более что я наполовину серб, – засмеялся мой собеседник. – А имя мое Петар Чосич, супругу же, соответственно, величают Весна Чосич. Прошу любить и жаловать.
– Очень приятно, пан Чосич и пани Чосич, – повторила я вслух, чтобы лучше запомнить.
Черногорка склонила голову в знак приветствия, разглядывая меня с любопытством, вспыхнувшим огоньком в ее глазах.
– Тогда, уж, лучше, – перебил меня мужчина. – Пан Петар и пани Весна. А еще я знаю, что Петар, по-вашему, Петр. Можете называть меня на русский манер, если хотите, «дядя Петя». Поверьте, мне будет приятно, учитывая тот факт, что я собираюсь всячески способствовать организации вашего турне. Только, если позволите, я сделаю маленькое замечание.
– Да, конечно пан Петар, с Вашего позволения, я так буду к Вам обращаться. Хорошо? «Дядя Петя» звучит обыденно, не так звучно, как «пан Петар».
– Хорошо, коли вас устраивает, называйте, но другим не запрещайте. Пусть обыденно, но все же некоторым, скажем, будет удобней, – не стал настаивать пожилой черногорец.
– Что вы. Я и не собираюсь. Пусть каждый сам решает, кого и как называть. Немаленькие, поди, уже. Вон, какие дядьки вымахали! – обвела я взглядом веселую компанию из трех человек мужского пола.
– Об этом я и хочу предостеречь, – оглядел поочередно меня, Марину и Наташу пан Петар. – Вы предупредите своих супругов, пусть осторожней обращаются с алкоголем. Сейчас не очень приветствуются нетрезвые пассажиры. Вас могут и не пустить в самолет, оставив за бортом.
Наташа с Мариной, в свою очередь, тоже переглянулись и, не раздумывая, направились в сторону благоверных, прихватив по пути и Свету. Я, предоставив удовольствие нахлобучить мужей их женам, опустилась на сиденье. Пан Петар, как настоящий джентльмен, предоставил мне это право сделать первой и сел рядом только после того, как удобно устроилась я. В зад что-то кольнуло, и я, соскочив с кресла, засунула руку в карман, достав оттуда полиэтиленовый мешочек.
– Тетя Галя, – сотрясая воздух упакованным брелоком, крикнула я настолько громко, что в мою сторону обернулись не только мои товарищи.
На крик оглянулись и молодожены, которые на какой-то миг оторвались друг от друга, а также мужчина в костюме, поднявшийся было со своего места, чтобы, видимо, куда-то пойти, но тут же рухнувший обратно.
– Тетя Галя, – повторила я уже тише. – Это твое?
– Ой, – спохватилась тетя Галя, зачем-то заглядывая к себе в сумку. – Наверное, мое. А где ты это взяла?
– В том самом месте, – стараясь говорить как можно понятней для нее и непонятно для других, подмигнула я ей.
– А-а-а, – поняла она меня. – Я там тоже сумку роняла. Значит точно мое.
И тетя Галя вытянула руку в мою сторону. Не мешкая, догадавшись, каких действий от меня ожидают, я поспешила к ней, чтобы отдать находку.
Вернувшись к предыдущему собеседнику, я предприняла новую попытку и, соблюдая осторожность, опустилась на сиденье рядом с ним. На этот раз без причинения урона организму.
– Скажите, пан Петар, – отвлекла я его от лицезрения воспитательного процесса наших мужчин, к которому присоединились теперь все женщины, кроме меня. – А откуда вы так хорошо знаете русский язык?
– Видимо, Таня, вы плохо знаете историю нашей страны. Не скажу, что все в Черногории разговаривают на вашем языке, но имеются те, кто владеет языком в той или иной степени. Кстати, до 2000 года русский язык преподавали в школах. Я прав, Весна?
– Прав, – улыбнулась пани. – Я располагаю сведениями, что в некоторых учебных заведениях преподают до сих пор.
– Но вот видите, – напомнив обрадованного ребенка, хлопнул в ладоши пан Петар. – А мы так хорошо знаем язык еще и потому, что два раза в год посещаем вашу страну. Наш сын Милош живет в России. И как только мы начинаем скучать по внукам, сразу же, не раздумывая, покупаем билеты и летим к нему. А сын еще в конце одна тысяча девятьсот девяносто девятого года покинул родной дом, спасая свою семью от войны. С тех пор и живет в России.
Пан Петар улыбнулся, но от его улыбки теперь повеяло больше грустью, чем весельем.
– Когда война закончилась, – продолжил он. – Мы звали его обратно, но он возвращаться не захотел. К тому времени у него в России был уже свой бизнес. Наш Милош успешный бизнесмен, и, увы, постоянно занят. Все дела, дела.
Пан Петар замолчал и опустил голову, сосредоточив внимание на своих руках.
Сколько лет было этому человеку, я определить не смогла. Отсутствие морщин, сбивало с толку и вводило в заблуждение при анализе возраста. Волосы его, основная их масса, носили черный оттенок. И лишь седина, благородно украшающая виски, предательски выдавала его возраст, выделяясь серебряным отблеском на черном фоне. Будучи широкоплечим и крепким еще на вид мужчиной, пан Петар природой обижен не был и в росте. Если меня, с моим метром восемьдесят, можно было сравнить с башней, то пана Петара смело можно было величать башней со шпилем. Вполне стройный для своих лет он выигрышно смотрелся и рядом со своей женой, которая не обладала какой-либо особенностью и привлекательностью во внешности. Кроме, маленькой родинки над губой с правой стороны и ярко рыжим окрасом волос. Пани Весна постоянно с умилением поглядывала на мужа и старалась, как можно чаще, прислоняться к нему, словно боялась, что его у нее уведут. Верная во всех отношениях, она во мне вызывала одновременно и уважение и почему-то жалость.
