А византийская принцесса так и продолжала стоять – оглушенная появлением Чимэг. Грудь девушки прожигали рыдания, которые она пока еще сдерживала. Плечо, покраснев, противно ныло и напоминало о недавнем унижении. Стыд, смятение, страх и ощущение собственной беспомощности мешали мыслить разумно. Елена задрожала от охвативших её чувств, и, наконец, разрыдалась.

На помощь тут же бросилась Мария.

– Госпожа, не печальтесь, – ласково заговорила служанка, бережно покрывая трясущиеся плечи Елены мягкой тканью. – Таков ваш долг – родить наследника.

– Ах, Мария, – Елена подняла на служанку глаза, утопающие в слезах, – мне кажется, здесь мне не будет покоя.

Сердце Марии сжалось, потому что её госпожа озвучила то, о чем думала она сама, но не смела сказать вслух. Желая поддержать принцессу, служанка спешно добавила:

– Это просто кажется, госпожа. Потому что здесь – все чужое для вас. Но как только вы освоитесь, как только станете женой Гумерхан-бека, вы почувствуете себя иначе. Госпожа, какой прекрасный муж у вас будет! Разве это не повод для радости?

Елена, устало опустившись перед очагом, слабо кивнула головой. На фоне всех этих переживаний, она даже забыла, что её будущий муж – красивый, молодой мужчина. Все же, в сложившейся ситуации имелись причины и для радости. Но как бы не убеждала себя в этом Елена, вместо радости она ощущала лишь горечь.

– Все изменится, госпожа, – начиная мягко водить щеткой по золотистым волосам Елены, пообещала Мария.

Другие служанки, осыпая госпожу словами утешения, стали помогать ей с нарядом. Нижнее платье, верхнее платье цвета спелых сливок, накидка, которую украшала крупная вышивка. Волосы Елены заплели в косу и собрали на затылке. Теперь, чистая, одетая в новый наряд, принцесса чувствовала себя значительно лучше. Правда, для полного ощущения не хватало какой-нибудь радости. Пусть даже самой небольшой. И она, эта радость, случилась.

После обеда, к которому Елена почти не притронулась (уж слишком непривычным было кобылье молоко, жирное мясо и непонятная похлебка), у полога юрты послышались мужские голоса. Сердце девушки мгновенно отреагировало – оно затрепетало, заколыхалось, подхваченное волнами чувств.

Голоса становились все громче, и совсем скоро в юрту зашел Гумерхан. Сладкий аромат благовоний, которым умастил себя мужчина, донесся до Елены, тем самым еще больше усиливая её волнение. Девушка, ощущая легкое головокружение, замерла на месте. Черные глаза бека медленно заскользили по нежному овалу лица Елены, затем прошлись по её фигуре. Гумерхан, довольно заулыбавшись, обратился к невесте:

– Елена, невеста моя, я принес для тебя подарок.

Мужчина протянул Елене резную шкатулку. Восторг охватил Елену, когда её пальцы сомкнулись на деревянной поверхности подарка.

– Открой, – произнес Гумерхан.

Девушка послушно выполнила его просьбу. Крышка шкатулки беззвучно отворилась, и взгляду Елены предстало роскошное украшение – длинные серьги, сделанные из червонного золота и украшенные кораллами.

– Это мой первый подарок, – накрывая ладонью руку Елены, произнес Гумерхан. Это прикосновение… В первые в жизни чужой мужчина прикасался к девушке. Ошеломленная, она смотрела то на серьги, то на улыбающееся лицо жениха. А он, меж тем, продолжил:

– Но не последний. Я одарю тебя еще большими украшениями, если ты, Елена, родишь мне сына.

Елена смутилась от его слов. Да, она слышала, что долг женщины – родить наследника. С самых младых лет ей твердили об этом. Но слышать и понимать – совершенно разные вещи. И Елене, как и любой молодой девушке, вступившей в пору юности, хотелось нечто большее, чем быть просто женщиной для рождения ребенка. Её душа мечтала о красивых ухаживаниях, о романтических поступках, о нежных словах. Словно услышав мысли Елены, Гумерхан, удивляя её, поднес к своим губам левую руку девушки. Мягко коснувшись теплыми губами руки невесты, мужчина проникновенно произнес:

– Я знаю, что тебя мне послало великое Небо.

Уже позже, лежа на ложе, устланном рыжем мехом, Елена снова и снова повторяла в своей голове слова Гумерхана. Они были так нужны ей! Всего лишь слова, но они сумели избавить сердце девушки от горечи. Елена верила – Гумерхан полюбит её, и вместе они заживут счастливо.

Всадники передвигались под покровом ночи. Они спешили, чтобы скорее передать весть своему предводителю. Дорога была полна опасности, и все же, она не коснулась их. Наконец, в полночь, когда на небо из-за тучки выкатилась одинокая луна, всадники достигли места назначения.

Стены темной юрты подрагивали от пронзительного ветра. Сидящий внутри неё человек приветствовал прибывших воинов с хищной улыбкой.

– Что видели? – вместо приветствия, сорвалось с его губ.

– Они совсем близко. Людей много, но часть ушла в степи, чтобы поохотиться, – уставшим голосом отвечал один из воинов.

– Тогда не вижу причин, чтобы тянуть, – мрачная улыбка скользнула по губам мужчины, и тут же исчезла. – Мы настигнем его тогда, когда он меньше всего будет готов к встрече.

От сладкого ночного сна Елену разбудили служанки, посланные Чимэг-хатун. Они громкими птицами ворвались в предрассветную тишину юрты, и, на ломаном языке донесли до принцессы и её служанок, что сегодня – день свадьбы. И хотя Елена именно ради этой цели покинула свой родной дом, для неё это известие стало полной неожиданностью. Трудно было оставаться спокойной, готовясь к переломному моменту своей судьбы.

А вот служанки Чимэг-хатун, напротив, сохраняли спокойствие. Они, выглянув из юрты, что-то крикнули другим слугам. Совсем скоро крепкие, коренастые женщины занесли наполненную водой лохань. Следом было принесено несколько блестящих подносов с кувшинами различных размеров и стеклянными баночками.

– Чимэг-хатун велела приготовить невесту к свадебному обряду так, как принято у нас, – сверля темными глазами напряженное лицо Елены, заявила одна из служанок.

– Мои служанки в состоянии справиться сами, – Елена скрестила на груди руки. Общество прислуги будущей свекрови вызывало в девушке неприятные чувства.

– Она предполагала, что невеста так скажет. И велела привести её, если Елена не согласится, – ответила служанка.

Елене пришлось согласиться. Уж лучше присутствие служанок Чимэг-хатун, чем она сама.

– Хорошо, – скидывая с себя длинную, до пят, рубаху, ответила Елена. Она, медленно погрузившись в воду, прикрыла глаза. Принцесса мысленно взмолилась, всем сердцем устремляясь к Создателю и прося Его даровать ей красивого терпения. Когда в душе стало немного спокойнее, Елена обратилась к служанкам ровным голосом:

– Делайте то, что нужно.

Они тот час приступили к делу. Воздух наполнился сладким ароматом роз. Тело невесты начали медленно омывать розовой водой – и кожа после неё стала удивительно нежной и мягкой. Золотистые волосы Елены покрыли кунжутным маслом, затем, спустя время, аккуратно промыли их горячим молоком – они заблестели, подобно золоту под лучами солнца.

Затем, когда Елена выбралась из воды, и её тело тщательно промокнули хлопковой тканью, все те же служанки Чимэг-хатун принялись растирать кожу девушки персиковым маслом. Все эти манипуляции сопровождались молчанием. Зато красноречивее слов были взгляды женщин. Было видно, что служанки пытаются что-то утаить от Елены.

Наконец, когда ни один сантиметр тела невесты не остался непокрытым персиковым маслом, настал черед свадебного наряда. Сперва Елена надела тунику из тончайшего муслина, затем – нижнее платье, и только потом верхнее платье цвета спелого граната. Рукава его были вышиты золотыми нитями, линия груди украшена красными каменьями, а длинный шлейф стелился по полу.

Голову Елены украсили золотой шапочкой.

– Когда станете женой, вам будет положено головное убранство, как у нашей госпожи, – подала голос одна из служанок.

– Не такое высокое, – добавила другая женщина, – потому как наша Чимэг-хатун – главная женщина в улусе Гумерхан-бека.