Чекисты, отслеживавшие деятельность монархических организаций, относительно начала весны 1925 г. информировали о берлинском национальном объединении, которое перешло от нейтрального отношения к кириллистам к более определённой поддержке Великого Князя Николая Николаевича. «Члены группы, вроде Ольденбурга, ранее поддерживавшие с кирилловцами личные деловые сношения, ныне стараются их прервать» [«Русская военная эмиграция» М.: РГГУ, 2013, Т.6, с.453, 460].
А.С. Хрипунов, возглавлявший это объединение, как и С.С. Ольденбург, состоял во время гражданской войны в СГОР, ещё при Скоропадском в Киеве. Сюда же входил А.А. Лампе, знакомый по «Великой России», И.С. Лукаш, Ф.В. Шлиппе, И.А. Ильин, Л.И. Львов, В.Е. Татаринов, И.М. Бикерман, В.С. Мандель.
15 марта на Русском Общественном Собрании в присутствии около 100 человек С.С. Ольденбург выражал уверенность, что авторитет Царской Власти сплотит вокруг себя всех русских патриотов. Н.Е. Марков признал что раскаивается во многом сказанном им ранее в Г. Думе. Он говорил о неодобрении западного конституционализма и абсолютизма, правильно понимая Самодержавие и Соборность как настоящие правые альтернативы, соответствующие современным потребностям, без воспроизведения чего-либо исторически устаревшего. Действительно, совершенно не понятно, зачем противники монархистов постоянно приписывают им желание возродить какую-либо негодную старину.
19 апреля в «Руле» вышла статья С. «Доклады о России» про выступления профессоров Русского Научного Института в Немецком Обществе изучения Восточной Европы: С.Л. Франка, Л.П. Карсавина, М.А. Таубе. Там же 10 мая появилась статья С. «Охрана памятников искусства» про это Немецкое Общество и доклад Винклера о библиотечном и музейном деле в Москве. 20 мая в «Руле» мелькнула рецензия С. на десяток строчек «Новые материалы о Тургеневе» о французском профессоре Андрэ Мазоне и его книге о Тургеневе, составленной по материалам Парижской Национальной Библиотеки. Славист А. Мазон после убийства Урицкого был арестован чекистами в Петрограде и до конца 1918 г. содержался в тюрьме в качестве заложника. Мазон хорошо знал С.Ф. Ольденбурга, напишет на него некролог в «Temps».
Момент переезда С.С. Ольденбурга из Берлина в Париж возможно датировать благодаря сообщению об этом П.Н. Савицкого в письме от 21 мая 1925 г.
Соответственно с этим меняется и тема статей С., в «Руле» 21 мая выходит его очерк «Из Сербии»: «тяжёлое положение русских беженцев в Королевстве побуждает их стремиться к выезду из страны. Уезжают главным образом во Францию» из-за возможности получить визу на въезд. Далее упомянут прошедший перед Пасхой съезд русских инвалидов в Париже под председательством генерала Баратова. Написал от также и положении Зарубежной Церкви. «Большой соблазн среди верующих людей произвела одна из панихид по патриархе Тихоне, служил которую один из русских беженских иерархов. В своей речи, посвящённой памяти усопшего, епископ неодобрительно отозвался о деятельности патриарха и в конце концов, коснулся вопроса о необходимости избрания в эмиграции своего патриарха, каковым, по мнению епископа, должен быть митрополит Антоний, кстати, находившийся тут же в церкви. Эта проповедь произвела самое тягостное впечатление на пришедших помолиться об успокоении усопшего патриарха».
В этом эпизоде можно усмотреть влияние евлогианцев и их тактики инсинуаций против сторонников митрополита Антония. Однако следует отметить, что для РПЦЗ характерно почитание патриарха Тихона как исповедника и мученика. То что в последние годы патриарх вынужден был поддаться чекистскому давлению в плане отказа от новых провозглашений церковного осуждения коммунизма, не так важно сравнительно с продолжавшимися репрессиями в его адрес. Чего бы не происходило в случае, если чекисты добились всего что хотели. Иерархи и все верующие, составлявшие РПЦЗ, считали что в открытой идейной борьбе с большевизмом следуют примеру московского патриарха, пользуясь возможностями, каких он был лишён в плену. Следовательно, хотя вопрос об оформлении независимости РПЦЗ от чекистов на тот момент вполне назрел, осуждения покойного патриарха действительно должны были восприниматься неуместными не только евлогианцами, но и сторонниками митрополита Антония (Храповицкого).
В те же дни противниками монархистов активно муссировалось и наименование митрополита Антония блюстителем патриаршего престола протодьяконом Вербицким в Белграде, которое сравнивалось с провозглашением Кирилла Императором [Ал. К. «Ещё один блюститель» // «Вечернее Время» (Рига), 1925, 4 июня, с.3].
Передислокация Ольденбурга явно приурочена к началу выпуска газеты «Возрождение», которая пыталась бороться за первенство у эмигрантского читателя, конкурируя с полусоциалистическими почти советскими «Последними Новостями» П.Н. Милюкова. Газета Милюкова собрала леволиберальные партийные силы, газетчиков, имевших профессиональный опыт работы в оппозиционной прессе Российской Империи. Благодаря технически умелой постановке работы и высоким тиражам они могли завлекать многих авторов, враждебных политической программе «Последних Новостей», высокими гонорарами.
Издатели «Возрождения» не имели такого опыта работы с газетами, но они попытались собрать у себя правомонархическую читательскую публику, привлекая её именами И.А. Ильина, П.Н. Краснова, И.А. Бунина, Н. Тэффи (в 1905 г. Бунин и Тэффи сотрудничали с большевиками, чаще печатались в либеральной прессе). Главный редактор П.Б. Струве имел за собой богатую биографию, от сотрудничества с Лениным и пропаганды марксизма, создания интеллигентской социал-демократической партии, ведения радикальной революционной пропаганды против Российской Империи. Нельзя не признать за Петром Струве положительный характер его постепенного ухода направо, вызывавшего ненависть сначала с.-д., а потом и к.-д. Но он остановился на каком-то не вполне правильном консервативном центризме, и в «Возрождении» пытался совмещать левое и правое. Когда Струве в этом содействовал Иван Ильин, даже и с ним не следует вполне соглашаться. Всегда нужно стараться брать более правую сторону, в её наиболее культурном и функциональном идеологическом и практическом выражении. Среднее тут означает более непоследовательное, а не правильное.
Любая политическая задача имеет альтернативные левые или правые рецепты её решения. Принимая левую сторону, монархисты отказываются от самих себя, поддерживают враждебные идеологии заимствованиями из чужой программы, одновременно русский монархизм как правая альтернатива лишается всякого смысла. Необходимо показывать умение монархистов дать смысловое разоблачение любых левых программ и предложить собственные противоположные альтернативы, а не заимствованные у своих же врагов.
Объявление известного своей склонностью к соглашательству с либералами А.В. Кривошеина о какой-либо левой политики правыми руками, как показал опыт Врангеля, не вполне соответствовало действительности относительно какой-то якобы левизны, и только компрометировал монархистов, показывая их несамостоятельными, зависимыми от левой интеллигенции. Крымскую политику точнее будет назвать правоцентристской, что соответствует идеологии министров Врангеля. Тезис о якобы правых руках А.В. Кривошеина, П.Б. Струве, М.В. Бернацкого корректирует Г.В. Немирович-Данченко, обоснованно утверждая, что министры Врангеля «были подобраны так, чтобы удовлетворить самым взыскательным вкусам записных парламентариев и демократов запада».
Практически каждый кто имеет политическое преобладание или на него серьёзно рассчитывает, ставит себя в центр, объявляя оппонентов отклоняющимися от субъективного эталона. Но то что Сталин боролся с левым и правым уклонизмом свидетельствует, что свой центр он переместил глубоко налево. Так сделал и Милюков, не желая называть своё Республиканско-демократическое объединение левой группой к.-д. в эмиграции. Милюков сразу насторожился и сказал на совещании в Париже: нет, только другие могут называть нас левыми, но не мы сами. Себя Милюков всегда видел в образцово-показательном центре, даже когда он забывая старые разногласия шёл брататься с Керенским, а потом и со Сталиным. Это показательно, какие извивы пережил Милюков, кумир отечественных либералов, от поддержки «Народной воли», революционного терроризма 1905 г., к парламентской лжи о конституционной монархии и поддержке большевизма со сталинизмом.
