В газете «Дни» против Ольденбурга выступил эсер-террорист и масонский идеолог, высланный на философском пароходе, М.А. Осоргин, идейно близкий к Бердяеву. Претензии Осоргина на особое знание жизни под большевиками в рижской либеральной газете нашёл смешными А.А. Яблоновский (1870-1934), бывший сотрудник левого «Русского Слова»: «недавно приехавший г. Осоргин поплёвывает на своего “стыдного” родственника, С.С. Ольденбурга, приехавшего уже давно» (менее 2 лет назад). «Мы выносили поганые вёдра и потому мы знаем! Мы прочищали палкой раковину – и потому мы можем судить», – пародирует Осоргина Яблоновский. Сам Осоргин писал так: «С.С. Ольденбург по-видимому обижен, что изгнанные хотят иметь привилегию на знание России и влияние за рубежом. Ничего страшного в этом не было бы; это было бы, пожалуй, справедливо и благотворно». «Можно сказать и яснее. С.С. Ольденбург, например, удовлетворённо отмечает, что русское зарубежное студенчество настроено националистически и поэтому, монархически. Как это ни грустно, но кажется справедливо. Для нас это служит указанием, в каком направлении и в какой среде нужно начать и усилить работу по “дезольденбургеризации” молодых зарубежных граждан России». Идейно симпатизирующий левому Осоргину Яблоновский не возражает: «желаете погубить Ольденбурга – погубите!». Но «это совсем не г. Ольденбург посеял среди студентов зубы монархического дракона – это посеяла русская революция и русский большевизм. Что прикажете делать, но после революции русские дети оказались много правее своих отцов». «Сделал это не Ольденбург, а история и переделает его не Осоргин, а тоже история» [Александр Яблоновский «Тарквиний Гордый» // «Сегодня» (Рига), 1923, 18 марта, с.2].
Умеренно-левый А.А. Яблоновский в дальнейшем будет печататься с Сергеем Сергеевичем в газете «Возрождение», не прерывая сотрудничества и с либеральнейшим «Сегодня». В 1919 г. они могли встречаться в Ростове-на-Дону, но печатались тогда в разных белых газетах. В июне 1921 г. А. Яблоновский выступал с речами на парижском съезде РНК, как и С.С. Ольденбург. Рядом они печатались и в финской «Новой Русской Жизни».
Письмом в редакцию газеты «Дни» С.С. Ольденбург попросил внести поправки к изложению его речи в союзе русских студентов: «я не говорил, что настоящая Россия – только в “эмиграции”: возражая против этого термина, я указывал, что Россия – и здесь, и там, или, точнее, сейчас ни здесь, ни там, т.к. она есть живое культурное единство, а не только пространство земли со столькими-то миллионами жителей. Призывая русских, находящихся за рубежом, сплотиться на общей вере, в крепкие кадры для воссоздания России, я и указал, между прочим, пример сербов: и в том примере не вся Сербия была на Корфу и в Салониках, а только её активная боевая часть (как не вся Чехия была в легионах – пример ещё более близкий, т.к. там тоже большинство граждан было в рядах вражеской армии» («Дни», 25 марта, №123).
В последующих дискуссиях в союзе русских студентов Ольденбург продолжал говорить о Зарубежной России и значении её непримиримости. Признавая, что борьба с большевизмом продолжается и в СССР, Ольденбург указывал что там «под уродливым влиянием» советчины многие «претерпели некоторую психологическую деформацию». Сохранение в Зарубежье начал подлинной России позволяет видеть в белоэмигрантах лучших из возможных руководителей в будущем после падения чекистов («Дни», 1923, 17 апреля, №140).
В переписке с Д.А. Лутохиным П.Б. Струве 14 апреля 1923 г. отбивал обвинения в союзе с крайне правыми монархистами Высшего Монархического Совета, отвечая, что в случае победы над большевиками «они безвозвратно покончат с государственным социализмом и вообще со всяким социализмом», т.е. сыграют важнейшую положительную роль, восстанавливая правовой порядок согласно Основным Законам Российской Империи. Д.А. Лутохин вспоминал что в это же время у Г.П. Струве встречался с С.С. Ольденбургом, который также всячески заступался за Н.Е. Маркова и его единомышленников. Левый мемуарист при этом не точно передаёт доводы Ольденбурга относительно какой-либо “демократичности” ВМС, поскольку монархисту нет смысла использовать вражескую терминологию в качестве положительной [«Минувшее», 1997, №22, с.28].
Что не мешало, впрочем, П.Б. Струве, соединять монархические принципы с левым знаменем свободы. Но С.С. Ольденбург всегда был правее Струве, располагался намного ближе к ВМС и не позволял себе подобных терминологических просчётов. В статьях Ольденбурга точно изложены его доводы о достоинствах ВМС и отказе от прежнего октябристского противопоставления конституционалистов черносотенцам, т.к. вопрос о Г. Думе перестал быть центральным. Старый конституционализм исчез.
Д.А. Лутохин, по упоминанию в переписке А.В. Амфитеатрова в феврале 1924 г., прямо выражал симпатии сменовеховству.
В апреле 1923 г. Е.А. Ефимовский, издававший в Берлине журнал «Славянская Заря», переехал в Париж из-за расхождения с пронемецки настроенными легитимистами. От ВМС он отошёл из-за поддержки Кирилла.
В Берлине С.С. Ольденбург вошёл во взаимодействие с Иваном Ильиным. Об идейной близости между ними свидетельствует письмо Ильина к Струве 4 апреля 1923 г., которое подтверждает взаимоотношения с Высшим Монархическим Советом: «С.С. Ольденбург передавал мне о Ваших соображениях по поводу затеваемой ими газеты. Всемерно разделяю эти опасения Ваши. Я был на редакционном предварительном совещании и вынес ряд тяжелых впечатлений, о которых, переварив их, высказал Сергею Сергеевичу» [«Вестник Русского Христианского Движения» (Париж), 1995, №171, с.96].
В отличие от С.С. Ольденбурга, Иван Ильин был куда более критичен, порою излишне, к существовавшему в Российской Империи Союзу Русского Народа и всему черносотенному движению, которое не всегда умело и успешно, но всё же вело самую важную идейную и силовую контрреволюционную борьбу в России, чего совершенно нельзя обнаружить в прежних заслугах Ивана Ильина до эмиграции.
Максимум, Ильин публиковал короткие язвительные рецензии на философские брошюрки Ленина, которые в СССР будут объявлены гениальными, и не пошёл на поводу у к.-д. профессоров, отказавшись увольняться вместе с ними, когда те выражали протест политике Л.А. Кассо. Тогда между Ильиным и к.-д. легла трещина, точнее углубилась, поскольку Ильин не принимал участие в их общественно-политической деятельности, отдав всего себя изучению философии. В июне 1917 г., выражая неприязнь к февральской революции, Ильин в переписке определял себя буржуазным радикалом и приблизительно федералистом-демократом вне партий, но прежде всего патриотом, стоящим за аристократию духа.
Исходя из задач продвижения собственных взглядов, игнорируя достоинства черносотенцев, многие недочёты старых руководителей СРН И.А. Ильин определял верно, над с ними следовало работать. Так, Иван Ильин указывал на отсутствие у Н.Е. Маркова духовного такта и чрезмерную одержимость антисемитизмом. Это вполне справедливые замечания о наличии таких слабых мест в эмигрантском журнале «Двуглавый Орёл» и в прежней черносотенной прессе. Не нравилось Ильину и властолюбие Н.Е. Маркова, желавшего руководить всем эмигрантским монархическим движением. Таким же Иван Ильин видел Н.Д. Тальберга. С.С. Ольденбург, согласно письму Ильина, сотрудничает в редакции Маркова-Тальберга и мягко им оппонирует, как Чебышев и Кеппен [И.А. Ильин «Дневник. Письма. Документы (1903-1938)» М.: Русская книга, 1999, с.122].
Позиция Ольденбурга тут выглядит крайне симпатично, поскольку он уважает заслуги деятелей старого монархического движения и, работая вместе с ними, старается по мере возможности влиять на них в том же направлении, что и Иван Ильин. Русская монархическая партия А.Н. Крупенского давала полезный пример поддержки идеи книги «О сопротивлении злу силою» Ивана Ильина. Здесь важно сближение на общих правильных позициях и аккуратное разоблачение отдельных заблуждений.
Очевидную ошибку совершал, например, бывший чиновник особых поручений 5-го класса при министре внутренних дел Н.Д. Тальберг, называя С.Ю. Витте крупнейшим масоном и обвиняя А.П. Извольского, С.Д. Сазонова в подчинении всемирному масонству. Есть конкретные основания для критики мемуаров упомянутых бывших министров и каких-то их ошибок на властных позициях в Российской Империи, что не даёт оснований допускать столь невероятные и необоснованные неосторожные преувеличения, которые никак не разоблачают реальное масонство, а только бьют по престижу Царской России и черносотенцев.
