Что несколько более интересно, Н. Рощин вспоминает что познакомился с Б.Г. Баженовым в редакции враждебных «Возрождению» «Последних Новостей», где перебежчик тоже печатался. Далее Н. Рощин наращивает нажим и раскрывает карты, перечисляя сразу все обещанные иностранные разведки. Как не поверить сотруднику редакции, причастному к её тайнам. Итого, Ю.Ф. Семёнов имел связи с: РОВС, БРП, «с поездкой Шульгина в СССР» (т.е. прямо с ГПУ), с атаманом Г.М. Семёновым, с Великим Князем Кириллом Владимировичем, с антисоветской Лигой Обера, с А. Вонсяцким и почему-то «с японской агентурой», не понятно по какой причине затесавшейся в этот список. Речь же про иностранные разведки шла.

29 декабря 1933 г. С.С. Ольденбург в статье «Конец германской республики» продолжает бороться с популярным среди либералов мнением, что напрасно они не поддерживали коммунистов против нацизма. В одноимённой книге социал-демократ Георг Бернгардт кается за борьбу со спартаковцами в 1918-19 г. при помощи военных-монархистов, считая что удары следовало направить в противоположную сторону. «На основании закона о защите республики произведены были бесчисленные обыски, аресты, закрытия газет, запрещения партий. Так, в Пруссии, составляющей более половины всей Германии, партия национал-социалистов оставалась запрещённой почти до той минуты, когда она уже приблизилась к порогу власти. И это не только не остановило её успехов, но даже отчасти им содействовало. Чего же ещё желал Бернгардт? Каких ещё более суровых репрессий для правых?» (либералы и социалисты при этом традиционно смешивают радикально левую НСДАП и правых националистов).

«Из книги Бернгардта – только один бесспорный вывод: строй парламентарной республики совершенно не подходил к современной Германии. Но – к одной ли Германии?»

Относительно упомянутых С.С. Ольденбургом незыблемых традиций демократических репрессий прекрасно выразился автор либеральной статьи о французских роялистах: «республика знает, кто опасен, а кто нет. Нужно ли говорить что она прибегла бы к драконовским мерам, если бы знала, что ей» «грозит хоть какая-нибудь опасность» [Арвед Аренштам «Родился дофин» // «Сегодня» (Рига), 1933, 11 июля, с.3].

Усиление контрреволюции в Испании заслужило написание новой статьи С.С. Ольденбурга 4 января 1934 г. Правые получили около 210 мест в парламенте из 473. Хиль Роблес, который не заявлял отчётливо ясной поддержки восстановлению Монархии, мог широко использовать своё влияние среди правых. Ему приписывали возможность как спасти республику, так и осуществить Реставрацию (в дальнейшем то сходясь с монархистами, то отдаляясь от Бурбонов, Х. Роблес не сыграет такой определяющей роли, т.к. главной силой станут не партии, а военные во главе с Франко).

14 января 1934 г. С.С. Ольденбург вошёл в учредительный комитет по устройству Дня Императорской России. В заседании вместе с ним принимали участие Н.Е. Марков, П.Н. Крупенский, Е.А. Ефимовский (председатель), Н.Н. Шебеко, В.И. Гурко, А.И. Русин, И.П. Алексинский, В.В. Орехов, А.А. Башмаков, Д.Н. Любимов, Е.П. Ковалевский, А.Л. Казем-Бек и др. Последний ещё не был изгнан из общего монархического движения за провозглашение младороссов второй советской партии. С.С. Ольденбург далее вошёл в президиум комитета и выбрал тему для выступления «Россия и внешний мир».

В годовщину власти НСДАП Г. Геринг добился выхода распоряжения о роспуске всех монархических организаций в Германии как враждебных национал-социализму.

В статье «Цена выздоровления. Китайский опыт» 27 февраля С.С. Ольденбург считает весьма поучительным: «нет возможности одновременно восстановить порядок в Китае и отстоять все его прежние владения» (до революции 1911 г.). «Когда врагов слишком много, нет возможности бороться одновременно против всех». Поэтому Ольденбург находит закономерным со стороны Чан Кайши прекращение борьбы с Японией для усиления национальных сил и одоления коммунистов. «Штрафом за смуту» оказывается потеря окраин Империи (аналогично распад СССР несомненно является расплатой за февраль 1917 г., причём если не территориальный, то культурный штраф всё более растёт как для коммунистического Китая так и для советской РФ, где национальные силы в обоих случаях так и не смогли одержать окончательную победу после непродолжительных временных успехов).

28 февраля 1934 г. умер С.Ф. Ольденбург. Вдова Елена Григорьевна последующие годы в СССР пыталась публиковать его неизданные работы и составляла хронику жизни.

Г.А. Мейер вспоминал, что С.С. Ольденбург никогда не рассказывал в редакции «Возрождения» об отношениях с отцом. Газета известила о его смерти 2 марта, заметка из нескольких предложений о его болезни подписана Ч. (Н.Н. Чебышев). Это сделано преднамеренно, т.к. обычно такие новости подавались без авторства. В рижской газете «Сегодня» некролог «Судьба С.Ф. Ольденбурга» опубликовал М.И. Ганфман, бывший сотрудник к.-д. органа «Речь».

4 марта появилось объявление о панихиде по С.Ф. Ольденбургу в Св. Введенской церкви (евлогианский приход, открытый в 1928 г., позднее в нём служил о. Георгий Флоровский).

Во французской печати приводилась телеграмма из Ленинграда, что мозг С.Ф. Ольденбурга будет исследован и с него снята посмертная маска [«Le Temps» (Paris), 1934, 5 mars, p.2]. Похороны прошли на Волковом кладбище. «Гроб везли на катафалке, цугом лошадей, народу было очень много, но ни одного члена правительства», сравнительно с более торжественными похоронами Н.Я. Марра [Б.Б. Пиотровский «Страницы моей жизни» СПб.: Наука, 1995, с.120].

Благодаря предыдущим приездам и связям с французскими учёными, С.Ф. Ольденбург удостоился некрологов во всех крупных парижских газетах, расхваливавших его дружбу с Лениным и приписывавщих ему спасение Академии Наук.

Бежавшая из СССР Т. Чернавина в социалистическом журнале опубликовала воспоминания, касающиеся С.Ф. Ольденбурга, назвав его «прибежищем для многих интеллигентов». Тем не менее, «я не скажу что совесть его была чиста перед гибнущими на его глазах товарищами». «Он часто не видел самого простого, отрицательного следствия, к которому вели его поступки» [«Современные Записки» (Париж), 1934, Т.56, с.405].

Через пару лет в «Правде» появилось сообщение, что библиотеку С.Ф. Ольденбурга в 6300 томов интернационалисты продали таджикской академии наук и увезли в Сталинабад.

С.С. Ольденбург не решился напечатать воспоминания об отце. 6 марта он выпустил подготовленную ранее статью «Королевские коробейники» (так назывались молодые распространители газеты «Аксион Франсэз»). В феврале Франция пережила волну забастовок. «Характерно для нашего времени, что теперь застрельщики выступают не слева, а справа; и характерно для всех времён, что в их числе преобладают студенты…». Ольденбург отозвался на посвящённую им книгу. «Каковы бы ни были шансы французской монархии в обозримом будущем, - нельзя отрицать значительного роста монархических идей во Франции в первую треть ХХ-го века».

При разборе личного архива С.Ф. Ольденбурга его вдовой и коллегами 14 марта в официальном акте упомянуты один портфель и два сундука его переписки с сыном. О наличии переписки с С.С. Ольденбургом они особо уведомили Центрархив (по-видимому, опасаясь возможных обвинений в сокрытии антисоветских материалов). Г.А. Князев занимался фондом С.Ф. Ольденбурга в архиве АН.

31 марта 1934 г. состоялась ещё одна тяжкая утрата, умер четырёхлетний сын Сергея Сергеевича Дмитрий Ольденбург. 3 апреля в Введенской церкви прошло отпевание и похороны.

Затем ежегодно в евлогианской Покровской церкви на рю Лурмель будут совершаться панихиды по нему. В этом приходе иногда служил о. Сергий Булгаков. Монахиня Мария (Скобцова) вышивала имена почивших на огромном полотне, висевшем в храме, где совершалось множество отпеваний малоимущих [«Вестник РХД», 2004, №187, с.40-41].

Дочь С.С. Ольденбурга Зоя в 1934 г. окончила лицей Мольера с дипломом бакалавра и далее училась в Сорбонне.