Вскоре все собрались в палате. Люди сами собой разделились на группы, в которых разговаривали и играли в шашки, в нарды, в карты, либо готовились к сдаче на права, решая тесты из специальной книжки. Уж как-то так получилось, что небольшая группа из двух человек находилась рядом со мной: Вова и Степан. Я решил спросить их, почему они здесь. Ох, причины довольно… Небольшие? Я ожидал более серьёзных причин. Вова не ответил на вопрос о том, в каком году была Отечественная война, а Степан оставался на второй год в девятом классе. Позже я также спросил Колю: у него диагностировали расстройство личности и отправили на обследование. Славик сам по себе был гиперактивен и немного агрессивен, поэтому я не стал его спрашивать, мне было всё и так понятно. И стало ещё более понятно, когда я слушал его разговоры, в которых он рассказывал, что все друзья говорили ему, что «ему бы пора в дурку». Странно, но многим из людей в палате так говорили. Мне, к слову, в том числе. Но по причинам другим, не таким, по которым я в итоге здесь оказался. В общем, понемногу я узнал кое-что о тех, с кем здесь нахожусь. Наблюдая за ними, я видел, что это место им не чуждо. Не потому, что они бывали здесь раньше, нет. Потому, что им здесь, возможно, было уже заготовлено отдельное местечко, специально для них. Они вписывались в обстановку. И получали от этого максимально возможное удовольствие. Их никаким образом не напрягал образ того заведения, где они проводили в этот момент время. Казалось, что они могут в любом другом месте точно так же обсуждать те же вещи и заниматься теми же делами, которые обсуждали и которыми занимались там. Их поведение и безразличие к окружающим декорациям наводило на мысль, что для них пребывание в этом месте не какое-то духовное испытание, а просто обыденная смена обстановки. Я ни в коем случае не хочу сказать, что всем этим людям место в дурке и точка. Я лишь хочу акцентировать внимание на их отношении, кардинально отличавшемся от моего.

Вот настал волнительный момент – девятнадцать часов вечера. Я слишком волновался, чтобы не позвонить маме и не рассказать ей, как я тут. Но была проблема: новоприбывшим в первый день позвонить не дадут, ибо вещи, что сдаются в приёмном покое ещё перед тем, как ты попадёшь в отделение, «поднимаются» в отделение только на следующий день. Меня это очень расстроило. Но я решил попросить Бориса, чтобы он дал мне позвонить. Он согласился. Он – хороший парень. Я ощущал невыразимую благодарность ему за это, так как в тот момент позвонить для меня было самым важным делом на планете.

Идя по пустому коридору, я мог наблюдать спящих больных. Их было особенно много в первой палате. Дойдя до кабинета старшей медсестры, я спросил, можно ли начать звонить. Мне сказали, что можно, но только моего телефона ещё здесь нет. Я сказал, что мне дадут телефон, и отправился сообщить ребятам, что можно позвонить. Войдя в кабинет вместе с Борисом, я стал ждать. Но медсестра спросила, городской ли я. Я ответил, что да. Тогда она сказала, что я могу позвонить на домашний со стационарного телефона. Что я и сделал и позвонил родителям, рассказав про мои первые впечатления и сказав, что у меня всё хорошо, а также попросив передать моей возлюбленной, что у меня всё хорошо. Это одновременно и радовало, ибо я смог утешиться, но одновременно и нагоняло тоску по дому. В такие моменты всегда хочется поговорить ещё, ибо нехватка чего-то родного и привычного в подобном месте ощущается очень остро. Хочется превратить весь звонок в один нормальный вечер дома. Но за ограничением времени разговора достичь такого состояния не удаётся. Поэтому приходится выбирать наиболее важные слова и излагать только самые нужные из них. По крайней мере, мною тогда это так ощущалось. Я не понимал природу этих ограничений. Нет, конечно наверняка есть люди, готовые часами вести бессмысленные разговоры без особой нужды в них. Но когда видно, что человеку тревожно и плохо, и что ему действительно нужно поговорить, то почему бы не дать ему поговорить нормально, без гнетущего наблюдательного присмотра и ощущения, что в любой момент разговор может быть оборван по желанию персонала? В смешанном настроении я пошёл в палату. Санитар сказал, что завтра я должен буду сдать анализы, и я утвердительно угукнул.

В двадцать один час ровно начался отбой. Я читал книгу, когда свет был выключен из-за чрезмерного шума из нашей палаты, который раздавался на всё отделение. А дело всё было в том, что ребята, вспомнив детство и то, как они веселились в последний раз с друзьями, перед тем, как лечь спать, решили это повторить. Они шутили друг над другом, рассказывали анекдоты, и после нескольких визитов санитара улеглись по кроватям. Но даже в них веселье продолжилось. Настолько глупо и смешно они обзывали и доставали друг друга, что у меня даже слёзы пошли от смеха, да. Мне стало легче, я чувствовал себя менее напряжённое и даже в какой-то степени комфортно, ибо окружали меня не такие уж и плохие ребята.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.