– Очень интересно. Спасибо за ликбез, – сдержанно отозвалась я.

– Здравствуйте, Ангелина! Рад видеть вас на этой выставке, – лучезарно улыбнулся Гаврилов.

И он по-прежнему не смотрел на моего друга, тогда как тот уже сжал кулаки. Пришлось на него злобно зыркнуть, чтобы поумерил пыл. Только драки мне тут и не хватает.

– Здравствуйте, Андрей Игоревич, – не рискнула я признаться во взаимной радости, каковой не испытывала.

– Интересуетесь современной живописью?

– Не то чтобы… – туманно отозвалась я. – Скорее, коротаем вечер.

– Рад, что вы делаете это на выставке моего протеже.

Вот как? Он еще и продвижением талантливой молодежи занимается? Ну что ж, наверное, это плюс в его репутацию, хоть и нравиться мне он от этого больше не стал. Было в Гаврилове что-то хитрое, словно способен он был на крупную подлость. Я и думать про него забыла, если честно, но вот увидев его, снова вспомнила свои те ощущения.

– И мы тоже рады, – вклинился в разговор Миша, беря меня за руку. – Это… полотно мы уже всё рассмотрели до малейших брызг, как вы выразились. Пора переходить к другому, – властно потащил он меня в сторону.

– Наслаждайтесь вечером, – ни грамма не стушевался Гаврилов. – Если я вам понадоблюсь, Ангелина, вы знаете, как со мной связаться.

– Да, конечно, – кивнула я, в глубине души радуясь настойчивости Миши.

– Что значит, ты знаешь, как с ним связаться? – пристально взглянул на меня друг.

– Только то, что у меня есть его визитка, – пожала я плечами.

– Выброси эту гадость! Такие знакомые тебе точно не нужны…

– Тебе он тоже показался опасным и хитрым? – поинтересовалась я.

– Мне он кажется зажратым мудаком и больше никем! – отрезал Мишка.

На улице зарядил дождь. Холодный и с ветром. Вот только еще было лето, и люди изнывали от жары. А сейчас я бежала от остановки до дома, чувствуя как все сильнее намокаю и трясясь от холода. И это второго октября, времени бабьего лета. Наверное, в этом году оно решило не наступать.

Намокло ли мое лицо под дождем или стало таким от слез, я и сама не понимала. Но я была близка к отчаянию. И как же я надеялась, что эта неделя начнется хорошо для меня. Ведь сегодня меня пригласили на собеседование сразу в три школы. И везде я получила отворот-поворот.

Забежав в подъезд, я отчетливо поняла одно – у меня больше нет сил долбиться в эту бетонную стену. Я больше не могу искать вакансии по специальности, ходить на собеседования, чтобы везде слышать примерно одно и то же. Сил не осталось ни на что, в буквальном смысле у меня опустились руки.

Поднимаясь на свой этаж, я думала, что хуже уже быть не может. Но когда вошла в квартиру и увидела царящий там погром, то тут же едва не умерла от отчаяния.

Тёмка вынес последнее, что смог, – стиральную машину. Остался только холодильник, но и тот, надо думать, ждет подобная участь.

Брат держался довольно долго, но я видела, как близок он к срыву. Каждый день я уговаривала его лечь на лечение, но ответ получала всегда один – он просто-напросто посылал меня куда подальше, обещая, что сам в силах справиться с собой. Не смог…

– Миш, я больше не могу, – проговорила я в трубку и зарыдала в голос.

Больше я ничего сказать не смогла – рыдания буквально душили меня. Я оплакивала себя-несчастную. С ужасом готовилась к тому, каким сегодня увижу брата, да и увижу ли вообще. Боялась даже думать, выживет ли он, если пропадет на несколько дней… Мне было так паршиво, что хоть в петлю лезь. Кажется, жизнь моя зашла в тупик, из которого не было выхода.

Я даже не знаю, сколько времени просидела, рыдая, в коридоре на полу. Очнулась только, поняв, что Мишки уже нет на проводе. И почти сразу после этого он вбежал в мою квартиру.

– Гелька, что с тобой?! – плюхнулся он рядом на колени и принялся трясти меня за плечи. – Посмотри на меня… Он тебя ударил?..

– Что?.. Кто?.. – я все еще была слепа от слез, которые никак не хотели заканчиваться. И смысл слов друга пока еще доходил до меня с трудом.

– Где этот урод?! – вскочил Мишка на ноги и заметался по квартире. – Я убью его!.. – приговаривал при этом.

– Миш, Тёмки нет… И он унес стиралку, – кряхтя как старуха я тоже встала.

– Блин, ты меня напугала, – остановился возле меня друг. – Да бог с ней, с этой стиралкой! Новую купим.

– Да разве в ней дело?.. – снова заплакала я. – Я думала… что у него получилось… А он!.. – завыла я в голос и сама испугалась.

– Так! Все! Хватит слезы лить! – решительно потащил меня Мишка в ванную, где долго и со смаком умывал ледяной водой, пока я не начала активно сопротивляться. – Полегчало?

– Все нормально, отвали уже от меня! – оттолкнула я друга, отплевываясь от воды. – Замерзла как цуцик, – клацнула я зубами.

– Сейчас будем согревать тебя! – радостно заявил Мишка, заворачивая меня в большое махровое полотенце.

Потом он повел меня в кухню и принялся отпаивать горячим чаем. Но даже так соображать нормально я начала не сразу.

– Миш, у меня все очень плохо, – сообщила я другу, когда смогла рассуждать почти прилично.

– Так и знал, что нельзя тебя оставлять одну! – в сердцах проговорил мой друг.

Не виделись мы с прошлых выходных – больше чем на неделю он уезжал куда-то с отцом. Я только знала, что вернулся он вчера.

– Тёмка козел! С ним я еще разберусь. Но дело же не только в нем? – приобнял меня Мишка за плечи и принялся укачивать как малое дитя.

– Не только…

Я рассказала ему про неудачные поиски работы, про собственное отчаяние, намекнув на нежелание жить. И больше всего друга разозлил именно мой намек.

– Ты меня заколебала, Гель, уж прости! Ну сколько можно зацикливаться на своей физике?! Никуда она от тебя не денется! И неужели тебе не надоело работать с этими… имбецилами?! – не сразу подобрал он нужное слово.

– Миш, они не имбецилы. Это просто дети… – покачала я головой. – И да, мне нравилось с ними работать, учить их чему-то новому…

– А мне кажется, что настало время что-то менять, – философски изрек Мишка. – И работ вокруг много интересных.

– Это какие? – усмехнулась я. – Уборщица? Санитарка? Или соцработник, ходящий по домам пенсионеров и разносящий соцпайки?.. В центре занятости мне только такое и предлагают. Так и говорят, мол, по специальности мы вам ничего подобрать не можем, есть только общественно-полезный труд.

– Ну почему сразу санитарка? – скривился Миша. – Куча всего есть… Ладно, это я беру на себя. А сейчас мы идем гулять!

– Под дождем? – рассмеялась я.

Но было мне не до смеха, конечно. И меньше всего меня сейчас волновали неудачи с поисками работы. Я боялась за брата, прямо сердце было не на месте. И я чувствовала приближение беды.

– Блин, точно!.. Ну тогда мы с тобой идем в ресторан.

– Миш, ну какой ресторан? Посмотри на меня…

Я не только выглядела как развалина, но и чувствовала себя так же.

– А мы никуда не торопимся. Я сегодня весь вечер твой, – развел Миша руками, словно приглашая меня в объятья. – Приводи себя в порядок – поедем пить, танцевать и веселиться до упаду.

В итоге я дала ему себя уговорить. Пока собиралась, несколько раз пыталась дозвониться до брата. Результат был всегда одинаков – абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети… И как же я ненавидела этот равнодушный механический голос!

Ресторан Мишка выбрал не простой, а самый шикарный в городе. Контингент там тоже соответствовал общему уровню, и я, в своем не самом шикарном вечернем платье, по началу чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке.

– Миш, может ну его нафиг, этот ресторан? – предложила я, когда мой друг заказал бутылку шампанского, да еще и французского. И подали нам его в ведерке со льдом. – Пойдем в какое-нибудь место… попроще?

– Еще чего! Зачем это? – отправил Миша официантку и сам разлил шампанское по бокалам. – Ты заслуживаешь лучшего! За тебя и выпьем! – поднял он свой бокал.