Черный город жил полуанглийской, полуиндийской жизнью. Озаряемая факелами и наполненная ритмами национальной музыки красочная пышность храмовых праздников соседствовала в нем с томительной скукой английских воскресений. Полные огня эротические танцы храмовых танцовщиц уживались с аскетически постными проповедями европейских патеров в длинных сутанах, веселье и свобода индусских праздников — с ханжеством и фанатизмом вновь испеченных христиан, эмоциональность и тонкость древней этики человеческих отношений — с холодностью и расчетливостью дельцов всех цветов кожи, напевная музыкальность языка телугу — с бесстыдством и грубостью английского жаргона. Индийские национальные традиции бережно хранились в хижинах ремесленников и всего бедного люда города. Эти традиции разбазаривались и растрачивались наиболее состоятельной его частью.
Улицы, на которых жили
отбельщики, населены теперь
прачками — дхоби
Сомнительный отблеск английских времен и сейчас лежит на Джорджтауне. Но последнее десятилетие принесло много перемен, и этот отблеск начинает тускнеть. Город с английским названием становится все более индийским…
Специально заселенный местными обитателями, Черный город долго сохранял те противоречия и конфликты, которые вместе с людьми и их отношениями были принесены в его глиняные стены. Ост-Индская компания и впоследствии английские власти искусно поддерживали и подогревали эти конфликты и противоречия. Одной из сложных проблем города стал кастовый вопрос.
Майским вечером 1652 года по улице Черного города двигалась свадебная процессия. Весело трещал огонь факелов, взвизгивали, захлебываясь, флейты, стучали барабаны. Впереди процессии на украшенной цветами лошади ехал в праздничном одеянии жених. Свадебный кортеж уже подъезжал к переулку, куда он намеревался свернуть, как неожиданно замешкались факельщики. Идущие сзади не сразу поняли, в чем дело. Впереди раздались крики, послышалась брань, и несколько появившихся из переулка людей стащили за ногу жениха с седла. Процессия утратила стройность, родственники жениха бросились на обидчиков. В голову им полетело несколько факелов. Из домов выскакивали мужчины и набрасывались на участников процессии.
— Будете знать, как ходить по чужим улицам! — кричали они, молотя по спинам опешивших «противников».
Перед вываленным в пыли женихом возник коренастый мужчина. Схватив юношу за узкий парчовый воротник, он насмешливо проговорил:
— Так будет всегда, если касты левой руки будут водить свои процессии по улицам, где живут касты правой руки.
И, потянув сильной рукой растерявшегося жениха на себя, он резко толкнул его в толпу дерущихся.
Касты правой руки, касты левой руки — что это и откуда? На этот вопрос трудно ответить. Говорят, такое деление существовало еще во времена империи Чолов. Почему оно возникло, уже никто не помнит, даже всезнающие жрецы. Появление каст левой и правой руки остается загадкой, каких немало в истории Тамилнада. Существует предположение, что одна группа каст принадлежит к коренному населению, а другая представляет иммигрантов. Но какие иммигранты и откуда — на это в Мадрасе никто не ответит. Обе группы каст имели общую религию. К более «высоким» кастам правой руки принадлежали землевладельцы, купцы, ростовщики. Это были мудалиары, четти, найду. В касты левой руки входили ремесленники — ткачи, ювелиры, парикмахеры, прачки и т. д. Зажиточная же верхушка этой группы каст занималась торговлей, так же как и представители каст правой руки. По всей видимости, конфликты, возникавшие между «леворучными» и «праворучными», имели под собой социально-экономическую базу. Вопросы свадебных и похоронных процессий являлись лишь поводами для этих конфликтов, а не действительной их причиной. Кастовый вопрос был обострен и усложнен конкуренцией между купцами, принадлежавшими к различным группам каст. Крупнейшие компрадоры, купцы Ост-Индской компании, в то же время были лидерами своих каст. Например, знаменитый Сункурама возглавлял касты правой руки, а Тамбу Четти — касты левой руки. В конкурентной борьбе компрадоры, как правило, использовали «свои» касты.
На следующий день после разгрома свадебной процессии в форт явились руководители «правых» и «левых» каст — Сешадри Наяк и Конери Четти. Первый был купцом Компании, второй ведал экспортом индийских тканей. Результатом этого визита было историческое решение властей форта. Улицы Черного города разделили на две категории: одни, где могли проходить процессии каст левой руки, и другие — для процессий каст правой руки. Чтобы паче чаяния не перепутали, обе группы каст вывесили свои флаги. Белый — для «праворучных» и пятицветный — для «леворучных».
Однако на этом борьба не закончилась. Время от времени она с новой силой разгоралась в Черном городе. В 1707 году губернатор Питт, по кличке «Пират», обложил ремесленников и торговцев тяжелыми налогами. Но бремя налогов было распределено между «левыми» и «правыми» кастами неравномерно. Руководители каст не смогли договориться между собой о перераспределении налогов. И вновь начались потасовки во время свадебных и похоронных процессий. Для усмирения дерущихся были вызваны английские солдаты. Опять начали делить улицы, но теперь уже не для процессий, а для поселения. Кастам правой руки было предложено продать свои дома и переселиться в другое место, если они оказывались на улицах, заселенных людьми каст левой руки. И наоборот. Но представители «праворучных», считая себя более «высокими», обиделись и, покинув Черный город, стали переселяться в другие места. Наконец конфликт был с большим трудом улажен и выделены специальные улицы для процессий разных групп каст. Из этой «игры» английским указом были исключены только потомки Берри Тиммапы. Ост-Индская компания причислила их к «средним кастам» и разрешила им соблюдать церемонии и проводить процессии на любой улице города. Конец XVIII века, когда социальные противоречия между ремесленниками, с одной стороны, и купцами Компании и ростовщиками — с другой, стали обостряться, изобиловал столкновениями каст левой и правой руки. Теперь конфликт был перенесен в храмы. В 1716 году касты левой руки поссорились с «праворучными» из-за соблюдения храмового ритуала, и теперь уже «леворучные» отправились в Сен-Томе в поисках пристанища и мира. То, что стычки были перенесены в храмы, имело под собой основания. Крупные купцы-компрадоры принимали участие в их сооружении. Каждый из этих благодетелей принадлежал к своей группе каст, и каждый из них претендовал на определенную долю храмового дохода.
Английские власти использовали кастовые конфликты. Когда «правые» и «левые» не могли решить, кому из многочисленных индусских богов молиться, форт давал указание молиться за Ост-Индскую компанию. В храме Кришнасвами во время праздника 1790 года представители каст правой руки спустили пятицветный флаг «левых» и подняли белый. Для того чтобы внести успокоение и охладить страсти, англичане посадили в тюрьму обоих лидеров, спустили оба флага и подняли свой, с изображением святого Георгия. Разрешение этого конфликта стало символом традиционной английской политики «разделяй и властвуй». Теперь святой Георгий гордо реял над индусскими процессиями, а английские губернаторы делали богатые подношения мадрасским храмам, где брахманы-жрецы учили свою паству покорности новой власти. Клайв-второй дарил драгоценности разграбленного Серингапатама, Пигот — золото навабов Карнатика. Мунро — серебряные рупии тяжелых налогов. После национального восстания подношения прекратились, и постепенно затих конфликт между кастами правой и левой руки. На смену ему пришли иные противоречия и иные столкновения.
Когда начали строить Черный город, туда были приглашены ремесленники, в изделиях которых нуждалась Ост-Индская компания. Это были прядильщики, ткачи, рисовальщики, отбельщики, красильщики. Они охотно селились в новом городе, где получили ряд преимуществ. Их освободили от налогов на тридцать лет. И кроме этого ремесленники чувствовали себя в относительной безопасности под каменными стенами форта. Они устали от постоянных войн, которые вели в то время между собой индийские феодалы. Их грабили солдаты вражеских армий, притесняли собственные раджи и навабы, над их имуществом висела постоянная угроза. Четыреста семей ткачей поселились в строящемся Черном городе еще при Фрэнсисе Дее. Они надеялись найти там твердый заработок и свободу от произвола и грабежа. Но никто из них не подозревал, что они попали в стан хищников. Никто из них не знал, что «благодетельница» Компания разорит дотла и пустит по миру их потомков.
