«А где же дедушка? Наверное, это был какой-то святой странник, монах, по всей видимости. Они прозорливые, всё знают о прошлом и будущем».
Курить совершенно не хотелось.
* * *
– Как зовут тебя, мил человек?
Василий вздрогнул. Видимо, задремал немного. Рядом с ним, на его картонке, сидел старик. Мудрые добрые глаза смотрели с жалостью и сочувствием. На коленях лежал иссохший посох, которому было по меньшей мере лет пятьдесят, не меньше.
– Василием.
– Что же ты, Вася, из себя старика-инвалида сделал? За жизнь и за счастье бороться надо, а не горькую пить.
Вот гангрена пойдёт, сгинешь, с чем перед Богом стоять будешь? Не стыдно?
– Стыдно! Очень стыдно! А что делать? Идти мне некуда, в больницы не берут, документов нет никаких. А жена, Ира… Да, я один виноват, пить стал запоями. Теперь вот молюсь каждый день, а Бог, видимо, меня уже не слышит.
– Бог всех слышит. Только одному для помощи кнут нужен, а другому – покаяние и вера. Ты что для себя выберешь?
– В Бога я верю! Мне кнут нужен, да посильней, чтоб все грехи выбить, да так, чтобы никогда пить не хотелось! От водки все грехи человеческие. Пойло дьявола, да и только, будь оно неладно! А вы куда, батюшка, путь держите? Водички хотите? Я только в колонке налил, не пил ещё.
– Хочу! Ты первый, кто мне помощь предлагает, чудно даже, всегда наоборот бывает. Хороша водица, добра! Вот ею и лечись. Если с верой, то поможет. А путь мой далёк, ещё идти и идти. На транспорт разный денег у меня нет. Сейчас по доброте душевной никого не возят, всё за деньги, за бумажки…
– Вот, возьмите, батюшка! Это заначка. Держал на чёрный день. Думал, когда помру, так добрые люди найдут, одежонку какую-нибудь купят. В чистой рубахе перед Богом стоять надо, верно?
– Верно! Но рубаха – не главное.
– А что главное?
– Главное – это поступки, что за твоей спиной будут. Их все как на ладони видно. Вот тут обманул, тут украл, тут помог, в беде не оставил. А тут искренней добротой себя спас, излечил!
Бог протянул Василию левую ладонь, и на ней, как на экране, побежала вся жизнь Василия, да не его глазами, а глазами мудрого режиссёра. С самого детства: все поступки, все грехи – и маленькие, и большие, и боль чужая, и обиды, и добро совершённое, и зло пустяковое, и забытое, и скрытое. Всё, оказывается, записано и сохранено!
– Прости, Господи! Прости, матушка! Прости, батюшка!
Слёзы текли из глаз Василия, выжигая своей горечью давно небритую щетину.
– Возьмёшь мой посох, он тебе дорогу укажет. Покаявшемуся и поклонившемуся да даровано будет!
Василий очнулся.
– Надо же, давно такие яркие сны не снились!
Нога не болела, в баночке лежала заветная тысяча рублей. Иссохший посох лежал на коленях.
– Так это не сон, что ли?
Василий оглянулся. Улица пуста, монаха нигде не видно, костыли пропали. Опершись на посох с забытой уже лёгкостью, Василий поднялся. Нога действительно не болела! Чудеса, да и только! Далеко внизу зазвонили колокола, извещающие об окончании утренней службы. Появилось острое желание помолиться в храме.
«Если не пустят, так возле храма буду молиться на коленях за монаха! Вот дурак, даже имени не спросил. Но Бог все имена знает! На храм тыщу свою положу! Такое дело! Такое дело! Вот ведь чудеса, какие на свете бывают!»
Больше по привычке, чуть прихрамывая и опираясь на посох, Василий двинулся в сторону церкви. Внутри соловьиной песней пела надежда. Мир расцвёл яркими красками и улыбался Василию добрыми лицами прохожих. Это были совершенно другие люди, смотревшие на него с почтением, без капельки презрения, как было раньше.
У ворот храма лицом к лицу Василий столкнулся с бывшей женой. Чёрный платок, слёзное лицо, сгорбленная осанка. От былой твёрдости духа не осталось и следа.
– Ира?
Женщина, испуганно подняв глаза, вдруг упала на колени.
Обняв ноги бывшего мужа, рыдая навзрыд так, что тряслось всё тело, Ирина причитала:
– Вася, Васечка, прости меня окаянную, прости, ради Бога! Дура я, такая дура! Света, наша Светочка, она-то в чём виновата? Это я… Мне умереть надо было, не ей!
– Что со Светой? Не реви, пожалуйста, встань!
– Светлана с женихом Гошей на мотоцикле разбились, сегодня уж сороковины. Это всё из-за меня! Бог наказал меня за мои грехи!
– Бог никого не наказывает, Ира. Мы сами выбираем путь крайностей, а потом сожалеем и каемся. Но время назад не воротить, у каждой дороги свой закономерный итог.
– Ты прости меня, Васечка! Я все твои документы сохранила, искала тебя, Бога просила.
– И ты прости меня, Ирочка! Теперь капли этой отравы в рот не возьму! Столько пережить пришлось, не поверишь!
Излечит время грешных путь
Лишь болью горькой и потерей,
Но обретётся жизни суть,
Когда устанешь в счастье верить.
– Ты, Вася, это где прочитал?
– Прямо сейчас в голову пришло.
12.08.2021
Необычный поход к стоматологу, или как правильно выдернуть зуб
Драматическая история с ироничным уклоном, реально имевшая место быть.
Эпизод 1
Стоматология
Множество раз начиная с самого раннего детства мне приходилось лечить зубы. Да кого, собственно, чаша сия миновала?
В раннем возрасте это было настоящей пыткой. Есть такое выражение – «Лезть на стену от боли». Вот когда мне было около восьми-девяти лет, я прочувствовал это выражение на себе в полной мере. Затянув до последнего поход к стоматологу по детской боязни, я испытал на себе настоящий ад боли. Это была ночь ужаса и полнейшего моего уничтожения с натуральными штурмами стен и потолка. В такие минуты можно заставить человека сделать что угодно и заставить его пообещать что угодно. Во всяком случае для меня не было страданий ужасней и мучительней. Всё, что со мной случалось до и после этой ночи, было просто небольшими огорчениями. До ещё одного момента, надо сразу заметить. Потому как всё самое интересное будет впереди.
Так вот, с большим трудом и немалыми мучениями вылечив зуб, я пообещал самому себе, что никогда больше не буду затягивать походы к зубному. Зубы надо лечить вовремя!
Прошло около тридцати пяти лет после того жизненного урока. Зубы лечились вовремя и относительно безболезненно.
В воскресный сентябрьский день мы с друзьями выехали в лес за грибами. Хорошая солнечная, но нежаркая погодка радовала, а редкие находки рыжиков поднимали настроение и рассасывали мелкие жировые складки благодаря многочисленным наклонам. Неожиданно сверху слева у меня треснул зуб и маленький кусочек даже отвалился. Поскольку боль была незначительной, а широкая улыбка не доходила до образовавшегося изъяна, то я решил выдернуть остатки зуба завтра в обеденный перерыв.
Заехав утром перед работой в стоматологическую поликлинику, где мы обслуживались от своего предприятия, я успешно взял талон на 11:30. Чувства тревоги не было. Был простой обычный понедельник. Ведь зуб можно выдернуть в любой день недели, так? Остаток зуба шатался, и была полная уверенность, что удаление оставшейся части не доставит каких-либо проблем.
И вот час икс настал. Стоматология была пустынна, видимо, люди на тот момент не нуждались в услугах зубных врачей. Первый слабый сигнал опасности был послан мне при виде очень молодого хирурга неславянской внешности. Может, это был даже практикант, но вдаваться в подробности было не в моих правилах, да и удаление шатающегося зуба, по моим понятиям, не требовало особого опыта и мастерства.
Вколов мне два бюджетных обезболивающих укола, юноша очень живенько приступил к процедуре удаления. Четверть треснувшего зуба была вытащена без каких-либо препятствий. Оставшаяся половина решила показать свои «зубы». Она сидела крепко, надёжно, в полной обороне, как фриц в хорошо укреплённом дзоте. Никакие кусачки, пассатижи, щипцы и прочие стоматологические премудрости не помогали. На помощь пришла женщина-врач среднего возраста. По лицу, спрятанному за маской, можно было определить, что ей около тридцати. Славянская внешность уже слабо внушала оптимизм, но появилась маленькая надежда на конец истязаний.
