Одной из его самых замечательных и, как мне казалось, самых противоречивых черт была любовь к детям. Я взял его в школу, чтобы показать ему наш метод обучения, к которому, как и ко всему остальному, он проявил интерес. Он несколько раз вел уроки и, казалось, был удивительно одарен способностью все объяснить, совершенно очаровывая детей своей яркой манерой, живым воображением, ясностью и блестящей описательной способностью. Особенно он блистал на уроках географии, рассказывая детям о разных местах на карте, которые он видел, и казалось, что он побывал почти везде. Вы, как помните, выразили сомнение в том, что он мог побывать во всех местах, которые, по его словам, он посетил. У меня нет таких сомнений ни сейчас, ни тогда, когда я слышал, как он давал урок географии нашим маленьким детям.
Я даже, хотя сначала у меня были некоторые сомнения, позволил провести ему урок религиозного воспитания, и никогда этого не забуду. Его благоговение в разговоре о святых вещах, его красноречие, его трогательные примеры Божьей любви были просто прекрасны.
Но вскоре он подружился с малышами не только обучая их, но и играя. Его акробатические способности изумительны, и он очень скоро очаровал их, показывая трюки и участвуя в их играх.
Для меня была загадка, которую я в то время не мог постичь. Как могло это странное существо, рядом с которым витала какая-то чудесная тайна, которое казалось таким глубоким, таким ученым и таким мудрым, быть таким популярным среди детей? Я не мог решить эту проблему. Однажды я осмелился спросить его об этом. Он ответил вопросом на вопрос: "Разве это не мудрость – общаться с прекрасным и добрым, где только сможем найти, – заводить друзей из среды безвинных?"
Я боялся, что дети слишком уж к нему привыкнут и будут вольничать. Однако этого не произошло. Они вскоре полюбили его, но я думал, что они также немного боялись его, и непослушный ребенок в мгновение ока усмирялся и успокаивался взглядом Позелы.
Так все и продолжалось в приходе. Позела регулярно посещала наши ежедневные службы и казался очень набожным. Службы, как вы знаете, достаточно скромные, и мало кто их посещает. Позела выразил удивление по этому поводу.
"Как так получается, – спросил он меня однажды, – что так мало людей приходит в церковь в будние дни?"
"Некоторые заняты своей работой, некоторые равнодушны к религии, а некоторые считают, что это воскресенья достаточно".
"Но разве не все ваши люди хотят попасть на небеса после смерти?
"Все хотят, я полагаю."
"Тогда, если они находят полчаса или около того Церковной службы на земле слишком тяжелыми для себя, как они могут надеяться, что смогут должным образом насладиться непрекращающимся поклонением небесной Церкви? На земле я всегда с удовольствием хожу в церковь, это самая яркая часть моей жизни здесь. Я люблю общаться с моим Создателем и с душами хороших людей. Земная приходская церковь, со всеми ее недостатками, больше всего в этом мире похожа на небесную. Если человек грустит, конечно, это лучшее место, чтобы излить наши печали любящему Отцу, если в радости, это лучшее место, чтобы думать о небесах".
Меня очень поразило это замечание.
Может ли тот, кто выражает такие чувства, быть действительно злым? Очевидно, что он не лицемер. Ему очень нравится служение, и он благочестив. Его тайна, какой бы она ни была, не может причинить вред.
И все же было очевидно, что при всей его любви к детству, при всей его ненавязчивой набожности, у него был какой-то удивительный секрет, который он старался скрыть от всех. Его манеры и привычки были странными. Он любил гулять в одиночестве по болотам, он избегал любых вопросов о своем происхождении, кроме как о недавних путешествиях, о которых он был особенно разговорчив, иногда он странно выражался и, конечно, имел странные идеи.
Пока он жил у меня, ему не пришло ни одного письма, но была доставлена довольно внушительная коробка. После этого он стал более замкнутым и часто выходил на болота по ночам. Один или два раза я рискнул войти в его комнату. Его ящик был заперт. Это было очень неправильно с моей стороны, но мне самому было любопытно взглянуть на этот ящик, потому что я знал, что в нем было много того, что могло бы раскрыть его тайну.
Если он был популярен среди детей, то в среде взрослых все было наоборот. Наши люди, хотя и очень вежливы к незнакомцам, но, как и большинство деревенских жителей, относятся к ним с некоторым подозрением. Они заметили загадку в моем друге, и, хотя он был очень "свободным и домашним" (как они это называли) с ними, они видели, что в нем есть какая-то тайна. Таинственность порождает подозрение. Любопытство было возбуждено. В сельской местности, где мало общения с внешним миром, любой незнакомец привлекает внимание. Поэтому мы не должны удивляться сильному любопытству и многочисленным догадкам, которые вызвал Позела. В приходе о нем ходили странные слухи. Наши суеверные люди, очевидно, считали его сверхъестественным, своего рода "белой ведьмой", поскольку они используют этот термин одинаково для мужчин и женщин, но, поскольку они также верили в проклятия и призраков, я не придал этому значения. Однако было одно явление, которое не казалось совсем уж причудливым, а именно: на диких болотах Пенмора и на болотах, по которым редко ступала нога человека, были замечены многочисленные огни разных цветов.
Хотя по ночам мимо этого пустынного болота проходило немного людей, но столь значительная часть из них видела эти огни, что трудно поверить, что все они страдали от галлюцинаций. Казалось, что огни приходят и уходят, появляются и исчезают, но никогда больше не встречаются в том же виде на том же месте. Все это не могло быть иллюзией, поскольку число свидетелей было весьма велико, и все же, что любопытно, ни один человек не рассказывал так же как и другой о том, что они видели. Все что-то видели, но каждый рассказывал по-своему.
Эта тема занимала мои мысли, и, наконец, я решил, не зная Позела, сам отправиться однажды ночью, чтобы расследовать дело, которое, я не сомневался, было связано с этой тайной или моим странным гостем.
Однажды вечером я отправился на болота со спутником, который, однако, покинул меня, как только появились огни. Они были очень необычными и соответствовали описаниям крестьян, так как были очень разнообразны по форме и цвету. Несколько акров болот и топей внезапно изменили цвет. Причина, должно быть, была очень весомой, поскольку сумерки едва спустились с небес, и планета Венера ярко сияла среди звезд, давая бледный свет над страной. Но ни остатки сумерек, ни Венера, ни звезды не могли сравниться с этими яркими и блестящими огнями. Один из них вдруг на мгновение осветил место, где я стоял. Затем я остался в сравнительной темноте, с неприятным чувством, что тот, кто их вызвал, должно быть, обнаружил меня.
Я услышал позади себя звук хлопающих крыльев, а затем вдруг увидел вблизи фигуру, сидящую на гранитной глыбе прямо передо мной. Это был Позела. Я прямо спросил его, что могло побудить его прийти туда в это время. Его ответ был необычен. "Чтобы написать письмо своим друзьям". Этот странный ответ побудил меня задать главный вопрос, который так часто был почти у меня на устах, и спросить его, в чем его секрет. Сначала он молчал. Я надавил на него. Но он молчал. Я смотрел на него. Было очевидно, что он отвечал мне не словами, а делом – не на слух, а на взгляд. Его глаза фосфорецировали и светились в темноте. Казалось, что он вовсе не человек. Сильно взволнованный, я торжественно заклял его во имя Всевышнего. Фосфоресценция угасла, и он заговорил.
"Да будет так!"
Через мгновение после этого он сбросил с себя плащ и я увидел зрелище, которое никогда не забуду.
Передо мной стоял не человек, более того, это не было земное существо. Его облик все еще был отчасти человеческим, но из его плеч простирались огромные крылья, а из-под одежды виднелось необычное одеяние. Вокруг его головы и фигуры мерцало нечто вроде фосфоресценции, что придавало ему странный и неземной вид. Все, что я могу сделать, чтобы описать его, это то, что он, казалось, объединял в себе человеческий и птичий типы – не похоже на изображения ангелов, которые мы видим. Я почувствовал естественную тревогу, но он успокоил меня. Я спросил его, кто он – ангел или дух ушедшего из этой жизни. Но он ответил, что он не ангел, а только житель другого мира, который первым из своей расы смог посетить эту землю: когда-то он был существом, неполноценным по сравнению с человеком, но с течением времени, не подвергаясь смерти, развился на своей далекой планете до своего нынешнего состояния. Удовлетворив таким образом мое любопытство, он ушел и оставил меня одного на болоте.
