Ещё тогда я понял, что девчушка не обычная малолетняя старлетка, а девушка со своими грандиозными мечтами, мыслями и ценностями.

  Уехав с острова, я все время возвращался к ее пронзительным и умным не по годам голубым глазам, которые снились мне не одну ночь.

  А потом не стало моих родителей, это было тяжело. Я расклеился. Стал пить и мусорить деньгами, развлекался с такими же развязными мажорами. Друзьями, как я тогда думал. В колледже я вёл себя, как последний гавнюк. Менял девчонок каждую ночь. Устраивал вечеринки. Отрывался по полной, лишь бы не чувствовать боль от утраты. И моя жизнь превратилась в одно сплошное размытое пятно. И после нескольких месяцев таких кутежей, долгих месяцев своей скорби, я чуть было не просрал бизнес родителей.

  Но в мою жизнь вовремя вошёл Шон Парк. Став голосом моего разума. Пару раз, конечно, он меня отметелил, за мою тупость и развязность. Сам был виноват. И сейчас я ему безмерно благодарен, что он когда-то разбил мне нос. И так мы сдружились.

  Сейчас, он один из моих лучших друзей. У него своё охранное агентство, и вдобавок – он мой личный телохранитель.

  А вторым моим стимулом изменить свою жизнь, стала Лександрия. Я увидел ее на футбольном поле, вместе с другими богатенькими цыпочками из школы для девочек. Ее глаза я узнаю из тысячи. Девушки приходили на наше поле, что было рядом с их школой. И всегда надевали самые короткие юбки и кофточки с глубоким декольте.

  Весь их вид так и кричал, чтобы кто-нибудь из парней их поимел прямо на поле. А парням в том возрасте только этого и не хватало – миленьких глупышек с формами, имена которых они даже не запомнят.

  Но Лександрия отличалась от них. И внешне и внутренне. Одевалась мило и не вызывающе, не пускала слюни на парней и не предлагала себя каждому. И от этого она ещё больше меня интересовала. Не для того, чтобы залезть к ней в трусики, хотя признаюсь, что мне этого очень хотелось. Но не это было главным. Я хотел ее узнать. Ее настоящую.

  Так продолжалось несколько лет, я узнавал о ней от своих людей, которые осторожно узнавали для меня информацию. Но сам с ней не говорил. Ей ещё не было восемнадцати. Но я мысленно уже тогда называл ее своей малышкой. И бесился, когда на неё засматривался очередной поганец.

  А когда ей исполнилось восемнадцать, в тот год она оканчивала школу для девочек. А я колледж.

  Наши вечеринки были в одном клубе. И тогда я увидел её. В красивом платье, которое подчеркивало ее изменившуюся фигурку. В тот вечер мне снесло крышу. И я не сдержался. И об этом поступке я до сих пор жалею. Даже Шон не смог меня остановить. И если бы я смог все изменить, я поступил бы иначе. Надеюсь.

  После того дня, я ее не видел. Она исчезла из поля моего зрения. А я исчез из поля зрения всего мира. Мне нужно было поднять с колен семейный бизнес. Судостроение – было страстью моего деда, а потом стало любовью моего отца. И я хотел продолжить их дело, мне нравились яхты, я любил свою яхту, что мне подарил отец на восемнадцатилетние. Поэтому я заплатил немаленькая сумму, чтобы все мои фотографии были изъяты из сети. Не хотел, чтобы проступки моей бурной юности омрачили репутацию моего дела. Плюс я хотел расширить свой бизнес и стал производить ещё и оборудование, и мебель для клубов и ресторанов.

  Родители бы мной гордились, я это знаю.

  И спустя столько лет, каково было мое удивление, когда моя помощница сообщила мне, что остров, за развитием которого я наблюдал, исключительно из-за одной прекрасной блондинки, выставили на продажу.

  Я мгновенно приказал своему адвокату и финансисту связаться с продавцами и завершить сделку, любой ценой.

  И вот я здесь.

  Она меня не узнала.

  Она изменилась. В ее глазах, некогда сияющих и жизнерадостных, больше не было огня. Меня встретила гордая и колючая женщина. В глазах, которой была печаль и холод. Я сразу задумался, кто или что смог так сильно изменить ее мир. Не сомневаюсь, что ее родители имели в этом участие. Но почему-то я так же был уверен, что и для неё та ночь не прошла даром.

  Тогда в нас обоих что-то изменилось. Я был самонадеянным юнцом, который не готов был брать на себя ответственность. А она была прекрасным цветком, который я боялся погубить.

  Сейчас же я намеревался вновь узнать эту женщину, пробиться сквозь ее шипы и холод. И если нужно, я переверну весь мир, чтобы ее глаза снова засияли.

– Тай, так все в порядке? – спросил меня Шон, после моей небольшой тирады.

– Да, супер. – не отрывая взгляда от монитора ноутбука, ответил я.

– Она изменилась, ты заметил? – отпивая экспрессо, осторожно спросил мой лучший друг.

  Я потёр глаза, сохранил файл и закрыл ноутбук. Теперь всецело смотря на Шона.

– А сам-то как думаешь? – откинувшись на спинку уютного кресла, спросил я в ответ.

  Друг ухмыльнулся, поставил пустую чашку на стол и собрался обратно на свой пост. Но около двери обернулся.

– Ты ведь понимаешь, что она, скорее всего в бешенстве от того, что ты занял ее кабинет и ее квартиру? – почти не сдерживая улыбки, спросил он.

– А то, я уверен, что так и есть, – сложив руки за головой, я хмыкнул.

– Будешь и дальше ее бесить, верно? – все же усмехнулся Шон.

– Даже не сомневайся во мне, друг.

  Я буду делать все, что угодно, лишь бы в ней снова загорелся тот самый дикий огонь, жаждущий жизни. И, кажется, я знаю, что мне нужно для этого делать.

  С самого утра я сижу и общаюсь с персоналом своего отеля. На самом деле мне до сих пор непривычно, что это мой отель, мой курорт, да и весь остров теперь мой. Это дикость. Но это отличное вложение средств, тем более что я следил за развитием этого места. И сейчас курорт входит в топ самых люксовых курортов нашего времени. Здесь хотят отдыхать все без исключения.

  И это заслуга Лексы, она вытянула это место, вдохнула в него жизнь и свою душу. Это чувствуется практически во всем.

  И персонал подобран отлично. Работа налажена. И менять я ничего не стану, зачем? Если механизм работает, все слажено и приносит огромную прибыль.

  Я устроил эти собеседования с целью узнать о сотрудниках чуть больше, но в основном, чтобы понять, как Лекса смогла все так идеально соединить. Задавал наводящие вопросы, спрашивая о работе, о том, что нравится, а что нет.

  К моему удивлению и облегчению, довольны были абсолютно все. А в вопросах о Лексе, я четко улавливал уважение, доверие, и все явно нервничали, когда я спрашивал про их управляющую, явно беспокоясь, что она может узнать об этом разговоре.

  Идеальный начальник, который держит всех в ежовых рукавицах, но относится ко всем с достоинством и уважением.

  Заканчивая с охраной, старшим, которых теперь стал Шон, я потянулся и уставшими глазами посмотрел на своего телохранителя.

– Ну что там? Народ в ужасе? – отпив воды, измучено спросил я.

– Да нет, все отлично.

– Врешь? – с сомнением я посмотрел на него.

– Ещё как, – рассмеялся он.

– Ну, ты и засранец, Парк, – нервно рассмеялся я.

– А ты готов? К главной встрече? – ехидно поинтересовался он.

– Нет, черт возьми.

– Отлично, пойду ее позову, – встав с кресла напротив меня, он быстрым шагом пошёл к двери.

  Я хотел кинуть ему пару ласковых, как этот гавнюк уже открыл дверь и сказал:

– Лекса, мистер Блеквел готов тебя принять, – и сверкнув в мою сторону своими зубами, шире открыл дверь, пропуская ее в кабинет.

– Тебе крышка, – одними губами процедил я, показывая ему единственный жест пальцем, который он заслужил.

  Он лишь подмигнул мне и закрыл дверь за спиной у Лексы. Оставляя нас наедине.

  Я весь этот долбанный день проторчала у дверей этого напыщенного индюка, контролируя весь персонал. Успокаивая нервы всем подряд. И сейчас уровень моего бешенства достиг апогея. Потому что меня-то никто не успокаивал, когда Джо и Дэн ушли на работу, оставляя меня наедине с остальными и со своими невеселыми мыслями в придачу.