Гуайнакапа собрал заново своих, что оставались живы, тем же, что были мертвы, приказал устроить погребение и почести согласно их язычеству, ибо всем им известно, что в душах есть бессмертность. И также были сделаны там, где разыгралось это сражение, каменные изваяния и столбы в память о том, что было содеяно. И Гуайнакапа послал сообщение обо всем этом в Куско, и перестроились его люди и пошли вперед от Каранге [589].
И те [люди из племен] Отавало [Otavalo], Кайамби [Cayambi], Кочески [Cochesqui] и Апипо [590] [Apipo] [591] с другими народами образовали лигу, все вместе и со многими другими, [поклявшись] не давать Инге поработить себя, но скорее умереть, нежели потерять свою свободу, и возвести в своих землях крепости, и не принимать обязанность выплачивать подати, и со своими людьми пойти до Куско, землю столь далекую, как они слышали. И, обговорив между собой это и высказав свои суждения, они ожидали Ингу, который, как они знали, шел с тем, чтобы воевать с ними; каковой вместе со своими [людьми] прошел до области этих [народов], где он приказал возвести их земляные валы [albarradas] и крепостные заграждения, которые называют «пукара», где он приказал разместить своих людей и службы. И к тем народам он направил посланца с большими подарками, прося у них, чтобы они не начинали с ним войны, ибо он не желал иного, кроме как мира на честных условиях, и что в нем они всегда встретят благосклонность, как в [его] отце, и что он ничего не хотел брать у них, но, напротив, дать им из того, что он привез, однако эти столь мягкие слова послужили немногому, ибо ответ, который они дали ему, заключался в том, чтобы он тотчас же покинул их землю, в противном же случае они выдворят его силою. И так, отрядами, они подошли к Инге, который в великом гневе расположил своих людей в поле; и ударили по нему враги таким образом, что утверждается, что если бы не крепость, которая для укрытия была построена, они осуществили бы это и разбили бы его окончательно; однако, зная о потерях, которые он терпел, он удалился наилучшим образом, каким смог, в пукару, где укрылись все, кто не остался [лежать] мертвым в поле или во власти врагов, будучи пленены.
ГЛАВА LXVIII. О том, как Гуайнакапа, собрав все силы, дал бой врагам и победил их, и о его жестокой расправе над ними.
[Главы 68-74 в переводе А. Скромницкого]
КОГДА те люди увидели, что им было достаточно заточить Ингу в его крепости, и что умерли многие орехоны из Куско, весьма обрадованные, они подняли большой шум своими собственными голосами, настолько, что они сами себя не слышали; и когда были принесены литавры, они [принялись] петь и пить, рассылая вестников по всей земле, возвещая, что они окружили Ингу со всеми его [людьми]; и многие верили этому, и радовались, и даже приходили оказать поддержку своим союзникам.
У Гуайнакапы в крепости была провизия, и он послал [гонцов], вызвать полководцев [592] из Кито с некоторым числом людей, имевшихся в их подчинении, и он пребывал в большой ярости, поскольку враги не хотели сложить оружие; и он часто пытался своими посольствами и подарками привлечь их на свою стороны; но о том нечего было и думать. Инга увеличил своё войско и враги сделали то же самое; они договорились решительно атаковать Ингу и сломить его [сопротивление], или умереть на поле боя. И так они приступили к задуманному и разрушили две крепостные стены, и не будь вокруг того холма других [стен], несомненно, победа осталась бы за ними; но, поскольку у них в обычае делать ограду с двумя воротами, и выше [от неё] - другую, и так они строят на холме семь или восемь крепостей, для того, чтобы, если потеряют одну, подняться в другую; Инга же со своими людьми укрылся в самой [надежной] крепости на холме, откуда, по прошествии нескольких дней, он вышел и весьма смело атаковал противника.
И утверждают, что когда прибыли его полководцы и люди, он им устроил жестокое сражение, и сомнительной была победа; но, всё же, [люди] из Куско устроили такую хитрость, что убили очень много врагов, а оставшиеся [в живых], убежали. И столь рассерженным был их король-тиран, что, разгневавшись на то, что противники взялись за оружие, желая защитить свою землю, не признавая зависимости, - он приказал всем своим [воинам], чтобы они нашли как можно больше [врагов]; и они весьма усердно искали их и пленили всех, да так, что мало кому удалось ускользнуть от них. И рядом с находившейся там лагуной, он лично приказал, чтобы их обезглавили и бросили вглубь [озера]; и столько было крови от многочисленных убитых, что вода утратила свой цвет, и не видно было ничего, кроме кровавой гущи. Совершив такую жестокость и такой весьма скверный поступок [gran maldad], Гуайнакапа приказал привести к нему детей погибших, и, глядя на них, он сказал: "Canba mana pucula tucuy guamaracona [593] ", что означает: "Вы не устроите мне [более] войны, потому что вы все теперь - мальчишки". И с тех пор и до сегодняшнего дня за этими людьми осталось название гуамараконы [guamaracones [594]], а были очень храбрыми; за озером же осталось название, которое имеет оно и доныне - «Ягуаркоча» [Yaguarcocha], что означает "кровавое озеро". И в селениях этих гуамарконов были размещены митимаи и [поставлены] губернаторы, как в большинстве [других] мест.
И после обновления своего войска, Инга прошел дальше к Югу, став весьма известным из-за случившейся победы; и он проследовал по неизведанным [землям] до реки Ангасмайо [Angasmayo], а то были пределы его империи. И от местных жителей он узнал, что впереди было много людей, и что все не стыдясь ходили обнаженными, и все без исключения ели человеческое мясо, и построили кое-какие крепости в районе [области или жителей?] Пастос [los Pastos] и он приказал знати [начальникам] платить ему подати, но они ответили, что у них не было ничего, чтобы ему дать; и дабы принудить их, он приказал им, чтобы каждый дом того края был обязан выплачивать ему подать, каждые столько-то лун [месяцев], в виде довольно большой тростниковой трубки, наполненной вшами. Вначале они посмеялись над приказом; но затем, поскольку им не удавалось наполнять столько трубок, хоть и множество было у них вшей, они выращивали скот, который Инга приказал оставить им, и платили подать из приплода [того скота] и из произрастающих в тех землях корма и корней. И по неким причинам, имевшимся на то у Гуайнакапы, он вернулся в Кито, и приказал, чтобы в Каранге [Carangue [595]] был храм Солнца и гарнизон солдат с митимаями, а также командующий с его губернатором для границы тех земель и для их охраны.
ГЛАВА LXIX. О том, как король Гуайнакапа вернулся в Кито, и о том, как он узнал об испанцах, продвигавшихся вдоль побережья, и о его смерти.
В том же году Франсиско Писарро с тринадцатью христианами проходил вдоль этого побережья [596], и об этом в Кито была доставлена весть Гуайнакапе, которому рассказали об одежде, какую они носили, и о виде корабля, и то, что они были бородатыми и белыми, и говорили мало, и не были такими любителями выпить как они, и о [многом] другом, что они смогли узнать. И желая увидеть таких людей, говорят, что он приказал, дабы ему привели как можно быстрее одного из двух, как говорили, оставшихся из тех людей, потому что остальные уже вернулись со своим капитаном на Горгону [la Gorgona], где они оставили нескольких испанцев с имевшимися у них индейцами и индеанками, как в должном месте мы расскажем [об этом] [597]. И некоторые из этих индейцев говорят, что после [их] ухода, этих двоих убили, от чего сильно разгневался Гуайнакапа; другие рассказывают, что ему приснилось, будто их ему привели, и что когда они в пути узнали о его смерти [т.е. Гуайнакапы], то убили их [598] ; кроме того, другие говорят, что они умерли. То, что мы считаем наиболее достоверным, так это то, что их убили индейцы, когда тех осталось мало в их крае [599].
