– Неблагодарная тварь, шлюха… Живешь на всем готовом, а взамен мне, значит, рога! Бл@дь!

Анжела впервые видела подобную сцену жестокости. Родители мало общались между собой, но были приверженцами вежливости. Отец никогда в их с матерью присутствии не позволял себе бранных слов. Смотреть на разъяренного отца было страшно. Когда он подволок мать к лестнице, то просто толкнул ее, и она кубарем покатилась по ступеням вниз, а он набрал кого-то на телефоне и проорал в трубку:

– Саныч, убери мусор из прихожей за ворота. И чтобы больше этой мрази в моем доме не было. Увижу – уволю всех и найму новых, понятливых!

– Глеб, позволь мне одеться хотя бы, – простонала женщина, тщетно пытаясь прикрыть наготу полупрозрачным пеньюаром, накинутым явно в спешке. Выглядела она ужасно, лицо стремительно опухало, правой рукой она прижимала левое плечо, постоянно морщась от боли.

– Уйдешь отсюда, в чем пришла, с голой задницей, шалава! – прорычал Глеб Артемович и направился к своему кабинету, но тут он заметил стоящую в слезах Анжелу, – А-а-а! Запомни, если узнаю, что ты помогаешь своей распутной матери, полетишь отсюда вслед за ней. Поняла меня?

Анжела кивнула. Сейчас она боялась этого человека, который был ее отцом и которого она, оказывается, и не знала толком.

– Бесполезная женщина, даже дочь воспитать нормально не смогла, – ворчал мужчина, оглядывая короткое облегающее платье Энж с голыми плечами, – Сама шлюха, и дочь вся в нее. Мне нужен внук! Слышишь! С этого дня никаких ночных гулянок. Завтра Саныч отвезет тебя в клинику на осмотр, а я тем временем подберу тебе мужа.

Анжела была в шоке от всего увиденного, но ее скорее поразила жестокость мужчины, чем страдания матери. Они не были близки, и ради этой чужой, по сути, женщины рисковать своим благополучием Анжела точно не собиралась, впрочем, как и выходить замуж по велению отца, сейчас же не девятнадцатый век.

– Папа, – попыталась вразумить папу девушка, – Я же еще учусь. Мне рано замуж.

– Учится она, – усмехнулся отец, подходя к ней вплотную. Он был одного роста с дочерью. Но девушка вернулась с вечеринки, куда ходила исключительно в модных туфельках на высоченных шпильках, поэтому сейчас отец смотрел на нее снизу вверх, но столько было животной ярости в этом человеке, что Анжеле казалось, что это она букашка рядом с ним, – Пойдешь замуж, когда я скажу и за того, кого я выберу! Поняла?

Для большей убедительности он еще и за шею девушку больно прихватил. Слезы с новой силой полились из глаз Энж, голос не слушался, да и ноги уже дрожали, поэтому она поступила умно – согласилась:

– Да…

Ее тут же отпустили. Отец скрылся в своем кабинете, где тут же загремело стекло.

«Ничего. Он отойдет и забудет этот бред», – успокаивала себя Анжела, направляясь в свою комнату.

Анжела вертелась на кровати и не могла уснуть. Столько мыслей было, страхов, они крутились в голове беспорядочным вихрем, не давая девушке покоя. Поняв, что от сильного сердцебиения шумит в ушах и становится трудно дышать, Энж встала, чтобы открыть окно, и увидела с высоты второго этажа на противоположенной стороне уютной тихой улочки элитного коттеджного поселка сжавшуюся в комочек мать. Женщина прислонилась к чужому забору, гипнотизируя взглядом окна еще час назад своего дома.

Анжела вздохнула. Она не могла бросить мать вот так. Накинув махровый халатик на симпатичную розовую пижаму с короткими шортиками и маленьким топом на тонких бретельках, девушка подошла к шкафу, вытащила спортивную сумку из прошлогодней коллекции и накидала туда несколько старых пиджаков и брюк. Сама Энж давно такого не носила, предпочитая не прятать длинные, стройные ножки.

Покопавшись в клатче, она вытащила банковскую карту.

«Денег там осталось немного, конец месяца все-таки, но на пару дней должно хватить», – решила девушка и пошла на цыпочках вниз. Когда она уже спускалась по лестнице, в кабинете отца что-то громко ударилось о дверь, послышался звук разбитого стекла.

«Кажется одной пустой бутылкой в доме стало меньше», – подумала Энж и, захватив с тумбочки у входа сумочку матери, тихонько вышла из дома. Охране не поступало приказа не выпускать Анжелу, поэтому она спокойно вышла на улицу. Мать тут же оказалась рядом.

– Милая, доченька, спасибо, – затараторила женщина, забирая у Анжелы сумку, – Я знала, что ты не бросишь мать в беде, цветочек мой.

Энж отклонилась назад, чтобы избежать материнских поглаживаний лица, руки у той после сиденья на земле наверняка далеки от стерильности. Занесет на кожу еще какую-нибудь заразу. Чтобы отвлечь мать от проявления благодарностей, девушка протянула ей карту.

– Вот, сними все что есть. Я завтра пойду в банк и заявлю, что потеряла. Ты же знаешь, у меня это единственная карта.

– Да-да, милая, я все понимаю. Спасибо. А пин?..

– День и месяц моего рождения… – сказала Анжела. По растерянному лицу матери дочь поняла, что это слишком сложная для нее задачка и вздохнув пояснила, – 0303.

– Конечно-конечно… – зашептала мать.

Анжела не стала ее слушать, пошла в дом, бросив через плечо «Пока».

– Я позвоню тебе… – пообещала мать в спину дочери.

Анжела пожала плечами. Она не поверила. Потому что, если поверит, а мать так и не позвонит, будет больно.

Девушка на цыпочках вошла в дом, надеясь проскочить в спальню не замеченной. Но, увы, это была не ее ночь, впрочем, напольные часы в гостиной как раз пробили шесть, а значит, не задалось утро.

По лестнице, пошатываясь, шел отец. Глеб Артемович выглядел ужасно. Его небольшие серые глаза налились кровью, по лицу и шее расползлись красные пятна. Он шел, бормоча себе под нос ругательства, постоянно потрясая в воздухе кулаками.

Увидев дочь, замершую у входной двери, он в один миг оказался рядом, больно схватил девушку за плечо и гневно спросил, обдавая ее клубами перегара:

– К матери ходила? Я же сказал, чтобы и близко к ней не подходила. Забудь. Ты теперь сирота! Поняла?

Анжела кивнула, стараясь не морщиться от вони, исходящей изо рта рассерженного родителя, но Глеб Артемович заметил брезгливое выражение дочери и, усмехнувшись, спросил:

– Что нос воротишь?

Анжеле было страшно за себя, но еще больше она боялась, что если отец выйдет сейчас на улицу и обнаружит там мать, он снова накинется на нее. А обильное содержание алкоголя в крови только усугубит последствия этой стычки и может привести к непредсказуемым последствиям. Девушка решилась поговорить с отцом.

– Пап, от тебя сильно пахнет алкоголем. Может тебе лечь?

– Мала еще отцу указы раздавать!

– Я не указываю, прошу. Пойдем, я провожу тебя в спальню.

– Что? Ноги моей не будет в этой комнате, где твоя мать…

Он замолчал, заметив слезы в глазах дочери. Схватил телефон и набрал привычный номер:

– Саныч, проследи, чтобы твои хлопцы завтра выкинули кровать из спальни. И закажи новую… Плевать какую.

– Папа, – Анжела снова попыталась вразумить отца, – пойдем в гостевую комнату. Тебе нужно поспать.

– Мне нужно ехать к адвокату! – прорычал отец, отпихивая дочь, – А ты готовься к браку. Сегодня же найду тебе мужа!

– Мне рано замуж, пап, – зачем-то заспорила с пьяным девушка и тут же получила звонкую оплеуху наотмашь. Удар был такой сильный, что Энж не устояла на ногах, отлетела к стене, едва не ударившись об нее головой. Отец склонился над ней, злобно сверкая глазами, и повторил практически по слогам:

– Я сказал, готовься к свадьбе!

И вышел, пошатываясь, из дома. Анжела еще сидела растерянная на полу, а во дворе послышался рев автомобиля и визг шин по асфальту.

Умывалась, как во сне. Эта ночь отделила ее беспечную жизнь, в которой она была принцессой, от неизвестного кошмара будущего. Голова болела от недосыпа, нервов и удара. Скула припухла и дергалась. Приложив к щеке холодный компресс, девушка прилегла и провалилась в глубокий сон без сновидений.