– Чёрт, малышка! Сейчас ты опасна сама для себя, – не выпуская меня из своего медвежьего капкана, заключил Бертран.
– Этот столбик так неожиданно выпрыгнул прямо на меня! – пожаловалась я, увидев, что зацепилась за небольшой осветительный столбик, который почему-то не работал.
– Угу. Я так и понял. Пожалуй, я буду держать тебя подальше от всяких ниндзя-столбиков, – развернув меня лицом к себе, покачал головой Тоха.
Его непослушная челка опять упала на лоб, и я автоматически потянулась к ней рукой, сдвигая вверх и… не смогла остановиться, обвивая Тоху за шею и запуская пальцы в шелковистые вихры на затылке.
Мгновенье никто из нас не двигался. А затем ладони Тохи медленно опустились с моей талии на бедра. В это время глаза Антуана заполонила темная мгла. Он буквально пожирал меня взглядом. Его грудь начала вздыматься всё быстрее, чёрный взгляд, полный похоти и огня, блуждал по моему лицу, будто пытался найти в нём сигнальный «стоп».
Решив, что возможно это мой последний шанс – завалить сегодня этого брыкливого жеребца в постель – я потянулась к его губам. Но мои планы снова были безжалостно разбиты. Губы соприкоснулись вовсе не с чувственным ртом принца, а с его холодной щекой.
– Саша, – произнёс Антуан, тоном в котором было нечто среднее между мольбой и проклятьем.
Крепкие ладони только на секунду соскользнули на мой зад, сминая его, но этого хватило, чтобы внутри меня расплескалась горячая волна. Я вся горела от груди до шпилек, непроизвольно выгибаясь в его руках, будто он как кукловод управлял моим телом. Мои щёки охватило языками пламени от того, что я почувствовала твердое давление его эрекции.
– Ты не знаешь, что творишь, Саша, – сверкнул глазами Тоха, словно злился на меня.
– Я знаю, – твердо заявила я, опуская ладони на его рельефные мышцы груди.
Я сто тысяч раз видела его обнаженный торс и столько же раз прикасалась к его плетеным каменным мышцам. Но раньше во мне не происходило такого смертельного урагана бушующих гормонов.
– Ты слишком пьяна, малышка, – перехватил мои запястья Тоха, поднимая высоко над головой.
– Я хочу, чтобы ты сделал со мной всё, что ты делаешь со всеми своими крошками, Тони, – пропадая в черных пропастях его глаз, решилась я.
Тоха издал странный звук, что-то между стоном и рычанием, и, резко подхватив меня под зад, закинул на своё плечо. Но не успела я порадоваться тому, как развиваются события в лучших традициях пещерных людей, как Бертран вернул меня на землю и в прямом, и в переносном смыслах:
– Ты пьяна, Санечка. И я отведу тебя в твою комнату. Это единственное, чему я позволю случиться, – отрезал гребанный принц таким тоном, который не подразумевал ничего, кроме как: «Заткнись и выполняй, что я говорю».
Снова схватив меня за руку, Антуан шел со мной рядом, сурово сдвинув соболиные брови. Я знала, что будет непросто переступить через годы дружбы и перевести эту дружбу в горизонтальное положение. И, разумеется, понимала, что для Тохи я не просто очередная телка. И, учитывая, что наши семьи дружат, он, наверное, боится, что придется понести ответственность за то, о чем я его прошу.
– Боже, Бертран, ты решил, что мне нужна твоя холостяцкая свобода? – расхохоталась я так, что хрусталь в люстрах холла зазвенел. – Мы все знаем, что ты ни с кем не встречаешься. Я ведь говорю только об одной ночи.
– Что ты несешь, женщина? Это всё, что тебе от меня нужно? – насмешливо выгнул брови Тоха, явно уже не воспринимая меня как адекватного собеседника.
– Ну да, – кивнула я, неуверенно пожав плечами.
Нужно мне гораздо больше… он прав.
– Ты не соображаешь, о чем ты просишь, Саша, – тяжело выдохнул Тоха, останавливаясь у тяжелой добротной дубовой двери в выделенную мне спальню.
– Мне двадцать три, Бертран! А я знаю, что такое секс, только по фильмам для взрослых! И всё из-за тебя! Ты пасешь меня, как глупую овечку, сколько я себя помню, а сам в это время трахаешь всё, что не успело убежать! – с обидой выплеснула я, осознавая свое поражение.
Он ни за что не перешагнёт эту гребаную черту дружбы.
– Значит, ты не остановила бы этого мохнатого, если бы я не пришел? – гневно засверкал очами наследный засранец.
Его ярость была настолько… горячей, что я чувствовала жар его кожи, даже не дотрагиваясь. Раньше Тоха только посмеивался над неуклюжими попытками парней затащить меня в постель, но в последнее время его стало дико бесить любое чрезмерное внимание мужчин ко мне.
– У меня был план «Б», – буркнула я. – Мы вернулись бы в зал, и его остановила бы водка.
– Водка разгоняет, а не останавливает, – рявкнул Тоха, распахивая дверь и затаскивая меня в комнату. – Объясни мне, что на тебя нашло?
И снова это странное чувство, что я и Тоха становимся дальше друг от друга из-за моих к нему чувств. Раньше я бы не раздумывая разболтала ему всё, что у меня на уме. Но и он раньше всегда меня поддерживал, что за блажь отгонять от меня парней, если я ему не интересна как девушка?
В комнате кромешная темнота из-за выключенного освещения и плотно задернутых штор.
– Ничего я объяснять не собираюсь на том простом основании, что я женщина! – заявила я, хлопая рукой по выключателю.
– Козыри пошли? – хмыкнул Бертран и щёлкнул выключателем где-то выше. – Спокойной ночи, Санечка.
Щелкнул выключатель, и яркая вспышка света заставила меня на секунду зажмурить глаза, а когда я их распахнула, то наследная задница уже смылась, оставив меня один на один с десятками маленьких крючков на платье и неудовлетворенным желанием, болезненно ноющим в низу живота.
Теперь понятно, зачем Эмелин камеристка. Такие шмотки просто невозможно ни надеть самой, ни снять.
Вывернув руки, как гуттаперчевый акробат, всё, что я смогла, это только грязно выругаться. На платье, на Антуана и на гнусную подножку судьбы в целом. Почему бы мне не влюбиться в любого другого парня? Вот Самойлов Родька, например, подкатывал со своим хреном. Тёртым. Чем не вариант? Ах, ну да, и тогда же меня утащил Антуан, завернув в свой пуховик, как в мешок. Он просто не даёт мне ни единого шанса на отношения, скотина эгоистичная!
Крючки моим пьяным пальцам не поддавались, и, окончательно обессилев в борьбе с ними, я громко выругалась на того, по чьей прихоти я в этот капкан влезла:
– Ну и гад же ты, Бертран!
В следующую секунду дверь распахнулась, но, к моему разочарованию, это был не Тоха.
– Отставить брань! – гаркнула Вика, заплывая в мою комнату с бутылкой шампанского и двумя фужерами. – Это ты так нашу звезду разозлила? Он примчал за свой пульт и врубил такой депресняк, что даже Бес скривился. Слышишь?
Скосив глаза в сторону все еще открытой двери, Вика замерла, улавливая тоскливые «Walking in My Shoes», наполнив и без того грустную музыку своими минорными битами.
Вика захлопнула дверь и протопала до небольшого диванчика в виде кушетки у подножья кровати.
– Ничего не вышло. Тоха никогда не полюбит меня так, как люблю его я, понимаешь? – пожаловалась я подруге, забираясь рядом с ней на кушетку и принимая наполненный шампанским бокал.
В любой другой день я бы наотрез отказалась пить эту шипучую дрянь, способную опьянить меня, как говорится, «в сиську», но после сегодняшнего провала не остается ничего другого.
– Ты ему предложила себя, а он отказался? – уставилась на меня мутными зелеными глазищами подруга. – Ах он кобель породистый! Да я ему сейчас «купирование» члена сделаю, чтоб писать мог только на собственные яйца!
Я аж прифигела от того, как быстро Вика переобулась от «не дари свой цветочек, не делай глупостей», до «как он посмел отказаться от такого подарочка»!
– Да погоди ты! – притормозила я всплеск генофонда Борзовых в этой кукле тощей. – Между мной и Тохой всё не так просто ведь. Я сама с трудом смогла принять в себе то, что в какой-то момент вдруг посмотрела на него другими глазами. Прикинь… мы ведь знаем друг о друге всё! Тоха даже один раз держал мои волосы, пока я блевала после клуба, где нам подсыпали какую-то дрянь в стаканы.
