Казалось, что, рассказывая Вике о наших взаимоотношениях с Антуаном, я сама себя хотела убедить в невозможности других вариантов нашей с ним связи. За первым бокалом пошел второй, затем и под историю о событиях вечера – следующий.

– Да-да… – пробормотала Вика. – То есть грудь ты ему не показала? – осоловело уставившись на меня, уточнила она.

– Вроде нет, – неуверенно ответила я, так как алкогольный туман в голове становился всё плотнее, и я, честно говоря, не совсем улавливала, о чем мы собственно говорим?

– Ты должна пойти к нему и признаться, что ты его любишь! – внезапно вскочила Вика и вцепилась в мою руку, стаскивая с кушетки.

– Ему неинтересны такие как я! Он любит женщин опытных! – отказалась я.

Честно говоря, уже мечтая вырубиться в постели, а не о плотских утехах в объятьях принца.

– Угу. Истрепанных как пословица, скорее, судя по тем дамам, что вечно около него крутятся, – язвила Викуся, но тоже уже начиная клевать носом. – Любовь нужна всем, понимаешь? Всем! И раз я даже Аристову это смогла доказать, то и у тебя получится!

– Любовь волшебная страна… и каждый житель в ней обманщик… – грустно процитировала я.

Четвертый бокал шампанского оказался решающим, и все события дальше остались в моей голове как в тумане.

Хотела я этого или нет, но утро наступило. Глаза открывать совершенно не хотелось, но тихие звуки звяканья посуды заставили меня приподнять веки, чтобы через узкие щелки посмотреть, кто их производит.

Первое, что я осознала – я не в той спальне, где меня поселили. Интерьер в стиле «Хеннесси» подсказал, что я таки залезла в койку к Антуану. И под одеялом я совершенно голая!

Сквозь распахнутые в спальню двери я видела и другую часть апартаментов Тохи, состоящие, кажется, всего из четырех комнат.

В зоне моей видимости была часть гостиной с большим ансамблем мягкой мебели и широкой барной стойкой. А возле нее, как ни в чем не бывало, крутился Тоха. В одних боксерах…

В голове практически отсутствуют воспоминания о том, как я сюда попала. Лишь короткие обрывки, где я помню, как мы с Викой допились до стадии жёсткого стёба над всеми странностями мужской половины человечества. Начиная от неспособности запомнить, где находится корзина для грязных носков, и заканчивая их неизлечимой тягой поглазеть на женскую грудь… Точно! «Покажи ему сиськи»! Эта пьяная авантюристка уговаривала меня взять этого быка за рога. Точнее, за один, на который он и без моих сисек находит кого насадить без усилий.

Я пришла к нему с требованием снять с меня это чёртово платье, в плену маленьких крючков которого я оказалась по его вине!

Вот же черт! Сейчас на трезвую, хоть и больную, голову всё произошедшее вчера казалось верхом идиотизма. Череда глупых поступков, начиная с этого переодевания. И во всем виновата только я сама. И до обильного принятия на грудь, я вчера была взвинчена, взволнована до предела своим планом. И мне так хотелось понравиться этому искушенному мачо, что я шла у него на поводу, словно овечка на веревочке.

– Всё нормально, госпожа Александра, я готов подождать, пока ваше сиятельство изволит подняться с постели! – обернувшись через плечо, громко известил меня Тоха о том, что заметил мое пробуждение.

Искрящийся смехом взгляд Бертрана настойчиво намекал мне на ночное шоу в исполнении хомячка.

– Боже… – простонала я, испытывая самый настоящий испанский стыд. – Мне так стыдно!

От стыда горели не только мои щёки. Я не переживу этот позор! Муки совести спалят меня изнутри адским пожаром.

Из-за невозможности самостоятельно облачиться во вчерашний элегантный капкан из гардероба Эмелин мне пришлось завернуться в одеяло, чтобы доползти до барной стойки, где Антуан собственными руками выставил на стойку всё, что привезли в его апартаменты слуги.

– И почему это я госпожа? – пробурчала я, затащив задницу на барный стул и хватая бокал с дымящимся ароматным кофе.

Бертран развернулся ко мне, и мои глаза уперлись в идеальную мужскую грудь. Гладкая, загорелая кожа так и манила к ней прикоснуться. Пощупать рельефные мускулы, отлично просушенный пресс с мягким очертанием пресловутых кубиков.

– Ну а как? – деланно изумился Тоха, выгибая свои точеные брови. – «Я хочу, чтобы ты был моей маленькой грязной шлюшкой, Бертран!» – пропищал Тоха, изображая мой голос.

Сука! Нет, скорее сучка! Это всё Вика!

«Скажи ему, что хочешь быть его маленькой похотливой шлюшкой! Что он может сделать с тобой всё, на что только хватит его грязной фантазии! У мужиков от такого мозги полностью отрубаются!» – советовала мне Вика, провожая до дверей опочивальни принца.

Мамочки! Я ему так сказала? Хотя… судя по ржущему лучшему другу, я всё перепутала. Какая же я… нелепая недотёпа!

Но хуже всего, что я вспомнила! Я наехала на Бертрана, требуя расстегнуть мне платье, а он… и не сопротивлялся.

В голове отчетливо промелькнул весьма эротичный сюжетец. Я не помню, что говорила ему, но дьявольски откровенный интерес в глазах Антуана всплывал в памяти очень отчетливо. Он злился, матерился, но требование выполнил… ещё как.

Резко развернув меня лицом к стене, он шептал мне что-то на французском. Так яростно выплевывая ругательства, что от его шепота мне становилось жарко. Медленно, словно разворачивает долгожданный подарок, расстегивал один крючок за другим. А я сходила с ума, от порхающих по моей спине пальцев, от его близости… и кажется, даже тихо постанывала…

– О, нет… – простонала я, закрыв лицо ладонью.

Тоха в ответ на мои страдания от стыда и похмелья только ещё шире растянул улыбку.

– О, да! О-о-очень горячий круассан для моей госпожи, – пододвинул ко мне тарелочку Бертран и, снова надо мной угорая, отошел к своему мини-холодильнику в двух шагах от стойки.

Усыпанные по боксерам бананы с заигрывающе задранными бровями и типа распахивающими «полы» кожуры пытались меня склеить, недвусмысленно намекая на более близкое знакомство с содержанием этих трусов. Уверена, такой экземпляр любая не прочь развернуть… ох эта широченная спина, узкая талия и круглые ягодичные мышцы. Залипать можно вечность, глядя на принца в труселях.

– Может, ты оденешься? – мысленно вынесла я глазам строгий выговор и постаралась найти что-то интересное в тарелке с круассаном.

– Хм… вчера ты просила меня об обратном, – не унимался Тоха, заставляя снова и снова меня краснеть. – Приказывала показать тебе, кхм… ma bite.* Хотела потрогать мой зад…

– Заткнись, прошу тебя! – взмолилась я, готовая запустить в голову Тохе свою кружку с горячим кофе.

Бросив на меня взгляд через плечо, Тоха запустил пальцы под резинку своих боксеров, начиная их стаскивать, так, что показалась его упругая задница.

– Оу, ю тач май талала, – кривляясь в псевдоэротическом танце, принялся напевать Антуан. – М-м-м, май дин-дин-дон!

– Господи! – не выдержала я, хохоча и закрывая лицо руками. – Твой дин-дин-дон это не то, что я готова сейчас увидеть!

Вот, наверное, за это, в числе прочего, я его и люблю. Бертран ни за что не позволит мне грустить и поднимет настроение с самого дна в любой ситуации. Даже мой вчерашний позор он пытается перевести в шутку. Почему бы ему не подыграть?

Дождавшись пока Тоха вернется к стойке и сядет напротив меня, я чуть склонила голову. И, томно прикрыв глаза, прохрипела голосом роковухи с бодуна:

– Приказываю тебе, мой маленький грязный раб, принести госпоже её спортивный костюм из её царского чемодана.

– Ну, нет! Надень мою толстовку. Сойдет за платье, – сморщил нос Тоха, сливаясь с задания.

– Неси, – согласилась я, вставая и направляясь в комнату, чтобы найти бельё.

Кстати, это он с меня его снял?

В ожидании Тохи я села на его кровать, прикрыв глаза и пытаясь вспомнить, что я ещё от него требовала…

«Приглушенный свет, мягко растворяющийся в пространстве первой комнаты Тохи. Он расстегнул моё платье и замер. Я слышала только нарастающее тяжелое дыхание за спиной. Потом его ладони опустились на мои плечи и платье заскользило с них. И… случилась ядерная вспышка безумия. Между нами метались искры…