Чем разозлил.

Ну сколько можно меня мучить?

Вот что я такого совершила? Или Коул с Иден?

Ну посмотрела я на их соревнование, узнала тайну. Но разве не для этого желтоглазый прислал ко мне учительницу? Вот, на практике изучали. А он… А я…

Кажется, всё же сдалась.

Сил не осталось сдерживать эмоции, как ни старалась.

– Да что ж ты за человек такой?! – вскричала, топнув ногой. – Сколько можно надо мной издеваться? Вот что я тебе такого сделала? Скажи? Что? Я не просила именно меня дарить тебе. Я вообще сюда не напрашивалась. Это твои друзья лишили меня всего, – шагнула к нему ближе, ткнув пальцем ему в грудь. – Из-за тебя я здесь, – чуть ли не по слогам произнесла, глядя на него снизу вверх. – Ты виноват. Говорил, что не держишь меня, и я вольна уйти, а сам здесь меня запер, – махнула рукой в сторону двери. – И даже не объяснил ничего. Просто ушёл. Оставил одну. Бросил! Как до этого, когда позволил уйти из своей крепости, зная, что меня ждёт за её пределами, – обвинила, ударив его кулаком в плечо. – И плевать тебе было, что со мной происходило. А меня ко всему прочему ещё и твоя сестрёнка драгоценная сегодня чуть не прибила, чтоб ты знал! – снова стукнула. – Но, конечно, какое тебе дело до этого?! Я ведь просто рабыня для тебя! Без права голоса! И плевать, что я тоже человек, живая и умею чувствовать! Хотя чему я удивляюсь, когда вам тут всем друг на друга и то плевать? Убиваете друг друга по малейшему поводу. А ещё воруете, насилуете и, бог знает, чем ещё занимаетесь. А ты так вообще…

Замолчала, не найдясь так сразу с новыми словами. Так и не нашлась.

– Ааа, – выкрикнула в недовольстве и ударила его опять.

И опять.

И опять.

И снова.

Пока он не перехватил мои руки.

Сперва перехватил, затем и вовсе резко крутанул, развернув меня спиной, прижимая всем телом к себе в своеобразных объятиях.

– Именно, цветочек. Я не человек, – припомнил мне начало моей тирады вкрадчивым полушёпотом. – И они мне не друзья, – добавил, шагнув вместе со мной ближе к постели. – А если тебе тут было так одиноко, могла бы просто позвать… – закончил совсем тихо мне на ухо.

Вместо ответа вдарила ему пяткой по ноге.

Звать его ещё!

Обойдётся!

– Пошёл ты! – уже вслух.

Ещё один резкий разворот, и я оказалась вновь к нему лицом.

– Ну, если ты так настойчиво приглашаешь… – ухмыльнулся.

Не сразу я поняла, к чему он это сказал. А потом стало поздно. Я только и смогла, что вскрикнуть, когда послышался треск ткани. Выжившая чуть ранее рубашка окончательно пала смертью храбрых, разорванная на две половины.

– Ты…

С шоком проследила за падением жалких остатков цветастой ткани, прежде чем опомнилась. Но и возмутиться не успела, не говоря о том, чтобы что-то сделать, так быстро все произошло, как я оказалась лежащей спиной на кровати.

– Нет, – успела выдохнуть, прежде чем желтоглазый навис сверху, придавив своим немалым весом.

Так и замер, глядя мне в глаза. А они… Не просто жёлтые, как мне казалось раньше. Нет. На самом деле чернее ночи, как и у его сестры. Но при этом будто кто-то взял и кусочек солнечного луча запрятал в их глубине, и тот теперь прорывался наружу таким вот странным эффектом. И чем дольше я в них смотрела, тем больше меня накрывало чувством нереальности происходящего. Слишком много в них собралось жажды и желания.

Восхищения…

Даруя ощущение нужности и важности. Совсем неправильное. Но у меня не получалось отвернуться, или попросить отвернуться его. Ведь он не должен так смотреть. Только не он.

Да на меня бывший никогда так не смотрел, хотя, вроде как, любил!

А желтоглазый смотрит.

Хотя вообще никто мне.

И ведь не делает ничего больше, а у меня уже толпы мурашек несутся да сразу по всей коже, как при соприкосновении с электрическим полем. Неосязаемым, но ощутимым. Пробуждающим в теле чувственную истому. И это тоже неправильно.

– Отпусти, – попросила едва слышно, уложив ладони ему на плечи в стремлении оттолкнуть. – Пожалуйста.

На мои слова и действия в мужском взоре вспыхнуло нечто хищное. И на мою просьбу желтоглазый никак не отреагировал. Сперва. Затем… поцеловал.

Губы коснулись шеи, и мой новый вдох остался в лёгких обжигающим пеклом. Зубы царапнули нежную кожу, язык тут же зализал потревоженное местечко. Из меня вырвался тихий выдох, а пальцы сильнее сдавили твёрдые мышцы.

Чёрт, я схожу с ума!

Иначе не объяснить, почему я так ярко реагирую на действия желтоглазого. Внутри всё так и кричит сопротивляться, но я не могу. Не тогда, когда его губы спускаются ниже, дыхание опаляет кожу, а моё собственное – становится более рваным. В голове раздрай. Я не должна хотеть, но сейчас желаю больше всего на свете, чтобы мужчина продолжал, не останавливался. Хотя вслух умоляю об обратном.

– Хватит. Остановись. Прошу.

Не слушает, конечно. Вместо этого только больше искушает. Его губы смыкаются на моей груди, и поцелуй-укус выносит остатки здравого смысла за пределы разума. По коже повторной волной проходит невидимая сила, добавляя ещё больше чувствительности каждому сантиметру моего тела. Пробирает до самых костей. Я бы хотела сказать, управляет мной, но это будет ложью. Ощущения на пределе, но мои. И желание – выгнуться навстречу новой ласке – тоже моё.

Желтоглазый будто знает, что и как нужно делать с моим телом, чтобы я перестала сопротивляться и отдала себя в его соблазнительную власть.

Где-то в глубине ещё шепчет тихий голос о неправильности происходящего, но он слишком тих, чтобы прислушиваться к нему. Игнорирую. Веду пальцами вдоль мужской спины, со стоном выгибаясь навстречу не то поцелую, не то укусу. Не понимаю уже. Знаю только, что хочу чувствовать больше. Полнее. Ярче. И от недостатка ощущений царапаю его самого.

Вибрацией пробирается под кожу его гневный рык.

Не нравится инициативность?

Мне тоже много чего не нравится.

Оставляю новый росчерк ногтей на его спине.

Чтобы одинаково чувствовал вместе со мной.

Не собираюсь сходить с ума в одиночку.

И раз уж не могу ничего изменить…

– Тео, – зову шёпотом.

Впервые по имени.

Хочу вновь видеть его глаза.

Они ярче обычного. Больше напоминают расплавленное золото по цвету. Оно кругами течёт и переливается по радужке. Гипнотизирует.

Его ладонь ложится мне на щёку, пальцы очерчивают овал лица, спускаются ниже, до самых ключиц. До очередных мурашек по всему моему телу. Они волной расходятся по коже, концентрируясь в голове, подобно тем самым электрическим разрядам, смещая восприятие.

И, наверное, я и правда испорченная в душе, ведь то, чего не смог добиться от меня бывший за полгода отношений, сделал тот, кого я вижу всего третий раз. Пробудил во мне желание. Настолько сильное, что едва удавалось соображать. И с каждым новым прикосновением его пальцев и губ становилось сложнее.

Не прикосновения – ожоги. Но вместо боли они приносили удовольствие. Искры разбегались по венам, концентрируясь внизу живота.

Хорошо или плохо я поступаю – уже почти не важно. Так сильно разрасталось во мне желание чувствовать желтоглазого. И чтобы он тоже чувствовал. Если уж мне суждено пасть из-за него, то он падёт вместе со мной.

Для начала на спину.

Мужчина явно такого не ожидает. Но не сопротивляется, когда я толкаю его в грудь, подаваясь вперёд, вынуждая его выпрямиться.

– Хочу сама, – поясняю. – Можно? – замираю в ожидании разрешения.

Или запрета.

Совсем не хочется, чтобы он мне запрещал. Мне важно, чтобы разрешил. Позволил прикоснуться к нему.

В золотистом взоре вспыхивает неверие. Желтоглазый не совсем понимает, чего я хочу, но послушно отстраняется. А я и сама не особо понимаю уже, что делаю. Почему я это делаю. С тем, кто ещё недавно заставил пережить худшие минуты в моей жизни. Но… Так проще. Не думать. Просто делать. Да и что я теряю? Хуже уже всё равно не будет. И если уж ругать себя потом, то за всё и сразу. Так что…