17 ноября командование у Карто принял опытный генерал Жак-Франсуа Дюгомье. Наполеон хорошо поладил с ним. Вскоре осаждающие получили подкрепление, их количество достигло 37 000 человек. К середине ноября Наполеон окружил форт Мюрграв батареями, а 23 ноября взял в плен его коменданта – английского генерала Чарльза О’Хару, руководившего вылазкой на французскую батарею с целью вывести из строя орудия. «Генерал Дюгомье сражался с истинно республиканской отвагой, – докладывал Наполеон о том бое. – Мы вернули себе батарею… Пушки [армии] Конвента были своевременно расклепаны и увеличили смятение бегущих»{165}. Мало кому удавалось починить орудие, в запальное отверстие которого заколочен гвоздь, тем более сделать это быстро. Это признак профессионализма, которого Наполеон добился от подчиненных.

В час ночи 17 декабря 1793 года, в четверг, Дюгомье привел в действие план Наполеона. Колонна Клода-Виктора Перрена (позднее – маршал Виктор) прорвала первую линию укреплений Мюрграва, но остановилась перед второй. Около 3 часов ночи Дюгомье отдал приказ о новой атаке, и 2000 солдат под проливным дождем с громом и молниями и сильным ветром пошли вперед. В ходе атаки, которую возглавили Наполеон (под ним подстрелили лошадь) и капитан Жан-Батист Мюирон, и тяжелого рукопашного боя форт был наконец взят. Наполеон начал обстреливать раскаленными ядрами английские корабли в гавани. Взрыв двух испанских кораблей, груженных порохом, он запомнил до конца своей жизни. Десятки лет спустя он вспоминал: «Вихрь огня и дыма, вырывавшийся из арсенала, напоминал извержение вулкана. Тринадцать судов, горевших на рейде, напоминали фейерверочные фигуры: пламя очерчивало их мачты и корпуса. Пожар продолжался много часов и являл собой беспримерное зрелище». Наполеон преувеличил (загорелось два корабля, не все), но эффект получился грандиозный. Дюгомье дал хвалебный отзыв о Наполеоне, которого назвал «редким офицером»{166}.

На следующее утро союзники оставили Тулон. Началась неразбериха, особенно когда генерал де ла Пуап занял гору Фарон на востоке и начал обстреливать город и оттуда. Вскоре Саличетти и Гаспарен распорядились казнить около 400 предполагаемых федералистов (Наполеон в этом участия не принимал){167}. После успеха в Тулоне на Наполеона пролился дождь заслуженных почестей. 22 декабря ему присвоили чин бригадного генерала и назначили инспектором береговой линии укреплений от Роны до Вара. Саличетти обратил на Наполеона внимание крупных политиков Поля Барраса и Луи-Мари-Станисласа Фрерона. Но прежде всего, как позднее выразился Наполеон, Тулон «дал ему уверенность в себе»{168}. Наполеон доказал, что заслуживает высшей командной должности.

Редко когда в военной истории генералами становились (и утрачивали это звание) так стремительно, как во Франции в 1790-х годах. Из-за террора, эмиграции, войны, репрессий, разжалований после поражения, политической неблагонадежности и поисков виноватых (кроме обычных причин отставки) способные молодые люди делали карьеру с небывалой быстротой. Луи-Лазар Гош – в 1789 году всего только капрал! – к 1793 году стал генералом, а Мишель Ней (в 1792 году лейтенант) получил генеральские эполеты в 1796 году. Таким образом, взлет Наполеона не был уникальным в тех военных и политических обстоятельствах{169}. Но его карьеру нельзя назвать и непримечательной: он провел пять с половиной лет в чине су-лейтенанта, год – лейтенанта, шестнадцать месяцев – капитана, три месяца – командира батальона, ни минуты – в чине полковника. 22 декабря 1793 года, менее чем через четыре года действительной военной службы и после проведенных в отпуске 58 – из 99 – месяцев (и с разрешением начальства, и без), 24-летний Наполеон стал генералом.

7 февраля 1794 года Наполеона назначили командующим артиллерией Итальянской армии. Он сыграл достойную, но непримечательную роль в Пьемонтской кампании против союзного австрийцам Сардинского королевства, занимавшего северо-запад Апеннинского полуострова и владевшего островом Сардиния. Под командованием генерала Пьера Думбериона французы одержали три скромные победы. Наполеон познакомился с красивыми, но коварными вершинами и перевалами Лигурийских Альп. Он сражался вместе с блистательным и яростным генералом Андре Массена. Решение Массена в мае выбить сардинцев из Вентимильи и обойти австрийцев и сардинцев у перевала Колле-ди-Тенда (совр. Коль-де-Танд) принесло ему прозвище «любимец победы».

Поход длился пять недель. К началу лета Наполеон вернулся в Ниццу и Антиб, где стал ухаживать за Эжени-Дезире Клари, прелестной шестнадцатилетней дочерью покойного роялиста-миллионера, текстильного и мыльного фабриканта. Жюли, старшая сестра Дезире, 1 августа 1794 года вышла замуж за Жозефа, брата Наполеона, и ее солидное приданое – 400 000 франков – наконец разрешило денежные затруднения Бонапартов. Роман Наполеона и Дезире сводился почти исключительно к переписке. В апреле следующего года они были помолвлены. Годом ранее 19-летний Люсьен Бонапарт женился на Кристине Буайе, очаровательной, но неграмотной 22-летней дочери трактирщика. Брачные бумаги он подписал своим новым, республиканским именем Брут (Люсьен – единственный из Бонапартов, сменивший имя таким образом).

В апреле 1794 года Наполеон представил Комитету общественной безопасности свой план похода в Италию через Пьемонт. В Париж бумаги отвез Огюстен Робеспьер, прикомандированный к Итальянской армии. План (к счастью, изложенный рукой Жюно, а не неуклонно портящимся почерком самого Наполеона) содержал, кроме прочих, следующие стратегические соображения: «Атаки должны быть не разрозненными, а массированными», «Необходимо уничтожить Австрию; после этого Испания и Италия падут сами», «Ни один беспристрастный человек не может думать о взятии Мадрида. В отношении испанцев следует применить оборонительную систему, на пьемонтской границе – наступательную». Стремящийся даже в этом случае к централизации власти, Наполеон написал: «Альпийская и Итальянская армии должны быть объединены и подчинены единой воле»{170}.

Майор Берлье, незадачливый командир батальона, стал главной жертвой беспокойства Наполеона, его поглощенности деталями и желанием сделать все как можно быстрее и лучше. «Я чрезвычайно недоволен тем, как выполняется заряжание шестнадцати орудий, – читаем мы в одном из писем. – Вы, несомненно, захотите ответить на следующие вопросы… и я даю вам на это двадцать четыре часа». А вот другое письмо: «Я удивлен, что вы так медлите с исполнением приказов. Вечно приходится трижды повторять одно и то же. Ни одно обстоятельство Наполеон не считал незначительным. «Посадите под арест командира батареи капрала Карли, – приказал он Берлье, – который самовольно отлучился в Антиб за вином»{171}.

Во время Пьемонтской кампании Наполеон получил официальное подтверждение своего производства в бригадные генералы. Для этого ему пришлось ответить на вопрос, дворянин ли он, и Наполеон благоразумно – террор еще продолжался – солгал{172}. 5 марта Комитет общественной безопасности приговорил к казни радикалов-эбертистов, а 5 апреля – Жоржа Дантона и Камиля Демулена. Революция безжалостно истребляла собственных детей. Современник отмечал, что «тысячи женщин и детей сидят на мостовой перед булочными» и «более половины населения Парижа едят лишь картофель. Бумажные деньги не стоят ничего»{173}. Город созрел для выступления против якобинцев, которые не смогли дать людям ни хлеба, ни мира. В 1794 году, когда союзники отступали в Испании, Бельгии и на Рейне, группа заговорщиков почувствовала себя достаточно уверенно для того, чтобы свергнуть якобинцев и покончить с «царством террора».