– Ненавижу эту убогую дорогу. Мне здесь и днем не по себе- прошептал отец спасенного семейства
Путь до вершины казался невероятно долгим. Василе казалось, будто он маленькая улитка, ползущая куда- то в сторону вершины Хуашаня. Маленькая улитка не была готова к тому, что она увидела на вершине. Мельница была окружена факелами, стоящими на длинных деревянных ножках. Сама же древняя постройка была укутана громоздким рисунком. Гигантский кроваво- красный змей обволакивал старую мельницу, будто повиснув на ней. Голова кровавого змия опускалась к земле. Хтонический ужас происходящего усиливали растворяющиеся и появляющееся тени, они кружили вокруг зловещего места, но ни одна из них не вышла на свет. Казалось, что тьма укрыла в себе тысячи диких зловещих зверей, по другому их не назвать. Различимы были лишь темные капюшоны и блистающие глаза. «Тени» даже не заметили появления лишних людей на месте ритуала. Подобно пчелам, они были погружены в собственные обязанности. Уверенность и излишняя автоматизация действий сыграло против них. Очевидно, что все это было распланировано давно, все работало, как часы. Благодаря этому, Федор Кузьмич заметил, как одна из «пчелок» в темном капюшоне завязывает руки пожилой женщине в одном из амбаров. Свет от факела падал настолько удачно, что можно было разглядеть даже лицо.
– Значится так- начал резким шепотом излагать свой план отец семейства, который так и не представился- амбаров тут всего два, вон там раз наши сидят, нужно им помочь. А че во втором амбаре, хер его знает, он вообще заперт. Туда нам нужно лезть обязательно, мы его отродясь не запирали, а эти решили запереть. Если там наши сидят, то помочь им нужно. Обязательно.
Василе стал немного приходить в себя. Первый шаг был сделан, осознание и принятие. Он больше не в большом город, он не в кружке стихописцев, он столкнулся с тем, чего искал. Это ему уже тогда было понятно. После такого не возвращаются домой в добром здравии и духе. Может тогда что- то надломилось в нем, а может попросту вырос новый поведенческий мост, позволявший выжить. В критических ситуациях человеческий организм способен подстроиться под множество условий, иногда это правило работает и на психику в случае захвата деревни культом неизвестных ублюдочных тварей, поклоняющихся непонятно кому.
Л- л- ладно- дрожащим голосом шепнул Василе- там вон они вроде все отошли от этого амбара, вы давайте в открытый, а я проверю, ч- ч- ч- ч….я проверю, что там в закрытом.
Его спутники безмолвно кивнули. Запертый амбар был вне света факелов. Откуда они только их принесли? Неужели все такие ребята всегда носят с собой факелы, темные мантии и всякое подобное? Где соответствие новому времени? Неужели, деятельность непонятного зловещего культа настолько консервативна? Не верю. Уже тогда я понял, что работают бездарные затхлые желторотики. Но буду честен, их способность планировать и воплощать планы – довольно хороша. Сердце Василе не сбавляло ритм ни на секунду, подгоняя его. Ползком, подобно змее, он подполз к закрытому амбару. На удивление, боковое окно было открыто настежь. Видимо, его забыли закрыть. Одним прыжком Василе достиг оконной рамы. Все складывалось очень удачно, он тайно вошел в закрытый амбар. Внутри, наверняка, было душно и жарко. Василе совершенно не ожидал, что внутри амбара будет гореть свет. На стенах висели два старых керосиновых фонаря, где их только откапали? Фонари позволяли разглядеть происходящее в амбаре. На полу совершенно пустого здания лежали связанными шесть человек, трое девушек и трое мужчин. У двоих виднелась кровь на одежде. Эти двое были здоровенными мужиками. Рот каждого был заткнут импровизированными кляпами из ткани. Слава богу, двое раненых были живы. Более того, они были активны. Оба сразу же хотели выбить дверь амбара и ринуться в бой, но их остановил безмолвный жест Василе. После того, как все были развязаны, молчаливый спаситель в лице городского студентика вновь жестом показал на окно. Мужчины полезли вперед, чтобы, если того потребовал бы случай, они могли сразу же ринуться в оборонительный бой. Василе решил лезть последним, чтобы помочь женщинам. Все шло крайне гладко, из окна виднелись снующие взад и вперед капюшоны, которых совсем не волновал закрытый амбар. Виднелся оттуда и открытый амбар, из которого потянулась импровизированной шеренгой большая группа спасенных людей. Но прекрасная госпожа Фортуна не может всегда сопровождать своих избранников, иногда ей нужно отлучиться и отпустить вожжи человеческой судьбы. В данном случае, это произошло после того, как за последней женщиной захлопнулось с оглушительным треском спасительное окно. Неудивительно, что сразу после этого послышались различные крики от простых нечленораздельных «Ааааааааа» и «Ловите их!» , до ответного «Сраные твари!». Нужно было как- то спасать положение. Тогда- то и проявились первые зачатки создания абсолютно нового человека в теле московского паренька. Василе схватил керосиновую лампу и вышиб плечом с двух попыток дверь амбара. Уже тогда чувствовалось, что внимание от беглецов было переключено в сторону неясного агрессора из тьмы. Василе в считанные секунды бросился к мельнице и с абсолютно животным ревом метнул лампу в деревянные лопасти мельницы. Бросок был очень меток, он пришелся ровно на середину конструкции таким образом, что огонь перешел равномерно на все четыре лопасти. После этого было решено спасаться бегством. Главное, что создалось пространство для маневра жителям хутора. Возможно, ставка была сделана на их помощь, но ставка не сыграла. Олимпийскому метателю керосиновых ламп не дали пробежать и десяти метров. Темная гурьба накрыла его. Кто- то связывал, кто- то принялся дубасить всеми доступными конечностями. В конце концов, Василе был отправлен в нокаут ударом какого- то молодого щеголя с хитрым прищуром. Последнее, что он успел разглядеть перед погружением в бессознательность- грустное лицо спасенного отца семейства, убегающего в темную пучину ночи. Никто и не думал помочь. Ночь была прекрасна в своей темной вязкости. На небе было ни звезды, луна окончательно освободилась от оков туч и осветила организованно уходящую в лесную чащу таинственных людей, тащивших за собой на веревке тело молодого парня в модной одежде. Эх, был бы я тогда в тот день, они бы и пальцем не тронули моего друга. Василе совершенно не помнил того, как он покинул прекрасную подгорную деревню.
Знаешь, в былые времена, кино крутили на пленках. Крутили их на больших бабинах. Киномеханик осознавал, в какой момент нужно переставить бабину благодаря появлявшимся на экране желтым кружкам. «Сигаретные ожоги». Так вот, тело твое, мой друг, наверняка, болело на утро, как после сеанса прижигания сигаретами марки «Беломорканал». Произошел переход состояний. Еще вчера в деревне в сумерках захваченного дома посреди прихожей стоял мальчик, смотрящий на огромный всепоглощающий океан. Гигантская волна шла на мальчика, а он только и смотрел на нее до тех пор, пока не решил нырнуть в пучину. Выбор в таких ситуациях зачастую не подразумевается. Тебя смывает гигантская волна новых событий и шокирующих ситуаций, ты сходишь с ума и теряешь контроль. Или же ты можешь занырнуть поглубже прямиком в течение судьбы и с достоинством пройти все ее испытания. Мальчик решил, что его выживанию более потворствует второй вариант, и сам того не понимая погрузился в глубокий омут. Прости за такое высокопарное описание, мой друг, но было все действительно как- то так. Ты и правда герой в моих глаза.
Василе проснулся привязанный к подобию трубы от громкого грохота в импровизированной тюремной клетке, оборудованной внутри передвижного железного вагончика. Солнце палило с самого утра, поэтому атмосфера внутри потихоньку накаливалась. Окно было открыто, но это слабо помогало ситуации. Грохот исходил от его «сокамерника», который был привязан на пять метров дальше. Он топотил ногами по жестяному полу, стенам, да и вообще по всему, до чего мог дотянуться его ботинок. Выглядело это все со слов Василе таким образом, будто нога этого человека существовала отдельно, пытаясь ритмично сообщить что- то. Сам он лежал неподвижно, его лицо было накрыто подобием тканевой тряпки, видимо это была импровизированная защита от насекомых. Василе промычал и привлек внимание своего товарища по несчастью. Тот снял со своего лица плотную тряпку и удивленно выстрелил взглядом в своего сокамерника
