Мех истончился под моими руками, сменившись кожей. Появились бледные светлые волосы, падающие на глаза, которые не моргали. Не фокусировались. Не видели.

"Нет!" Я осторожно перевернула Делано на бок, схватил его за плечи, встряхнул. Но ничего не было. Я потянулась за кинжалом, но остановилась. "Пожалуйста. Пожалуйста, не делай этого. Вставай, Делано. Пожалуйста. Пожалуйста."

Ничего не было.

Слезы ослепили меня, когда серебристый огонь вспыхнул над моей головой и перекинулся на мчащихся к нам даккаев. Горе резко нарастало, вытесняя все остальное. Схватив Делано, я оттащила его от края, когда кто-то закричал. Эмиль попятился назад, его мечи выскользнули из рук, и он опустился на одно колено перед ревенантом, который пронзил его грудь. Киеран внезапно оказался рядом, его рот открылся в реверансе, и он с размаху вонзил свой меч в шею ревенанта.

Кастил крутанулся на месте, обнажив клыки, чтобы пронзить ревенанта. Кровь залила его лицо, его доспехи, и под моими руками кожа Делано уже начала остывать.

"Я же говорила тебе, дочь моя". Голос Исбет был мягким, но отчетливым сквозь безумие. "Я говорила, что ты дашь мне то, чего я хочу".

Та трещина внутри меня, которая разверзлась после смерти Виктера, теперь рвалась наружу, выходя из пустоты внутри меня. Все мое тело содрогнулось, когда ярость, связанная с горем, хлынула из меня, ледяная и бесконечная. Меч выпал из моей руки, а другая скользнула прочь от Делано. Ярость присоединилась к сущности Перворожденных, давя на мою кожу, когда я поднялась и медленно повернулась.

Я посмотрела на Исбет, когда она снова подняла меч над Малеком, и закричала.

Энергия хлынула из меня, треща и плюясь, разлилась по полу и врезалась в Исбет, отбросив ее назад. Она потеряла меч, когда поймала себя. Храм содрогнулся, когда из меня хлынул эфир, ударив в притянутых ко мне даккаев.

Исбет поднялась, отступая назад. Укрепившись, она подняла руку. "Не заставляй меня делать это, Пенеллаф".

"Я убью тебя", - сказала я, шагая вперед, и это был тот самый голос, полный дыма и тени. "Я разорву тебя на части".

Ее глаза широко раскрылись, когда она отскочила на несколько футов назад. Из нее вырвался поток эфира.

И я рассмеялась.

Энергия ударила в меня, и я приняла ее - жгучую боль, ожог - позволив ей просочиться в мою кожу и стать частью меня. А потом я послала ее обратно.

Исбет отлетела назад и врезалась в колонну. От удара мрамор треснул, и она упала вперед на колени. " Ай", - прорычала она, поднимая голову.

Я улыбнулась, хотя кровь капала с меня - от ударов, которые она нанесла, - и попала на камень. Корни прорастали из новых трещин в камне, пока я шла, сузив глаза на нее.

Ее кожа рассеклась у линии волос, когда я шла вперед, и еще одно кровавое дерево пустило корни, затем еще и еще позади меня. Кровь бисером стекала по срезу, изгибающемуся к виску, едва не пропуская ее левый глаз. Еще один глубокий порез образовался у нее на лбу и прошел через бровь.

Еще один импульс вереска ударил в меня, когда она, шатаясь, поднялась на ноги. Я втянула его в себя, так как мое горло горело. Боль поселилась глубоко в центре спины, а челюсть пульсировала. Я подняла руки, и все упавшее оружие поднялось с пола Храма и полетело вперед.

Исбет взмахнула рукой, разбрасывая их в разные стороны. "Милый театральный фокус".

Сократив расстояние между нами, я наклонила голову в сторону, когда кусок камня врезался ей в голову. Кровь хлынула из ее носа и рта. "Как тебе такой милый театральный фокус, мама?"

Исбет споткнулась и поймала себя. Ее голова мотнулась в мою сторону. "Ты хочешь убить меня? Это не вернет никого из них. Это не остановит то, что грядет..."

Волна вереска покатилась от меня и ударила по Исбет. Она упала назад, смеясь.

Воздух зарядился вокруг меня, а над головой сверкнула молния. Я втянула в себя эту энергию, видя, как Миллисент борется с Малеком. Исбет ударила молнией. Импульс света ударил в мою ногу и разлетелся на осколки, поразив Миллисент, когда она схватила кинжал, торчащий из груди Малека. Она крутанулась назад и упала в лужу крови возле опрокинутой колонны, клинок так и остался лежать в ее руке.

"Обе мои дочери предали меня". Исбет вытерла кровь с лица. "Я очень горжусь".

Бросившись вперед, я схватила корону. Она застонала, когда драгоценности зацепились за нее, и я вырвала клок ее волос, снимая корону с ее головы. Ярость обуяла меня, когда я отдернула руку и ударила ее короной, повалив ее на пол.

"Боги", - прохрипела она, выплевывая полный рот крови и зубов. "Это было неуместно".

Энергия нарастала, и я разбила корону, на пол посыпались кусочки рубинов и бриллиантов. Я опустилась на колени, схватив ее за волосы. Тень и свет завихрились под моей кожей, когда она встретила мой взгляд. "Твое правление подошло к концу".

"Я выбрала Малека", - сказала Исбет, схватив меня за руку, ее прикосновение обжигало. "Это должен был быть он, потому что я не могла убить тебя. Я не смогла бы, потому что люблю тебя", - прошептала она, упираясь рукой мне в грудь.

Вереск прожег меня насквозь, подавляя мой контроль, поднял меня на ноги и отправил в полет назад. Каждое нервное окончание вскрикнуло от боли, когда вереск пронзил меня насквозь. Это было похоже на удар молнии, лишивший меня дыхания и лишивший контроля над мышцами. Я знала, что падаю, но ничего не могла сделать, чтобы смягчить удар.

"Поппи!" крикнул Кастил.

Каждая косточка в моем теле задрожала, когда я упала на пол. Яркий свет вспыхнул у меня перед глазами, когда я перекатилась на бок. Вдох, который я сделала, обжег мои легкие. Мои ребра протестовали против движения, когда я попыталась сесть. Боль в спине перешла на плечи, и все это время свет продолжал мигать, позволяя мне лишь мельком увидеть хаос вокруг меня. Ривер лежал, мерцающие огоньки искрились от него, когда он пытался стряхнуть даккай. Малик лежал, обхватив Миллисент одной рукой, словно пытался защитить ее последним вздохом. Ни один дюйм их тел не был обожжен или разорван. Дракены больше не летали, и Киеран, он тоже выкрикнул мое имя, когда вспыхнули огни...

Внезапно, света не стало. Ни цвета, ни звука.

Затем серебристое пятнышко запульсировало и расширилось, став ярче, и в этом свете появилась она. Волосы цвета лунного света ниспадали на плечи каскадом спутанных локонов и волн. Светящийся блеск почти скрывал веснушки на носу и щеках и придавал коже серебристое, перламутровое сияние. Но я узнала ее по снам, которые не были снами. Ее глаза открылись, и я увидела, что они цвета весенней травы - зеленые с ярким светящимся отливом.

"Так не должно было быть", - прошептала она, но кровавых слез уже не было. Кислотный, ледяной гнев обрушился на меня. Бесконечная ярость, которую я никогда не чувствовала раньше и никогда не смогу испытать, потому что она росла десятилетиями. Столетиями.

Все тело свело судорогой, когда я вспомнила слова Ривера - то, что Виктер сказал Тони. Начальный стих пророчества. Рожденный из смертной плоти, великая первобытная сила восстает как наследник земель и морей, неба и всех царств. Тень в угольке, свет в пламени, чтобы стать огнем во плоти...

Произнести ее имя - значит низвергнуть звезды с небес и опрокинуть горы в море...

Ее имя было силой, но только когда его произносил тот, кто родился как она, и обладал великой первобытной силой".

"Он сказал мне, что ты уже знаешь ее имя", - сказала Тони.

Она снова посмотрела на меня, и я увидела нас, когда я парила в небытии, дрейфуя, пока она не появилась передо мной. Пока она не сказала: "Так не должно было быть". Когда она сказала мне, что во мне всегда была сила.

Но это были не единственные слова, которые она мне сказала. Теперь я вспомнила. Она назвала мне свое имя. Она умоляла меня разбудить ее.