Себя она называла музыкантом в отставке. С шестнадцати до девятнадцати она вела совершенно другую жизнь – писала и пела песни в относительно популярной инди-рок-группе.
Как и в случае песен «Cut Your Hair» у Pavement и «Creep» у Radiohead, у группы Хлои, Peagles, тоже был один-единственный хит, переплюнувший признанный критиками альбом. Песня называлась «MPDG (Маниакальная девушка-мечта)».
В клипе Хлоя играет на укулеле и делает это просто охренительно. Классное видео.
Хотя Peagles успели выпустить всего один полноценный альбом и один мини, «MPDG» выстрелила и так часто использовалась в кино и на телевидении, что ближайшие двадцать лет Хлоя могла не работать.
После выставки друзья предложили собраться у меня и отметить. Квартира у меня была большая, других квартирантов не было, а идти до нее было всего ничего – к тому же алкоголь у меня всегда имелся.
В компании нас было шестеро, но большую часть вечера мы провели втроем: я, Хлоя и ее подруга Аманда. Мы разговаривали: обсуждали игры, фильмы, комиксы, сериалы и все, что приходило в голову. А когда вспомнили про время, был уже час ночи и остальные давно разошлись.
Когда Хлоя с Амандой тоже собрались уходить, наши взгляды пересеклись. Хлоя едва заметно улыбнулась, заправляя волосы за ухо, и по телу вдруг пробежал электрический разряд. Дыхание сбилось, и восстановить его никак не получалось.
Как вообще люди дышат?
Как только легкие перестали бунтовать, мы обнялись на прощание, и Хлоя с Амандой ушли.
В моей голове засела лишь одна мысль: как позвать Хлою на свидание. Если пойдем в ресторан, будет скучно? Да, определенно. Может, на выходных в «Крокодиле» будет играть какая-нибудь классная группа? Надо будет утром проверить.
И тогда в дверь постучали.
Было несложно представить, как я открываю дверь и вижу Хлою, стоящую на пороге. Как она говорит, что ей вдруг захотелось прогуляться, что-нибудь в этом духе, что со мной весело и она хочет побыть вместе еще немного.
Но вернулась не Хлоя. Вернулась Аманда.
Она сказала, что забыла очки, а потом предложила еще что-нибудь выпить и обсудить «Сэндмена» Нила Геймана.
В итоге мы провели вместе пять лет.
Когда я захожу, Хлоя покачивается на стуле, сидя за прилавком. На ней выцветшая футболка NPR, Национального общественного радио, рваные джинсы и простые эппловские AirPods, которые она достает из ушей, прикрытых кудрявыми светлыми волосами.
Улыбаясь, она демонстрирует мне средний палец.
– Фу, как некультурно, – говорю я. – Ты же на работе.
Она пожимает плечами.
Я спрашиваю, зачем приходила таинственная женщина. Хлоя отвечает, что они не разговаривали – женщина просто поиграла в «Роботрон» и ушла.
– А с чего это такой интерес к какой-то женщине? – с подозрением спрашивает Хлоя.
Я рассказываю про Скарпио.
– Алан Скарпио?
– Ага.
– Попросил тебя помочь с игрой?
– Да.
– С «Кроликами».
– Именно.
Хлоя какое-то время пристально на меня смотрит, а потом откидывается на стуле и скрещивает руки.
– Врешь.
Я улыбаюсь.
– Да ладно?
– Клянусь, все так и было.
– Обалдеть! – Хлоя чуть не выплевывает жвачку. – Вообще, да, та женщина спрашивала, не видела ли я Алана Скарпио. Я подумала, она шутит.
– Он действительно сюда приходил. Мы должны были сегодня встретиться, но он не явился, а дозвониться до него не получается.
– Гони подробности, – требует она.
И я все рассказываю.
Хлоя выпытывает у меня все до последней детали – дважды. И чем дольше я обсуждаю с ней ситуацию, тем более безумной она начинает казаться. Алану Скарпио, миллиардеру-филантропу, якобы победившему в шестых «Кроликах», понадобилась моя помощь, потому что с игрой было что-то не так…
Хлоя спрашивает, точно ли приходил Скарпио, а не какой-нибудь его двойник.
Я киваю – но червячок сомнений начинает точить изнутри.
7. Джеффу Голдблюму среди нас не место
Спустя три дня после неудавшейся встречи с Аланом Скарпио я снова звоню по номеру с визитки.
Вне зоны действия сети.
Барон снова занят каким-то сложным проектом, а Хлоя целыми днями работает в зале игровых автоматов, так что я в кои-то веки решаю привести в порядок пару аккаунтов на онлайн-бирже и свою квартиру.
Встреча со Скарпио кажется бредом – словно на мгновение меня перекинуло в альтернативную реальность, где миллиардеры приходят ко мне за помощью и едят со мной пироги.
Номер, который дал мне Скарпио, вечно вне зоны доступа, а сам он известен своей нелюдимостью, так что я понятия не имею, как с ним связаться.
Если ему так нужна моя помощь с «Кроликами» – придется прийти ко мне самому.
Я возвращаюсь к прежней жизни и стараюсь не вспоминать ни про «Кроликов», ни про Скарпио, ни про странную беседу в закусочной.
А два дня спустя по новостям сообщают, что Алан Скарпио пропал без вести.
Одна из компаний по связям с общественностью, которой он владел, провела пресс-конференцию. Их представитель сказал, что с момента пропажи прошел «значительный, но на данный момент неустановленный период времени». Он обратился к общественности: если кому-то известно о местонахождении Алана Скарпио, «пожалуйста, свяжитесь с нами по этому номеру».
– Охренеть-охренеть-охренеть! – вопит в динамике телефона Барон Кордрой, с трудом сдерживая восторг. – Алан Скарпио сказал нам, что с игрой творится что-то странное, и тут же пропал!
– Ага. Жесть, – отвечаю я.
Разумеется, «нам» Алан Скарпио ничего не говорил. Он обращался ко мне, но Барона я не поправляю. Даже не помню, когда он в последний раз так чему-либо радовался.
– Надеюсь, с ним все в порядке, – говорю я.
– Погоди, как думаешь, его исчезновение связано с вашим разговором?
– Не знаю.
– Твою мать, К. А вдруг это «Кролики»?
Я не отвечаю. Новость об исчезновении Скарпио никак не удается переварить. Не может же это быть совпадением, правда?
– Капец, и что нам теперь делать? У нас же никаких зацепок, только таинственный визит миллиардера и какая-то женщина, которая нагрянула в закусочную, – говорит Барон.
Но он ошибается: зацепка есть.
– Я перезвоню, – говорю я и вешаю трубку.
…В закусочной заняты лишь несколько столиков, и официанты отдыхают перед толкучкой, которая обещает начаться в обед. Среди них – женщина с серо-зелеными глазами, которая обслуживала нас в тот день.
Она узнает меня и с улыбкой приглашает пройти за столик.
– Здравствуйте, – говорит она, наливая кофе.
Я говорю, что мой друг занят и попросил меня зайти за его телефоном.
Она приносит его вместе со свежей порцией кофе. Явно не догадывается, что мой «друг» – тот самый пропавший миллиардер. Видимо, не видела но- востей.
Как только телефон Скарпио оказывается у меня в руках, я бросаю на стол пять долларов и ухожу в спешке. Боюсь, что она вдруг догадается, кому принадлежал телефон, и передумает его отдавать.
В телефоне не находится ничего полезного. Никаких фотографий, кроме песика, стоящего на заставке, ни единого записанного звонка, включая тот, который явно встревожил его в закусочной, после чего он убежал на какую-то встречу. Это, а заодно пустая телефонная книга и аккаунт без привязанного адреса электронной почты намекают лишь на одно: для связи с внешним миром пропавший миллиардер явно использовал что-то другое.
– Пирог с ревенем? – спрашивает Фокусник, пялясь на телефон Скарпио как на Ковчег Завета.
– Его выбор, – отвечаю я.
– С кофе?
– Ага, с кофе.
– Какой-то конкретный кофе?
Я мотаю головой.
– Не, самый обычный.
Фокусник кивает и принимается за работу. Жесткие темные волосы падают на светло-зеленые глаза, длинные пальцы пробегают по телефону Скарпио, пока он подсоединяет его к ноутбуку с неизвестной мне операционной системой. На нем куртка из светло-коричневой замши, накинутая на винтажную розово-желтую футболку с логотипом группы Teenage Fanclub. С последней нашей встречи он похудел, а еще заметно состарился, хотя прошел всего месяц.