– Поздно! Ушел наш поезд. А мы с тобой не очень хорошие люди…

– Почему же? – поинтересовался Валериан, еле поспевая за ней.

– А если эту Люсю того? Помогли ей упасть. А мы не помогли найти убийцу? Она же к нам приходила с вопросами, с которыми не должна была приходить? Вдруг есть какая-то связь?

– Яна, именно поэтому, из-за этой возможной связи мы и покинули поезд столь необычным способом, – напомнил ей Валериан.

– А я и поддалась панике! – нахмурилась Яна. – Вместо того чтобы остаться, поговорить с людьми, с правоохранительными органами наконец. Помочь разобраться…

– Ты серьезно? Ну, да, твоя же мама – актриса. Тебе, случайно, с генами не передалось? В Агату Кристи решила поиграть?

– Еще как передалось! – оглянулась на него Цветкова. – Мне даже заслуженную давали, я имею в виду, артистку без специального образования! – похвасталась Яна, спотыкаясь, но Валериан поддержал ее за локоть.

– Так я имею честь беседовать с заслуженной артисткой России? Или Советского Союза?.. – засмеялся он.

– Сейчас в глаз получишь! Художника каждый обидеть может! Отказалась я. Министр, что с перепугу давал мне это звание, немножко в положении шантажа был. Боюсь, задобрить он меня хотел, что там, вместо запрещенного разврата, я выступала с цыганами.

Валериану даже ответить было нечего.

– Интересная у вас жизнь, Яна Карловна. Сладострастные министры, мама говорила – роман с настоящим чешским князем.

– А вот это, – остановилась Яна, переводя дыхание, – как говорится в известной телепередаче, уже совсем другая история. Он мне тоже подарил дочь, свою дочь, я удочерила ее и теперь без Насти себя не представляю.

– А сколько у тебя детей? Всего? – спросил парень.

– Трое. Взрослый сын, Настенька и Ева, – ответила Яна.

– А любишь ты только Мартина? – уточнил он.

– Как встретила – только его. Уже много лет, – подтвердила Цветкова. – Вот и дорога! Вышли… Ну, что? Едем сразу в психушку или что? Ночью они принимают? Или только в экстренном состоянии? Ты вон точно в крови весь, сойдешь за экстренного. А я со своей жалкой анорексией… К этому люди идут годами, что могло случиться этой ночью, что мне так приспичило?

Яна задумалась.

– Влюбилась в кого-то, а он велел срочно поправиться, – засмеялся Валериан.

Яна внимательно посмотрела на него.

– Ты знаешь, тебе очень не идет твое имя. Валериан… Кому такое в голову пришло?

– Ну, я уж точно в этом не виноват. А клиника, кстати, частная, дорогая, там хоть во сколько приходи. Плати деньги! Ты не смотри на меня так, плачу за обоих.

Яна рассмеялась.

– Я женщина богатая, особенно после того чертова наследства от чешского князя Карла Штольберга, будь оно неладно!..

– Почему? Я бы не отказался.

– Мартин тогда охладел ко мне, не захотел выглядеть так, будто делает мне предложение после того, как я получила это наследство. И еще этот чертов замок в придачу! Представляешь, они мне Настю не отдавали, думали, я борюсь за нее, потому что она – единственная наследница Штольбергов. Это же надо было такое придумать! Ребенок не знал своей матери, отец погиб… А я жила с Карлом какое-то время и с Евой. Он не отпускал меня, и под страхом, что я не увижу свою дочку, я жила в замке. Там Настя ко мне и привязалась. И я ее полюбила. Хорошо, что на суде и в опеке она все время говорила, что хочет быть только со мной.

– А как она тебя называет? – спросил Валериан.

– Мамой, конечно! Она родной матери совсем не знала. Да и не узнает теперь. Посадили ее на максимальный для женщины срок. Попытка убийства своего же бывшего мужа Карла Штольберга, который обладал какой-то неприкосновенностью, а это все пошло в отягощающее. Особенно то, что хотела убить отца своего ребенка. То есть нанести ребенку вред. Мало того, уже давно была лишена материнских прав на свою дочь, так как за несколько миллионов долларов, выплаченных ей Карлом, подписала все бумаги, отказную.

– Да он не женщину нашел, а какого-то монстра!.. – отозвался Валериан.

– Он ее использовал, никогда не любил. Нужен был наследник. Я наотрез отказалась и много лет отказывалась связывать с ним судьбу. В жизни бы не уехала из России! А еще соблюдать все эти этикеты, дресс-коды, церемонии… Жить в замке. И детей я больше не хотела. Вот Карл и нашел…

– И ты пришла к тому, чего не хотела, а по факту все равно стала многодетной матерью, – усмехнулся парень.

– Да! Жизнь – непредсказуемая штука. Проживешь вот свою… до моего возраста. Другие мысли придут, появится опыт. Или изменится опыт… У тебя девушка-то есть? – спросила Яна.

– Знакомых много, а чтоб вот серьезно – нет.

– Почему? Молодые все такие красивые, свободные, интересные.

– Иногда чересчур свободные, а красивые все одинаково, – ответил Валериан. – Мне отец говорил, что женщин очень много, но найти надо одну, не похожую ни на кого, которую не захочешь терять, с кем, чтобы раз и навсегда. Такую не встретил.

Яна удивленно посмотрела на него.

– Клава – милая женщина с непростой судьбой, когда она родила мальчика, в театре ничего не говорила, ни с кем не встречалась, беременность скрывала. Роды для всех стали полной неожиданностью. Моя мама всегда была с твоей в хороших отношениях, применила все свое актерское мастерство, из кожи вылезла, чтобы узнать, кто твой отец. Клава даже ей не сказала. Мне так интересно! Кто же он?

– Что тебе до меня? – улыбнулся Валериан. – Почему это так интересно?

– Интересно, с кем нахожусь рядом. Правду хочу знать, – пожала плечами Яна.

– Чего говорить? Обычный мужчина… Он был женат, моя мать была для него очередной, не совсем интересной интрижкой. Забеременела и поняла, что для нее это единственный шанс стать матерью. Отец был против. Но что он мог изменить? Потом немного и редко помогал нам. Общался со мной не часто, но я ему и за это благодарен. У меня претензий к отцу нет. Все, как от печки, исходит от самого момента их отношений. Короче, как началось, так и закончилось.

Валериан встал и удалился в легком тумане в сторону дороги, но весьма скоро помахал ей рукой, приглашая в «Тойоту» пойманного частника.

Яна с интересом исподтишка наблюдала за весьма импозантным, явно молодящимся доктором-психотерапевтом Даниилом Павловичем Якушевым. Лицо у него было холеным, с ровным загаром из дальних стран, волосы крашеные и уложенные гелем назад. Белый халат слепил белизной и аж похрустывал от своей накрахмаленности. А под халатом просматривался модный, дорогой костюм ярко-синего цвета, не очень идущего мужчине в летах. На ухоженных руках – золотые часы, дорогая золотая печатка с бриллиантом, который посверкивал, прямо сиял своей большой каратностью.

Принимал он их в роскошном кабинете частной психологической клиники. Да, кабинет поражал своей дороговизной и статусом. Он сразу говорил, что людям с тонким кошельком здесь делать нечего. Огромные антикварные дубовые шкафы с дверцами зеленоватого стекла, заставленные книгами по психиатрии и психологии, наборный паркет пола, сводчатый деревянный потолок в готическом стиле, кожаные диваны и кресла с высокими спинками, массивный стол красного дерева с выпуклой резьбой на тумбах и зеленым сукном столешницы, гармоничные итальянские светильники на потолке, на столе и бра на стенах.

Из обзорной лекции Яна и Валериан узнали, что многоопытный персонал клиники помогает всем и превращает каждодневное пребывание своих пациентов в самый расслабляющий и самый лучший отдых и одновременно лечение примерно за двадцать тысяч рублей в день. Лечение, конечно же, индивидуальное, прекрасное питание, всевозможные процедуры, сеансы индивидуальной и групповой терапии, если потребуется, гипноз.

– Пребывание у нас – минимум две недели. За это время оплата вносится сразу. Ну, и до бесконечности. Пока вам не станет лучше, – засмеялся психотерапевт. – А это, поверьте, наступает всегда! Наша клиника на хорошем счету.