Но мои пять минут превратились в пол часа. Натягиваю спортивный утепленный костюм, куртку и ботинки, хватаю сумку и выхожу к Валерию.

— Мне срочно нужно в клинику, я уже опаздываю.

— Вам плохо? — Обеспокоенно интересуется и немного бледнеет.

— Господи, Валерий, не переживайте вы так, у меня просто плановый прием, сегодня первый скрининг и УЗИ. — Воодушевленно делюсь новостями со своим водителем, вот только не знаю зачем я это делаю, зачем это ему. — Ой, извините, напала на вас с ненужной информацией.

— Я не против, мне интересно слушать. — Он открывает дверь и помогает мне усесться, и даже сам пристегивает, будто я беспомощная девочка. — Но ваш муж мне ничего не говорил про это.

— Ага, я ему забыла сказать, дырявая моя голова, я и сама то забыла, если бы не напоминание.

Опоздала я на десять минут, впопыхах забыла сумку в которой телефон в машине, но она мне не понадобиться.

— Как ваше самочувствие, есть жалобы?

— Нет, я чувствую себя прекрасно, только кушать хочется постоянно, — смущенно смеюсь.

— Это и понятно, вас теперь двое, но все же не переусердствуйте, лишний вес нам тоже ни к чему, иначе придётся сесть на диету. — И этому я ужаснулась, как можно сидеть на диете, ограничивать себя в еде, когда только от одного вида сырокопчёной колбаски начинает трясти течь слюнки, да что там, мне стоило только подумать об этом и у меня уже полный рот слюней.

— Что-то не так? — Интересуется Док.

— Просто подумала о колбасе. — И мы уже оба задорно смеемся.

Меня проверяли, расспрашивали, измеряли вдоль и поперек, казалось, целую вечность, взяли анализы и пожурили за то, что я не привезла утреннюю, ну вы поняли., сказали сдать сейчас.

— А когда уже на УЗИ? — Я в предвкушении не могу устоять на месте.

— Сейчас Оливия, пройдёмте. — Мы заходим в комнату с оборудованием для осмотра и большим телевизором, где пациенты могут смотреть на свое чудо. — Снимите верхнюю кофту, лягте на кушетку и оголите живот.

Холодный гель касается живота, я с замиранием сердца прослеживаю, как доктор датчиком размазывает субстанцию на всей полости и на экране появляются первые картинки.

— А вот и ваш малыш. Вот сердечко, оно бьется, вы можете увидеть и сейчас услышите, он что-то колдует, и я слышу сердцебиение нашего ангелочка. — Одинокая слеза скатывается по виску, так хочется, чтобы Демьян сейчас был со мной, видел то, что вижу я.

— Здесь у нас две ручки и две ножки, — он все говорит и говорит, делает замеры, а я уже рыдаю в три ручья от всего.

Но неожиданно дверь в кабинет распахивается и в проеме я вижу моего мужа.

— Василий Андреевич, я говорила, что у вас прием и сюда нельзя, но…

— Все нормально Катенька.

— Добрый день. — В голосе мужа сквозит недовольство, он проходит ко мне смотря все время на экран и становиться рядом, берет за руку и крепко сжимает, говоря, что он здесь со мной.

— Добрый Демьян Альбертович, рад вас видеть и рад, что вы успели к моменту, когда я скажу кто там у вас, вы же хотите знать сейчас или вам написать в конвертик, как это сейчас модно?

— Смотрю на Демьяна.

— Ангел, решать тебе.

— Сейчас, говорите сейчас, не надо никаких конвертов.

— Ну что ж, раз все готовы, то смотрите, — он указывает на определенное место. — У вас будет здоровенькая девочка, мои поздравления.

И я не сдерживаю рыданий в голос, это слишком эмоциональный момент, у нас будет доченька.

Крам склоняется и целует меня как это может только он, страстно, не сдержанно, глубоко.

— Родная, спасибо. — Поцелуй. — Спасибо. Вот только отругать бы тебя за то, что мне ничего не сказала, героиню из себя тут строишь, я бы не раздумывая поехал с тобой, я хотел поехать с тобой и разделить этот момент.

— Я знаю и именно поэтому промолчала, я бы себя не простила, если бы ты пропустил рождение своей дочери, а потом и ты бы начал меня винить в этом. — Мы уже остались одни в кабинете, врач тихо удалился.

— С тобой бесполезно сейчас спорить и что-то доказывать. — Мы опять смотрим на застывшую картинку. — Она прекрасна, уверен, будет твоя копия.

— Как все прошло? Ты быстро. — Мы уже сидим в машине Демьяна, Валеру он отпустил.

— У меня дочь, — улыбается что-то вспоминая. — Вылитая я. С обеими все хорошо. Жанна материла меня как сапожник и кричала, что больше никогда на это не подпишется, кормить грудью она отказалась и вообще дочь не захотела видеть, врачи говорят такое бывает иногда.

— Да, я тоже слышала подобные рассказы. Прими мои поздравления. — Чмокаю мужа в губы.

— Спасибо Оливка. Может из этого что-нибудь и получиться. — Я поняла, что он говорит про свое отношение к дочери, ведь еще вчера он был настроен к ней категорично.

— А у тебя как с Демидом было?

— Я полюбила его всем сердцем с первого взгляда. Мне сразу положили его на живот, когда только родился, а я обняла этот уже кричащий комочек дрожащими руками, из-за слез счастья я еле могла его рассмотреть, это был наш первый тесный контакт и единственный за последующие десять дней, он был такой горяченький. На самом деле я полюбила его, как только узнала, что беременна.

— Мы никогда не говорили на эту тему, я бы хотел послушать все от и до, почему случилось так, что он родился раньше.

— Давай в другой раз, мне если честно немного страшно, что история повториться, хотя беременности отличаются уже сейчас, с Демидом все с самого начала пошло не так. — Начиная с твоей гибели, добавила про себя. — Уже выбрали имя?

— Нет, я ведь даже не задумывался, мне было все равно, до момента пока не увидел ее и врач потом не спросил как назвали, я был бы не против, чтобы ее мать сама выбрала его, но Жанна сказала, что ей все равно, что я могу дать имя на свое усмотрение.

— И?

— Я решил посоветоваться с тобой. — Пожимает беззаботно плечами, но я вижу, как он нервничает, как никак я успела изучить мужа.

— Ты хочешь, чтобы я помогла с выбором имени? — Неверующе смотрю на него во все глаза, я даже не думала, что он захочет со мной делиться моментом, а он хочет со мной выбрать имя для его дочери, которую родила ему другая.

— Ну что ты опять плачешь?

— Просто, это очень ответственно, я не думала, что ты захочешь делиться со мной этим и я не в праве такое решать, ты должен это сделать с Жанной.

— Да, сначала я думал ничего тебе не рассказывать, ведь я знаю, что тебе это до сих пор приносит боль, хоть я усердно стараюсь избавить тебя от нее, но недоговоренность порождает ложь, а там и опять «война». Я не хочу так больше. Ты же сказала, что вместе мы справимся.

Ну что за нежности, до зуда во всем теле захотелось контакта с мужем, перелезаю к нему на колени, мы все также на стоянке.

— Малыш? — А я трусь о него как мартовская кошка, провожу носом по колючей скуле, трусь щекой о его, от чего моя начинает краснеть, оглаживаю ладонью бычью шею.

— Мне просто нужен ты.

— Родная, — и Демьян уносит нас в головокружительный поцелуй, от которого точно бы подкосились коленки, если бы я стояла сейчас.

— Ксюша.

— Что?

— Ксюша, тебе нравиться? Ксения Демьяновна, отчество, знаешь ли, не простое, — подмигиваю Демону.

— Ксюша. — Повторил несколько раз, словно пробуя на вкус его звучание. — Ксюша, юбочка из плюша.

— Крам Ксения Демьяновна, как по мне звучит немного угрожающе, но от этого очень привлекательно.

— Значит будет Ксюша.

Глава 50. Демьян

На руках у меня свидетельство о рождение, в графе которого отец — я, мать — Жанна и я никак не хотел принимать это. Все эти дни я не навещал их, я не хотел. Сегодня я должен забрать их с роддома, Оливия настояла на цветах для Жанны в знак благодарности за Ксюшу, и вот я как дурак с этим букетом, предназначенный для другой женщины, хотя у меня есть законная любимая жена, еще я понял, что одной из преград является то, что когда Оливия не просто будет слышать о Ксюше, а начнет чувствовать, что делит меня с ней, что она отнимает меня у них, то не выдержит и бросит меня. Не понимаю в какой момент я стал испытывать острую боязнь потерять их. Направляюсь на нужный мне этаж, а меня тут же встречает Док.