— Да ну тебя, шутница. Какие дети? Но когда-нибудь обязательно. И спасибо тебе систер!
— Ну я предупреждала. Когда там блудная дочь возвращается?
— Говорила, что прилетает в воскресенье, мы как раз должны с Глебом вернуться с нашего мини-отпуска, но она уже несколько дней не отвечает.
— Так куда он тебя везет то?
— А вот не скажу, а то еще решите наведаться в гости, а мы никого не ждем.
— Гостеприимные вы наши. — я шутя показала язык, и мы засмеялись.
Счастье такое хрупкое.
«Маленькая моя, мы взлетаем, так что отключаюсь, не успеешь моргнуть и я буду рядом! Люблю тебя.»
«И конечно буду жестко всю ночь трахать тебя!»
Вот скотина!
«Ах ты волчара озабоченный! Ты ответишь за каждое твое сообщение. Кровью и спермой. Я высосу из тебя все до последней капли. Люблю тебя.»
«Маленькая сучка, с огнем играешь! У меня стояк всю неделю, член болит, ладонь стер до крови за эти дни. Готовь свою сладкую попку, сегодня она будет гореть!»
«Ох уж эти угрозы. Мягкой посадки. Жду тебя. P.S. И я буду в юбке.»
«Зараза.»
Настроение было такое хорошее, что не замечала косых прожинающих взглядов подруг Даны, хотя сложно было не заметить злорадство в их глазах, самой королевы улья в универе сегодня не было. Также как и Ромы, Яра и Ростислава.
Первая пара.
Вторая пара.
Третья пара.
Лиза вышла перезвонить отцу и так и не вернулась, телефон выключен. Ладно, У Глеба спрошу, на крайний попрошу заехать по пути проведать ее.
Но в душе зашевелился червячок, почему она не сказала мне что уходит, что у нее дела, зачем было сбегать?
Сам Глеб уже должен был приземлиться, но телефон молчит, на мои звонки не отвечает, но сообщения все прочитаны. Может он решил сюрприз сделать?
Пять минут до конца пары. Чувство приближающейся беды не покидает меня.
Четыре. Три. Две. Звонок.
Конец четвертой пары.
Мои вещи давно собраны. Подлетаю и чуть ли не бегу к выходу.
Глеба нет.
Собственно, как и его машины на стоянке.
Так не буду паниковать, но как же мне это все не нравится…
Достаю телефон, чтобы еще раз набрать любимого, но его из моих рук просто вырывают, бросают на асфальт и раздавливают ногой.
— Вы что себе позволяете? — отрываюсь от созерцания того, что еще секунду назад можно было назвать моим телефоном и поднимаю голову.
— Ты? — оглядываюсь. Больше никого нет.
«Надо бежать» — мигает красная лампочка в голове.
И только я делаю шаг в сторону, как меня хватают за руку выше локтя.
— Я бы на твоем месте этого лучше не делал. — говорит спокойно, я бы сказала, даже лениво.
— Что тебе от меня нужно? Скоро Глеб за мной приедет.
— Глупая. Никто за тобой не приедет. У Глеба на сегодня другие планы и позже я тебе их покажу. Ему не до тебя, ты ему не нужна. Не то, что мне и тем пятерым, которые ждут слишком долго твои дырочки, слюнями извелись, передергивая на твои фотки, и я даже боюсь представить, что от тебя останется к утру. Если останется. — его омерзительный тихий, но такой громкий смех, который я ощущаю своей кожей на лице.
От догадки, что именно он имел ввиду, мое тело покрывается холодным потом, руки начинают дрожать, а в глазах собираются слезы горечи. Если они сделают, что задумали, я просто не смогу с этим жить, я лучше умру.
— Сейчас ты тихо идешь и садишься в машину и твоей не менее сладкой сестренке ничего не будет угрожать. — он показывает куда нужно смотреть. Яна, с ней разговаривает какой-то здоровенный парень. Оборотень. Я научилась их отличать от обычных людей. По выражению ее лица, она вполне себе спокойно и счастлива, и более того, он ей понравился, это видно по ее глазам и рваным движениям. — В противном случае, она к тебе присоединится. И ты одна будешь виновата с тем, что с ней произойдёт. А она не простит тебя за это. Никогда. Ведь ты могла ее уберечь.
Я знала, что он давит на меня, внушает мне чувство вины, но он говорил правду, так будет. И я сама не смогу с ней так поступить. Этого нельзя допустить. Моя Яночка, она здесь совсем не причем, нельзя ее впутывать и ломать ей жизнь, она такого не заслужила. Она абсолютный тепличный цветок, это снаружи она пытается казаться другой, но я знаю ее лучше, чем кто-либо.
Она меня не видит, я нахожусь за машиной с тонированными стеклами, но имея отличное зрение, я вижу ее хорошо. На всякий случай я запоминаю ее лицо, ее улыбку и светящиеся жизнью глаза. Велик шанс, что утром моя жизнь закончится, и я хочу запомнить любимых моему сердцу людей счастливыми.
Драматично. Горько. Не честно.
Кидаю последний взгляд на сестру, и сама сажусь в машину.
— Умница. Я в тебе не сомневался.
— Зачем ты это делаешь?
— А почему бы и нет? У каждого поступка, есть свои последствия. И сегодня эти последствия наступят для Глеба и расплатишься за них ты, а он не сможет жить с грузом вины, оно сожрет его изнутри, это страшнее быстрой смерти.
— Что тебе нужно?
— Ты повторяешься… малыха, правильно? Но я отвечу… мне нужно, чтобы сначала я выебал тебя во все твои дырки, а потом я разрешу своей охране сделать тоже самое, только они это будут делать толпой, и конечно все будет снято на видео, потом пошлю как свадебный подарок твоему милому волчонку и его невесте. И возможно ему будет не плевать на то, что он увидит, когда будет нежиться в объятьях своей суженной. И, возможно, ему будет больно также как и мне много лет назад.
— О чем ты? — но он продолжает, будто и не слышит меня.
— А еще маленькая принцесса Лиззи, она то точно не переживет надругательство над тобой, ты же ее любимая и единственная подружка, нет, сестренка, и во всем обвинит брата, он и ее потеряет. Бедный мальчик всех потеряет, всех кто ему был дорог и любил его, кого любил он! И ты действительно думала, что Дана, и их отцы допустят аннулирования договоренности? Что разрешат ему быть с тобой и нарушить все их планы?
— Я не понимаю. То ты хочешь причинить ему вред с помощью меня, то ты говоришь, что ему все равно на меня. А если бы было так, то толку от меня никакого. — что-то не сходится…
— Бедняжка Мирослава. Ты еще так много не знаешь…. Но если ты будешь послушной девочкой, возможно, я тебе кое-что расскажу интересное напоследок.
Глава 23.
— Ты отвратительный Гордей! — мне прилетает смачная пощечина, от удара моя голова дернулась вправо, и я сильно ударилось виском об окно, перед глазами все поплыло, губа треснула до крови и с виска тоже стекает теплая вязкая жидкость, салон в секунду окутал запах железа.
Да, я оборотень, вот только начинающий и не полноценный. Моя регенерация работает только на десять процентов, и от побоев не особо излечит, это меня может уберечь только что от простуды, как я уже говорила, силы во мне как кот наплакал, точно не против этих зверей, волчицы нет, ментальной связи с Глебом нет, потому что я дура не дала поставить на себе метку и у нас нет еще сто процентной связи. Исходя из всего выше сказанного — мне конец.
— Следи за своим языком, а то я найду ему применение прямо сейчас. Тебе лучше не злить меня, пока я еще добрый и возможно я буду нежен и ласков с тобой и даже дам кончить. — к моему горлу подкатила тошнота.
— Останови машину, пожалуйста. — видимо видок у меня был тот еще, потому что Гордей без слов приказал остановиться. Я сразу дергаю за ручку, и она поддается.
Я с грацией картошки вываливаюсь из салона и меня сразу рвет. Одна сплошная вода, я не ела со вчерашнего вечера, а когда она заканчивается, приходит черед желчи. Во рту горько и не приятно. Один из тех, кому я сегодня достанусь, подал мне бутылку воды и влажные салфетки.
— Умойся. — молча сделала, как он велел.
Пока я извергала содержимое желудка, я думала о Глебе, ни о семье или друзьях, а о нем. Почему он не приехал? Почему не отвечал на мои звонки, а ведь сообщения читал. О какой свадьбе говорил Гордей и еще много других вопросов.
