— С чего вы взяли, что это были именно Миротворцы? — допытывался Макс.

— Никто так дерзко не убирает людей. Даже местная власть не станет расправляться с неугодными таким зверским способом, показательным. Это в стиле Миротворцев.

— Почему они используют именно человеческих курьеров в век высоких маг. технологий? — поинтересовалась я.

— Любые магические эманации легко отслеживаются нашими технологиями, поэтому передача курьерами остается самой безопасной сделкой. То, что нужный человек попал нам в руки — это счастливая случайность.

— Случайность ли? — ворчливо проговорил Бенедикт. — Не верю я в такие случайности. Тут прослеживается четкая последовательность. Кто-то хочет подставить клан под удар.

— Думаете? — блеснул холодными глазами эльф с полуулыбкой на симпатичном лице.

— Темного колдуна освободили, чтобы тот смог обороняться от наемников. Курьера напугали до чертиков, чтобы выдать маг. полиции… — перечислял Бенедикт.

— Мда, есть тут странности, согласен, — Уилл Штэмперсон посмотрел на лист с зашифрованным посланием, указав на него, — давайте начнем раскрывать суть послания.

— Хорошо, — кивнул Бенедикт, щелкнув по артефакту-будильнику, — вылезай, Орхиус. Приступай к переводу.

Неприкаянный дух вампира материализовался тут же, склонившись над посланием, предположительно имеющим отношение к известному бандитскому клану. Как всегда, одетый с иголочки, на этот раз в костюм из жаккарда с принтом из восточных оругцов, Орхиус выглядел на высоте. Высокий, красивый, златовласый, только лицо дополняла некая надменность. Дух вампира подчеркнуто пренебрежительно пробежался глазами по бумаге и скривился:

— И как мне переводить то, что скрыто?

— Мало я тебя в артефакте мариновал, — гнусаво проговорил Бенедикт, провел ладонями над письмом, впрочем, его не касаясь, и шипящими звуками произнес, — хаэссо-рэ-эноре.

На наших глазах структура слов, их расположение начали меняться. Буквы перемешались, возникли дополнительные надсечки, а само письмо расположилось в вертикальном порядке. На месте остались только те буквы, которые чем-то оказались заляпаны. При ближайшем рассмотрении заметила отпечатки жира.

— Очевидно послание сначала попало в руки растяпе, — сморщил точеный нос Орхиус, — не все буквы встали на свои места, но догадаться по смыслу можно.

Призрак вампира длительное время гипнотизировал бумажный лист с непонятными, лично для меня, символами. Это было что-то среднее между буквами и иероглифами, а еще над каждым символом было множество дополнительных точек и линий. Хотя нет, этот язык немного напоминал рунные заклинания. Однако, такие заклинания относились к темной магии. Тут же ею и не пахло. Немного погодя Орхиус задумчиво проговорил:

— Я не ошибся — это наречие старейшин, предков светлых магов. Сам текст, даже в преобразованном виде — это набор словосочетаний. Между ними нет видимой связи. И словосочетания эти нелогичные и непонятные…

— Было бы слишком просто, если бы сразу нам стало понятно, — сканируя глазами текст, заявил Бенедикт.

— Согласен, — кивнул Уилл Штэмперсон, — Фэрх, принеси лист бумаги и ручку. Будем записывать каждое слово.

Краткое время спустя, эльф появился в кабинете начальника маг. полиции с большим белым листом бумаги, приближенном к формату ватмана, и несколькими ручками. Так же Фэрх предусмотрительно разложил по столу несколько небольших листов для черновых записей.

— Резной змий, — перевел первое словосочетание Орхиус, — ума не приложу что это такое, — когда мы записали перевод на черновиках, призрак вампира продолжил, — богадельня для страждущих замолить грехи, каменная пещера, быстрая вода, тоннель с глазами завывающего чудища, око луны, расцветающее в час затмения, звон времени…

— Каламбур какой-то, — заметил Макс, оторвав ручку от бумаги, — что нам даст этот перевод?

Орхиус приблизил лицо к посланию, изучив каждый его миллиметр, — тут что-то еще есть скрытое, — перевернул бумагу обратной стороной и пропел:

— Энэвво-нобоус-эрнавестаааа

Мы уставились на бумагу, где медленно стали проявляться вполне себе четкие буквы, причем на современном языке. Когда слово проявилось полностью, мы в унисон произнесли:

— Архитектор!

И переглянулись. Задав вопрос, и снова в унисон:

— Кто это?

Буква «у» проявилась через несколько секунд, и теперь стало понятно, что послание предназначалось архитектору. Пока мы решительно рассматривали имя получателя магического письма, буквы растворились и слово исчезло. Повторное заклинание Орхиуса не сработало, поэтому бумагу мы перевернули снова.

— Полагаю, названная профессия ничего нам пока не скажет, — заметил Уилл, пристально изучающий наречие, которое не понимал совершенно, — попробуем действовать иначе. Что если произносить словосочетания на языке старейшин? Текст явно магический, звучание древних слов может действовать иногда как заклинание или, по крайней мере, звучание окажется катализатором для того, чтобы сработала магия.

— Попробовать стоит, — согласился Бенедикт, — в любом случае, слова мы уже запомнили. Если письмо самоуничтожится, хоть что-то да останется от него.

— Жалко улику… — покачал головой Даниил, — но, если не решиться на такой шаг, что-то важное реально пропустить.

— Действуй, Орхиус, — разрешил Уилл, продолжая гипнотизировать послание.

Призрак вампира белозубо оскалился, явив острые клыки:

— Тогда начнем с богадельни…

Певучий язык светлых магов-старейшин мягко ложился на слух. И короткое, казалось бы, словосочетание, вылилось в полуминутную песнь. Я заслушалась, Орхиусу на эстраде бы выступать. Плохо одно — ничего не сработало. Текст каким был изначально, таким и остался. Никаких дополнительным подсказок по волшебству не появилось. На лицах коллег читалось разочарование, а я, как-то больше по привычке, вошла в мир тонких материй. А там…

— Изменилось! — воскликнула я, припав к посланию. — Тут еще есть слова! — Я ткнула пальцем в мелко написанный текст, современный-человеческий, материализовавшийся рядом с «богадельня для страждущих замолить грехи».

— Тут пусто, — протерев глаза, заявил Даниил.

— Я тоже ничего не вижу! — растерялся Уилл.

— Амалия может входить в мир тонких материй, видеть сквозь наложенные заклинания, — объяснил всем Бенедикт, — можешь прочесть? — вопрос предназначался для меня, и я охотно кивнула.

«Косясь темными глазницами на грешников смелых, богадельня рассмотреть зло в страждущих сумела. Тот, кто ступит на порог святыми той, окажется за гранью одной ногой. Скользя по лезвию и балансируя на грани, лишь раскаявшийся грешник не отдаст душу в качестве дани. Помни страждущий прощения грешник — искать то место нужно неспешно. Меж каменных пирамид, где маются живые души, смотря на растущую луну и забравшись на вершину времени. Созвездие пегаса ярчайшей из звезд укажет путь. Поймай руками наполненные звездным светом поводья и удержись, раскаявшийся грешник, в стремени».

— Стало еще непонятнее, — кисло заметил Макс, — а рядом с остальными выражениями стихи высвечиваются?

Я покачала головой отрицательно:

— Может, Орхиус попробует произнести их на языке старейшин?

Призрак вампира охотно согласился, пропев «резного змия», но ничего не вышло. Текст-расшифровка появлялся на доли секунды и тут же исчезал. Тоже самое произошло и с другими словосочетаниями.

— Что скажете, Бенедикт? — вопросительно приподнял бровь Уилл Штэмперсон.

— Что тут говорить, — сверкая азартными глазами произнес детектив, — ищем упомянутую в письме точку на карте города. Каменные пирамиды — это городские высотки, между ними должна находиться башня с часами. Иначе нам никак не забраться на время. И еще, сделать это нужно в ясную погоду, когда будет расти луна и четко видны звезды. А лучше захватить с собой телескоп.

Мы все недоуменно уставились на детектива, и тот снизошел до объяснения:

— Видите ли, в языке старейшин нет современных терминов, поэтому послание расшифровывается именно в таком ключе. Важно соблюдать все то, что там написано, чтобы найти эту богадельню для страждущих грешников.