Через какое-то время прискакала Нелька за выпивкой. Она забрала у нас коньяк и прихватила три рюмки. Я настоял, чтобы взяла еще хотя бы минералки из холодильника. Нелька не была склонна к разговорам, но я все-таки схватил ее за рукав и с тревогой спросил:

– Как там Машка-то?

Нелли выдернула руку.

– Что, бизнесмен, испугался? – она без особой любви взглянула на меня, но все-таки смилостивилась. – В порядке твоя Машка. Отмокла, попарилась. Сейчас коньячка еще выпьет и совсем отойдет. И нога ее тоже ничего. Поболит и перестанет. Это я как бывшая гимнастка говорю.

Мы, в общем, успокоились. Но, к нашему удивлению, самый длинный вздох облегчения испустил Ким. Мы вопросительно на него поглядели. Он нерадостно улыбнулся:

– Вы-то впопыхах позабыли, что я доктор. Все это время сидел и дрожал: а вдруг у Маши что-нибудь серьезное и мне придется оказывать помощь. Я ведь, хоть и хороший доктор, но дерматолог. Мне лечение травм только в страшном сне может присниться. Не помню я уже ничего из этой области.

Мы снисходительно похлопали его по плечу. А вскоре пришли и наши женщины. Мы все, включая Гришку, расселись вокруг стола и выжидательно уставились на Машку. Мол, давай, рассказывай. Та молча сидела, непроизвольно ощупывая царапину на лице.

– Дура я просто, – неожиданно решительно начала она. – Дура – она дура и есть. Уединения мне захотелось, покоя. Вот и решила прогуляться. А в лесу замечательно. Полумрак, тишина, пахнет хвоей. Благодать. Иду себе, наслаждаюсь природой, а в голове держу: гулять гуляй, а далеко не уходи. Да не рассчитала, видимо. Оглянулась вдруг, а избушки-то и не видно. Она, может, и близко, да за деревьями не разглядеть. И ваших голосов тоже не слышно. Перепугалась я, но решила, что по своим следам обратную дорогу найду. Они и впрямь явственно отпечатались на снегу. Двинулась я по ним, вдруг гляжу, мне дорогу какая-та зверина загораживает. Села и смотрит. Я сначала подумала, что это та собака соседа Гришы, про которую он тогда говорил. Пригляделась, а это волк. Здоровенный матерый волчище.

– Может, собака все-таки? – с сомнением переспросил Ким. Мы же с Гришкой переглянулись, но предпочли промолчать. Взгляд только у дядьки был какой-то нехороший.

– Да нет, – уверенно ответила Маша. – Волк это был. Они с собакой хоть и похожи, да не совсем. А этот сидит и на меня клыки скалит. Тут уж я испугалась по-настоящему. Начала назад пятиться, а он за мной. Но не нападает, а только тихо рычит. Ужас. Вроде как со мной в игру играет. Я в сторону, он – в сторону, я назад – он ко мне. В общем, стал он гнать меня куда-то, как пастух стадо. А я ни жива, ни мертва. Думаю, наверно, это не волк, а волчица и гонит она меня на съедение своим волчатам. Так я пятилась, пятилась и в какой-то овражек и свалилась. Лицо вон ободрала и ногу подвернула. Лежу, плачу, думаю, что все. Конец. И так мне жутко стало. Но, как ни странно, волк за мной спускаться не стал. А уже темно, холодно. Совсем отчаялась. Думаю, и так и этак – все равно конец. Или волк задерет, или замерзну. И так мне обидно стало. Нашла какую-то сухую палку покрепче и полезла с ней наверх. Была не была, думаю. Если волк меня до этого не тронул, то, может, и сейчас обойдется. Но наверху никого не было. Зря я столько времени внизу проторчала. А вокруг уже темень, почти ничего не видно. И вдруг слышу «бабах», а потом еще раз. Поняла, что это, наверно, вы меня ищете. И пошла на звук. А потом через какое-то время и музыка послышалась. Ну, я и припустила. Слава богу, вас нашла. Хотя, думаю, до моего овражка напрямую да при свете, наверно, всего-то было минут пятнадцать ходьбы.

– Ну, трезво размышлять тебе сейчас трудно, – не очень умно пошутил я, намекая на выпитый коньяк. – Но хорошо, что хорошо кончается.

Машка никак не отреагировала на мои слова, а вместо этого вопросительно посмотрела на Духа.

– Миша! Это та неприятность, которую предсказывали духи?

Тот развел руками.

– Я же признался, что вся моя история – розыгрыш, – устало ответил он.

Вечер в итоге пошел наперекосяк. Вначале все вроде бы радовались и возбужденно галдели. Дружно решили, что необходимо срочно выпить. Девчонки захлопотали и стали накрывать на стол, а мы наводить порядок в избе, впопыхах нарушенный в пылу срочных сборов на Машкины поиски. Но застолье у нас не пошло. Настроение почему-то не соответствовало. Похоже, у всех возникла не оригинальная мысль, что жизнь в глуши вовсе не лишена недостатков. Вот так, запросто, человек вышел в лес и пропал. И чудо, что нашелся. Наконец, устав от попыток реанимации дышащего на ладан веселья, встала Таська и сказала:

– Вы, ребята, как хотите, а я иду спать. Не в кайф мне сегодня что-то. – Она повернулась к Духу: – Миш! Ты идешь?

Дух секунду поколебался и кивнул. А Таська добавила:

– Нелька! Мы сегодня у своих хахалей ночуем, а эти, – она показала на меня и Машку, – пусть вдвоем останутся. Может, Зверек ее хоть ночью как надо посторожит. Глядишь, не укусит.

Я криво улыбнулся и вопросительно посмотрел на Машу:

– Машенция, а ну их всех. Пошли, я и вправду буду твоим сторожем.

Машка благодарно улыбнулась и кивнула.

Но перед тем как пойти спать, я задержался.

– Гриша! Что случилось? – с тревогой спросил я. – Почему волк преследовал Машу? Это ты его натравил?

Гришка с удивлением посмотрел на меня.

– Ты что, совсем сбрендил? Чтобы я волка на девчонку натравил? – дядька взглянул на меня так зло и по-мужски, что я невольно сгруппировался, чтобы уйти в сторону, если он вздумает меня ударить. А драться он умел. И, пожалуй, мои шансы сохранить зубы были бы не велики.

Но он сдержался. Тяжело выдохнул, как будто вместе с воздухом выдавливая и гнев, и положил руку мне на плечо.

– Родька! Клянусь, чем хочешь. Это не я. Сам удивлен, что это на Сему вдруг нашло.

И вдруг искра подозрения мелькнула в его глазах. Гришка просверлил меня тяжелым дедовским взглядом.

– Кстати, племяш, у меня от волнения ведь из головы-то и вылетело, что ты не хуже меня с волками сумел бы договориться. Не ты ли сам девчонку попугать решил? И не жалко тебе было такую славную?

От возмущения я даже не знал, что ответить. Думал, что теперь настала Гришкина очередь начать группироваться. Я тоже умел драться, и он это прекрасно знал. Дядька с легкой насмешкой придержал мою уже бессознательно начавшую двигаться в размахе руку.

– Ладно, ладно, – успокаивающе произнес он, – не кипятись. Наверно, ты не виноват, а зверюга все-таки и есть зверюга, какой бы умной не казалась.

Ночью я не спал. Машка, которая при народе держалась храбро, наедине со мной совершенно раскисла и, вцепившись в меня, долго и горько плакала.

– Родик! Милый Родик! – повторяла она беспрестанно. – Я так боялась, так боялась.

И в ее голосе звучал древний атавистический ужас человека, оказавшегося в лесу наедине с диким и опасным зверем.

Это происшествие плохо сказалось на нашем отдыхе. Ничего вроде не изменилось, тот же лес, изба, яркое морозное солнце, но мы откровенно начали скучать. Кто сел с книжкой, кто уставился в телевизор, кто просто маялся. Все стали раздражительными, и отчетливее всего это отразилось в отношениях пар. Ближние всегда страдают первыми. И когда Ким ни с того, ни с сего заорал по пустяку на Нельку, а та неожиданно расплакалась, мы собрались на совет. Слава богу, не потребовалось больших усилий, чтобы помирить Кима и Нелли. Тот и сам был не рад своей вспышке и чуть ли не на коленях ползал за ней. А та (все-таки я не зря подумал, что она крыска) по-женски «ласково» вгоняла ему иголочки под ноготочки. Будешь знать, мол, на кого гавкать. Но основной темой саммита был вопрос – что делать. Решили тепло поблагодарить хозяина и вернуться в лоно цивилизации. Приближался новый год, и все хотели провести его дома.

Так и закончился отпуск в российской глубинке, и несмотря на некоторые издержки, все в итоге вспоминали о нем с удовольствием.