Какова цена свободы? У каждого своя. Я не ценила ее в раньше.. А как же мне вернуть ту свободу, когда все впереди, а не эту, когда многое позади и не особо заботит, туманное или задымленное осенним костром будущее…

Я перекусила, приготовила ароматный чай и расселась рисовать, вернее, дорисовать старые заказы, в планах их добить к концу года.

Рисовала около двух часов, держа на репите Шопена и Бетховена. Я и классика, это другая история, которую я презирала и не понимала, когда на занятиях графического рисунка преподаватель включал Бетховена и уходил на три часа. Вместо современных хитов, вынуждены были слышать это, не понимая, каким образом работа шла, как по маслу, вряд ли талант имел место быть у всех учеников. И теперь, когда я произношу «это – классика», фраза наполняется кричащими оттенками слез и радости. Хотя не отпускает ощущение, что классика намного глубже заседает в моем сознании, особенно игра скрипки. Временами, кажется, что слышу прерывистое звучание.

И только на секунду я кинула взгляд на монитор ноутбука, на экране замигали уведомления почты. Я не заострила взгляд и отвернулась, но уведомления прибывали без остановки. Это был, тот заказчик.. «Вы не могли бы приехать по тому же адресу завтра в 09:00 по важному вопросу». Написано было, в дублирующихся сообщениях.

Да ты парень в край рехнулся. Естественно, я не поехала. Но в 10:00 утра, следующего дня, стали поступать новые сообщения, видимо, когда он убедился, что я не приеду, стал решительно настаивать. Ну, что ж..

Я уже спала, на удивление, крепким сном. Во сне, мне казалось, что молотком забиваю гвозди в стену, чтобы повесить огромную картину, гвоздь не забивался, а стук учащался. Резко, открыла глаза от боли, так как ударила молотком по указательному пальцу, так…. что ноготь откололся. Я вскочила от боли, держась за палец с криком и поняла, что стук продолжается. В дверь стучали, на улице темень. Экран монитора забит сообщениями. Подошла на цыпочках к двери.

– Кто там? – спросила я, глядя в глазок, убедившись, что там никого нет, услышала: – Мне страшно, поговорите со мной, и снова звуки уведомлений на почту, я бегу захлопываю крышку ноута и держась за палец подхожу к двери. Перед ней стоял сосед с опущенной головой, что-то шептал.

Я просто молчала, не подавая никаких признаков, чтобы он подумал, что я сплю. Но тут он громко сказал:

– Мне страшно, поговорите со мной. Я знаю, вы за дверью. Слышу ваш пульс, дыхание, – сказал он громко, но из последних сил, будто выдыхался и сполз вниз по двери. Вот это удача!

Единственная мысль, которая пробежала в моей жестокой голове, он притворяется, чтобы заползти в квартиру. Я понаблюдала за ним, около сорока минут, никаких признаков жизни он не подал, вызвала скорую и только, когда фельдшер и медсестра были на этаже, я открыла двери. Он упал прямо на меня. Ему прощупали пульс, он быть жив.. Но, видимо, потерял сознание от повышенной температуры. В чувство его не привели. Принесли носилки, поместили на них и увезли на скорой сбивать температуру.

Только я хотела зайти к себе, заметила, что дверь его квартиры открыта, недолго думая, я сделала два шага, и вошла в темную прихожую однушки. Она была не обжита, улавливался некий запах старины. Палас в прихожей, в кусочках земли, будто он только из лесу.. По грибы, что ли ходил? Я разглядела мигающий экран ноутбука, в гостиной, но не позволила себе войти и нарушить чужое пространство. Лишь взяла ключи, которые лежали на прихожей, рядом с кожаными перчатками. И только схватив ключи, я взглянула на свой палец, который как минимум должен был уже посинеть и распухнуть, но на нем не было и следа ушиба.

Я рассмотрела его со всех сторон и была крайне удивлена. Заперла дверь соседа. Вошла в свою квартиру и долго стояла со знаком вопроса на лице. Какой реалистичный сон, думала я. Но не совсем хороший. Как предыдущие, хотя раньше сны не особо жаловали.

В итоге, на листке бумаги я написала «Ключи у меня, если захотите попасть в свою квартиру, стучите с 09:00 по 18:00, позже не открою» записку прилепила на дверь.

Прошло четыре дня, его не было. Неужели, умер.. Не появился он и на пятый день. Листок на двери я оставила.

Тем временем, утром субботы, дня, который я посвящаю лишь себе и отдыху, мне звонят из издательства, в котором я попала под сокращение и сообщают, что мне надо еще раз съездить к заказчику, видите ли, у него какие-то сложности с «избранной» художницей, которая выиграла конкурс. Почему я?

На этот вопрос мне ничего не ответили и сообщили: что нашего директора заинтриговал интерес заказчика, такого масштаба к моей персоне. И, видите ли, я не бездарь, и он подумывает вернуть меня, на прежнюю должность. Ну раз так, подумала я, почему бы не съездить..

По колени в снегу, я добралась до этих кованных ворот. Затем по заснеженному саду добралась до входной двери, которая была открыта, положила руку на угол стены, чтобы отдышаться. Внезапно, захлопнулась дверь и прищемила мою руку. Мою замерзшую руку. От боли я не смогла даже закричать, просто скорчилась у двери и слезы хлынули из глаз. Было впечатление, что я опустила руку в горячий пар. Cердце защемило от боли.

– Видимо, вы нехорошо принимаете гостей, раз уж моя дверь наказала вас, – сказал Романовский, появившийся, внезапно, передо мной.

– И вам добрый день, – прошептала я, поджав губы.

– Проходите, – распахнул он дверь.

На нем была такая стремная рубашка лилово-оранжевого цвета, в полоску, носить это.. По моему, ничего не скрывающему лицу, было все очевидно. Раз он далее сказал:

– Вкусы, это не сочетание цветов, а проявление настроения души.

– На моем лице написаны мои мысли? – покраснела я.

– Да.

– Я смотрю, настроение так себе у вас, – прошептала я, зажав указательный палец, направляясь в столовую одним глазом поглядывая в сторону лестницы.

Романовский стоял у входа, взглянул на меня с ног до головы и добавил:

– М-да, скажем, вид у вас не особо презентабельный, чтобы заинтересовать клиента.

Циничная улыбка затянулась на моем лице.

– Заинтересовать клиента? – повторила я, – пожалуйста, заинтересуйте лучше вы меня, а то я уже тороплюсь cбежать.

– Да уж, хамства вам не занимать, я уж забыл, – сказал он и сел напротив, а я тем временем, решила проверить состояние прищемленного пальца, расслабила правую руку и появился мой бордовый, указательный палец с оторванным ногтем, пульсирующая боль все еще отдавала в сердце.

– Что вы там рассматриваете? – поинтересовался он.

– Травму, которую причинила ваша дверь.

– Не наша дверь, а ваша невнимательность и рассеянность.

– Да кто вас просил, ее вообще открывать, – возмутилась я.

– Это благодарность, за то, что я открыл заранее дверь, чтобы вам не пришлось мерзнуть?

– Так довольно! Рассказывайте, что на этот раз. Чем удивите, как выгоните? Чем вас не устроила иллюстратор года?

– Ее задумки оказались слишком очевидными, примитивными.. А еще, мы узнали, что в прошлом она зарабатывала деньги методами самой древней профессии и зачем нам такая дурная слава, верно?

– Не знаю, что и добавить..

– А вам и не надо.

– Вам не понравились эскизы?

– Она воображает не масштабно..

– А масштабно, это как?

– Ну, к примеру вы, взгляните в окно, и скажите, что видите вы..

– Зиму..

– Весьма комично, – рассердился он.

– Это тест? Откуда мне знать, вдруг вы воруете мои идеи..

– Смешно..

– Это не ответ? И вообще, когда смешно, люди смеются, поддаются эмоциям, я не говорят, с печалью в глазах, что им смешно..

– Господи Иисусе, просто, опишите в двух предложениях вид в окне.

Я задумчиво взглянула в окно и уже приготовилась включить красноречие. Заметила, как по заснеженному саду гуляет женщина, зрелого возраста, в пальтишке по щиколотку, останавливается возле дерева, стягивает с головы платок и плавно опускает руку.

– Не надо усложнять, – прошептал мой собеседник, – просто скажите, что видите?