С первого гудка ответил мужчина, представился лишь по фамилии и назначил встречу на пятницу, в семь утра. Не четыре, как в прошлый, раз уже хорошо.. В любом другом случае, я бы послала его и команду, которая почти заключила договор.. Просто речь шла о большой сумме.
В пятницу я подъехала к дому. Ветер нагонял тоску. Двор уже не интересовал, как в первый раз. Я обошла сад и ель, которая была с тридцать сантиметров, что немного удивило меня, я ее почему-то запомнила высокой. Может спилили?
Cнова стала стучать в массивную дверь. Как мне показалось, среди зелени кустов промелькнул человек, скорее женщина, в косынке бело-голубого цвета. Как только я кинулась в сторону сада, дверь открылась.
– Прошу в мой мир, Романовский, – сказал худощавый мужчина, появившийся передо мной и пригласил внутрь.
Шшшто? Мир? Из широкой прихожей я прошла в гостиную, внушительных размеров, но он намекнул и жестами направил в другое помещение, мы оказались в столовой.
Круглый стол, на десять персон был накрыт всего лишь на двоих. Чувствовался аромат цитрусовых кексов и корицы. Мужчина, которого я не рассмотрела даже вскользь, не внушал пока что доверия. На вид прилично за сорок.
Он отодвинул тяжелейший стул, пошаркивая по паркету, шорох пронесся эхом даже на верхние этажи.. Я с недоверием и оглядкой присела на краешек стула, со старой обивкой лилового цвета, интуитивно, прощупав ладонью шершавый материал. Мужчина отлучился на секунду и вернулся с подносом, на котором гремели две фарфоровые, нежно-голубые чашки, вероятнее всего с каким-то кофейным напитком. Аромат его перебил даже резкий запах корицы, который исходил с паром от кексов, стоящих посреди стола. На узком подоконнике в маленьких чашечках, стояли разноцветные сухоцветы, обвязанные джутовой веревкой.
Наконец, он сел, напротив и протянул чашку. Я с недоверием подняла ее и в знак уважения, лишь прикоснулась губами к горячей поверхности. Он внимательно наблюдал и с нетерпением ждал, что же я отвечу, но я лишь кивнула и натянула улыбку, хотя желания не было.
– Вы мне расскажете наконец, какие у вас цели, и в чем заключается заказ? – спросила я, не желая больше тянуть..
– Как вас назвали родители? – уточнил он.
– Вероятнее всего, мое имя указано в договоре, – улыбнулась я, – а вас? Кроме инициал, я не знаю ничего…
– Романовский, меня зовут все..
– Но я не все… Для меня, немного неприятно было бы, назови меня друзья по фамилии..
– Считайте это не фамилия, а стиль жизни..
А этот человек, видимо, принимает, что-то, подумала я.
– Хорошо, пусть будет так, не расскажете суть, мне нужно знать, что вы от меня ждете?
– А я могу написать о своих предпочтениях и отправить на почту, – сказал, улыбнувшись он, отведя глаза.
Я замерла в недоумении.. И взглянула на потолок. Мне показалось, мои слова эхом отвечают, либо эхо отзывается чужими голосами и шептаниями. Я лишь на момент отвлеклась, затем обиженно ответила:
– Простите, а за какой радостью я приехала к черту на рога, в эту мерзкую погоду. Если вы даже не собирались ничего обсуждать. Ради чашки непонятного напитка?
Он нервно рассмеялся и снова, эхо пронеслось на верхние этажи, мураши мгновенно покрыли мое тело. А он лишь хитро посматривал в сторону гостиной и снова на меня.
– Вероятнее всего, купол вашего дома пустует, как и последующие этажи, раз уж эхо доносится до небес, – прошептала я.
– Или, наоборот, с небес, – ответил он и выпрямился. – На самом деле, я хотел посмотреть на человека, который будет выполнять заказ. Почему-то, я не уверен, что у вас хватит мудрости и глубины понять, чего я хочу, хотя вы не молоды.
Я резко поднялась, – думаю, мне пора!
Я как раз искала повод скорее оттуда сбежать. Так как со стороны лестницы веяло, чем-то зловеще пугающим. То и дело чувствовалось, какое-то невесомое движение, но я никого не видела. И волнение этого мужчины, который весьма ловко скрывал его.
– Не торопитесь.. – сказал он, уводя глаза в сторону.
Никак не удавалось поймать его взгляд.
– Не думаю, что мы договоримся или вы думаете, вы моя последняя надежда, и я буду все выслушивать…, – скрипя зубами отвечала я.
– Надежда может быть и правда последняя, но это не я точно..
– Спасибо за прямоту, мне пора!
– Я попросил, не торопиться.. Возьмите это, – сказал он и протянул мне букетик из сухоцветов. Глядя, прямо в глаза. – Я ведь ничего оскорбительного не сказал, чтобы заказать, мне нужно знать, как мыслит художник, схоже ли наше восприятие.. Для это нужно время..
Я отошла в сторону, проигнорировав его протянутую руку с цветками, максимум десять сантиметров.
– Я люблю живые цветы. И восприятие наше не схоже.. Одно скажу точно, – сделав паузу, продолжила я, – глядя на ваш сад, я не могу сказать, что в восторге.. У вас либо явно нет чувства меры и соблюдения редких мелочей, к примеру кактусы и ели это более, чем странно, как и косынка вашей домработницы, которая резко иcчезла в саду, не сопроводив меня..
На этой фразе захлопнулась форточка, на каком-то верхнем этаже этого «дома». Мы резко взглянули в сторону коридора, словно, кто-то пробежал вверх по лестнице, но остановился.
– Мне пора! – испуганно сказала я.
– Я вас провожу, – прошептал расстроенно Романовский, положив сухоцвет на стол, – поторопитесь, будет снег.
Я схватила сумку и побежала к выходу, без оглядки.
– Всего хорошего, – сказала я, оказавшись за порогом дома и вдохнув с облегчением.
– У нас нет домработницы, вы вероятно ошиблись, – надменно ответил он и резко захлопнул дверь, перед моим лицом, словно торопился.
Выходя, еще раз осмотрела двор и не заметила ничего подозрительного. Никого в косынке не было. И да, он, этот человек был прав, по дороге посыпал первый, ноябрьский снег.
Странный дом, двор и человек.. Как же они смогли построить такое высокое и узкое здание, да и зачем.. думала я, прогуливаясь по их району.
И только когда за спиной захлопнулась дверь, моей сырой квартиры, я наконец расслабилась.
Какое-то странное чувство настигло. Ничего плохого не произошло, но насторожило. Меня, конечно, ничем не напугать. Но этот дом переворачивал мое сознание. Как только я пыталась, что-то вспомнить, концентрировалась на чем-то, было впечатление, что из-за угла кто-то выскочит, кто-то или что-то.. Не зря говорят, у страха глаза велики, и эта неопределенность пугала, куда больше.
Я не проверила почту, не стала портить день окончательно. Весь вечер вспоминала о Романовском, мне показалось, что он держал дистанцию и ближе, чем на метр, старался не подходить ко мне. Не говорю уже об ускользающем взгляде.
Ночь была крайне беспокойная, ворочалась постоянно, в итоге, села перед ноутбуком и открыла почту. Он до сих пор ничего не отправил.
Последующие два дня, я проводила свободное время в библиотеке. Снега навалило по колени, переодеться в зимнее пришлось за сутки. Вернувшись домой, в вечер воскресенья, согревшись, я сразу побежала проверять почту. Не знаю, по какой причине, мне так хотелось узнать, что же за заказ, что так тщательно отбирается художник, по каким критериям? Ведь ничего особенного.. Я всего лишь рисую отрывки, которые мне посылает воображение. Письмо было. Странное, как и прежние: «Приходи завтра со своей перьевой ручкой. В том же месте до 16:00».
Перьевой? Более чем, странный персонаж. И если бы не любопытство, а еще больше нужда в деньгах, я послала бы их, уже без капли сожаления, куда подальше..
Хорошо все обдумав, на следующее утро направилась по тому же адресу. Ворота были, те же. Сад, тот же. Но дом.. Это был не тот огромный в высоту особняк. Это было нечто похожее на пару соединенных пристроек. С красной крышей из потресканной черепицы. А облицовка из белых гипсовых кирпичей осыпалась, стоило ли мне слегка коснуться их. Я даже вышла проверила адрес снаружи, он был прежним. Ель была около тридцати сантиметров, скромно сжалась в снегу и покачивалась от сквозняка. Я внимательно рассматривала сад, когда деревянная резная дверь распахнулась и передо мной возник, тот же человек.
