Он как раз наметил очередной поход в деревню и рано утром вышел в путь. С собой взял только ружьё и полный патронташ патронов. В летний период промысел отсутствовал и, следовательно, отсутствовала необходимость что-либо нести. Собака бежала рядом, проделывая знакомый путь не в первый раз. Чайкин пошёл на убылой воде, чтобы форсировать водные преграды без особых затруднений. Некоторые ручьи вообще не являлись препятствиями, а некоторые речушки при наступлении моря разливались несколько вширь и становились глубокими. В этом случае оставалось ждать, когда вода уйдёт или придумывать какой-либо замысловатый способ для преодоления препятствия.

Через четыре часа Чайкин благополучно достиг посёлка. Он зашёл к знакомым, чтобы немного отдохнуть и что-либо перекусить. Деревенские жители рады любому гостю и добродушно стали выставлять на стол угощения, как на праздник. Не обошлось и без выпивки, а потом из гостей деревенские жители, прослышав о пришедшем путнике, позвали в следующие гости и так продолжалось очень долго. Через два дня Чайкин всё же твёрдо решил идти обратно. Он сходил на почту, но к его большому огорчению, бумажных писем и газет накопилось столько, что едва всё уместилось в мешок. Набитый доверху мешок едва удалось завязать. Пришлось к нему приделывать лямки из верёвок, чтобы мешок стал похож на рюкзак. Виктору помогли нагрузить поклажу на плечи. Патронташ он водрузил на пояс, а ружьё пришлось нести в руках. Так он и двинулся в обратный путь.

Морской прилив только-только стал набирать силу. «Успею», – подумал Виктор, – «Большую реку Шомокшу, находящуюся ровно на половине пути, перейду». Не тут-то было! До половины пути к заброшенному рыбацкому становищу, неся на себе тяжеленный мешок, он добрался с трудом, затратив много времени. Морская вода стала заливаться в речку, и река стала непроходимой, а ещё надо отдохнуть и попить хотя бы чаю.

Отдохнув, Чайкин решил оставить ружьё и патроны в рыбацкой избе. Он задумал соорудить плот и переплыть речку на плоту. Опыт и сноровка имелись. Строительного материала на берегу больше, чем достаточно. Виктор выбрал два подходящих бревна, которые выдержат вес человека с мешком; насобирал маленьких досок на поперечные перекладины и одну большую доску приспособил для гребли вместо весла. Став на поперечные доски, он отправился в путь, легко преодолев несколько десятков метров до другого берега.

Дальнейший путь до дому Чайкин преодолел без серьёзных препятствий. Оставшиеся две мелкие речушки он преодолел без труда. Не успев, как следует отдохнуть, Чайкин заступил на дежурство.

– Я оставил ружьё в Шомокше, – сказал он жене, – Теперь это не даёт мне покоя, сам пока идти не смогу, после ночной вахты надо отдохнуть и хоть немного поспать. Как думаешь, может послать с утра ребят? Уйдут они на полной воде, успеют перейти речку туда и обратно, когда вода уйдёт. Времени на это будет больше, чем достаточно.

– Малы ещё, посылать в такую даль одних, я боюсь.

– А что с ними случиться? Они сходят и вернутся, место открытое, будем наблюдать в бинокль.

С трудом, но Елизавета Дмитриевна согласилась. Если Вовка уже ходил в школу и был, можно сказать, взрослым, то Валера считался ещё маленьким. С другой стороны, ребята вполне самостоятельные, сами уходят за морошкой от дома на четыре километра. Лена по возрасту старше Валеры, но её-то посылать как раз и опасно.

Как только вода пошла на убыль, ребята вышли из дому. Вовка проделывал этот путь с отцом не один раз и дорогу знал прекрасно, знал он и где переходить речку. Младший брат не помощник, но вдвоём идти как-то веселее и не так страшно. Вовка идти согласился сразу, но не потому, что рвался помочь, а потому, что в голове сразу промелькнула мысль: «Может удастся стрельнуть!». Своими мыслями он ни с кем не делился, но всё время стал обдумывать план дальнейших действий, чтобы его осуществить. Он не раз просил отца дать ему выстрелить, но отец всегда отвечал, что ещё он мал и пусть сначала подрастёт, хотя с отцом на охоту он ходил и насмотрелся, как надо с ружьём обращаться. Боялся Вова только отдачи от ружья – это он много раз слышал от отца, слышал то, что ружьё ударяет в плечо, если его сильно не прижать.

Не быстро, но дети преодолели больше десятка километров, благополучно преодолели речку, где младшего брата Вовка перенёс на руках, чтобы случайно он не увяз в глине. Сам он разулся, снял штаны и переходил босой по мелководью, но всё равно увязал в глине выше щиколотки, едва вытягивая ноги из липкой жижи.

Дальше планировался отдых, но отдыхал только младший брат, а старший быстро сползал в избе под нары, нашёл в условленном месте ружьё и стал его, как диковинку разглядывать, хотя знал наизусть, где и что находится, а самое главное, все заряженные патроны оказались на месте в своих ячейках в патронташе. Больше Вовка не раздумывал, он поставил брата в безопасное место и сказал:

– Я попробую выстрелить. Ты не высовывайся и не подходи, пока я не скажу, а чтобы ружьё при отдаче меня не отбросило, упрусь спиной в стену избы. Возле неё я и сяду, но предварительно приготовлю мишень и заряжу ружьё.

Брат молчал, а Вовка, стараясь соблюдать все предосторожности, как учил отец, зарядил один патрон и пошёл к стене, предварительно поставив найденную около избы пустую бутылку в качестве мишени. Он удобно уселся, прижавшись спиной к стене, вскинул ружьё, которое на весу оказалось очень тяжёлым, прицелился и выстрелил. Раздался грохот. Облако дыма его окутало со всех сторон, на миг скрыв всё вокруг. Вовка не почувствовал сильной отдачи; не увидел, как разлетелась вдребезги бутылка. Он сидел ошарашенный и потрясённый тем, что сам сумел выстрелить. Через несколько секунд он встал, ощупал себя, прислонил ружьё к стене и зачем-то её осмотрел. Только после этого он взглянул на мишень, которую не увидел.

– Совсем не больно и не страшно, – сказал он, – Выходи! – скомандовал он брату, – Пойдём искать бутылку.

– А она разбитая! – заявил брат, – Я тихонько из-за угла подсматривал и видел, как она разлетелась.

– Правда разлетелась?

– Да, я видел.

– Разве я тебе разрешал высовываться? – строго спросил Вовка и тут же снисходительно сказал, довольный тем, что у него всё получилось, – Ладно, прощаю. Тут рядом есть озеро, подстрелим утку на обед и пойдём домой.

Брат не возражал, а Вовка добавил, сказав по-взрослому:

– Ты будешь отдыхать недалеко от меня, а я буду охотиться, только ты больше не высовывайся, а то распугаешь мне всех уток.

На озере одна утка сидела не далеко и не близко. Вовка, маскируясь в высокой траве, стал подкрадываться ещё ближе, чтобы бить наверняка. Ему и в голову не приходила мысль, что если вдруг он её убьёт, то как будет доставать? Плавать мальчик ещё не умел, а вода холодная. Он подкрадывался долго и тщательно. Наконец, решив, что расстояние нормальное, охотник выстрелил. Когда дым рассеялся, утки на воде не оказалось, ни живой, ни мёртвой. Он по молодости не знал, что некоторые утки успевают нырнуть за те мгновения, пока дробь к ним летит.

Утка вынырнула, но несколько дальше. Она и не думала улетать с озера. Подкрадываться больше нельзя, под ногами в траве вода. Мальчик выстрелил ещё раз. Всё повторилось. Его разобрал азарт. Володя вернулся из травы, немного прошёл вдоль берега и снова стал подкрадываться. Стрелять ему понравилось, все страхи прошли. Сейчас им овладел только азарт охотника. Он и не заметил, как постепенно расстрелял все патроны, но утку не убил и не прогнал её с озера. Только теперь, глядя на пустой патронташ, Вовка вспомнил о брате и о том, что должен начаться морской прилив.

Брат сидел там, где его оставили. Сильно он не беспокоился, слыша выстрелы и понимая, что старший брат недалеко.

А родители устали ждать сыновей. Все сроки прошли, а на обозримом пространстве берега никто не появлялся. Напрасно они по очереди осматривали берег в бинокль, пытаясь разглядеть на нём детей.

Вовка почти бегом тащил за собой брата к речке, боясь, что морской прилив поспеет раньше их, но они успели и благополучно перешли Шомокшу. Отдохнув от усталости за время охоты, ребята неспешно побрели по берегу к дому.