Дышать стало тяжело.

Ей хотелось тут все перевернуть, ведь никогда еще она не чувствовала себя так ужасно.

Просто. Позорище!

— Какого хрена ты лезешь в мои разговоры с семьей?! — спросила она, отпихивая психа от себя.

— Я просто поздоровался.

— Какого хрена?!

Псих улыбался, и это бесило еще сильнее.

— Успокойся, ничего страшного не произошло.

Таня ткнула в него пальцем.

— Во-первых, спрячь куда-нибудь свой ангельский клинок, если в тебе есть хоть капля стыда!

Псих опустил взгляд вниз, на собственный член, на который Таня старательно пыталась не смотреть, хотя выходило скверно.

— Ангельский клинок?

— А во-вторых — не попадайся мне на глаза в ближайшие… Сто лет, идет?!

— Но…

— Не попадайся мне на глаза!

Таня обошла его стороной и поспешила скрыться в своей комнате.

И черт ее знает, на что она так разозлилась? На то, что ее уютный вечер был безнадежно испорчен? На абсолютное отсутствие такта у мамы? Или на то, что псих счел хорошей идеей ходить перед ней без трусов?

Последнее взбесило особенно.

Потому что у Тани было хорошее воображение, и теперь, едва она опускала веки, ей мерещилось ЭТО.

Большой член психа, болтающийся у него между ног.

И это он еще не стоял. А если бы встал?

Таня вздохнула, перевернулась на бок.

В животе забурчало.

Все-таки, желудок вообще не в курсе, что она разнервничалась и решила не есть.

Но идти сейчас на кухню — это идти мимо психа. И показать ему, что она голодна.

Казалось бы, в двадцать два года — нормальное решение, да? Хочешь есть — иди ешь. Но Таня как будто прилипла к кровати и не могла отлипнуть.

— Да чтоб тебя! — рявкнула она в пустоту, когда желудок снова издал этот звук.

Она села. Начала настраивать себя на героический поход до кухни и обратно, как вдруг в дверь постучали.

— Что нужно? — выкрикнула Таня, заранее хмурясь. Ну, так, на всякий случай.

Псих выждал паузу (ну мало ли, вдруг Таня голая, это же только психу можно разгуливать без трусов), а потом осторожно приоткрыл дверь и заглянул в нее.

— Я накрыл стол в гостиной. Идешь ужинать?

Слава богу, на психе была одежда. А еще из образовавшейся между ним и дверью щели повеял запах Таниного плова, и это было просто божественно, честно говоря. Великолепно. Ничего приятнее она в жизни не чувствовала.

— Не голодна, — ответила она, и едва сама себе не дала по лицу.

Псих нахмурился.

— Зачем ты врешь?

— Затем, что ты меня выбесил.

— Я прошу прощения, окей? Просто хотел пошутить.

— Засунь свои шутки себе в…

— Ладно, ладно, в следующий раз обязательно засуну. А сейчас — не могла бы ты выйти и поесть?

Таня смотрела на него, выжидая. Будут еще аргументы?

Вдруг так сильно — ТАК СИЛЬНО — захотелось повыебываться. У Тани такое бывало редко, но прямо сейчас захотелось включить суку на полную.

— Я предпочту умереть от голода, чем поужинать с тобой.

Псих вскинул брови. Потом хмыкнул и, посмотрев на свои ногти, сказал.

— Значит, зря я покупал пиво и охотничьи колбаски?

Таня подумала об этом. Ну просто ужас, панический ужас для желудка. Пиво. И охотничьи колбаски. Еды вреднее просто не существует. Но как только она представила их себе — холодное пиво в запотевшей бутылочке, копченую охотничью колбаску — слюни едва не затопили кровать.

* * *

Это было роскошно.

Во-первых, плов. Таня сделала его настолько совершенным, что теперь могла с легкостью приготовить что угодно. Теперь она в своих силах была полностью уверена.

Псих наворачивал ее плов ложкой, трескал за обе щеки, и Таня вдруг поняла, что это дико умилительная вещь.

Оказывается, когда ты готовишь, а кто-то потом ест это с удовольствием — это… Это как секс. Как доставлять партнеру удовольствие в сексе и слушать, как он стонет. Совсем не к столу аналогия, но другой ей на ум не пришло.

На экране телевизора Джеки Чан уничтожал вертухами врагов, его лохматый тезка лежал на ковре и сладко посапывал, прижимаясь боком к ноге психа, сам псих ел, а Таня, уже изрядно так набив желудок, просто сидела, откинувшись на диване и глядя в телек.

Прохладное пиво грело изнутри.

Было в этом что-то такое… Стабильное. Как пробник настоящей семьи.

В какой-то момент своей жизни Таня отчаялась о таком даже мечтать. Все знакомства, которые случались в ее жизни, доводили ее до постели. И до истерик. Никакого намека на серьезность не было. А если и было, то заканчивалось так внезапно, что она оставалась в одиночестве и в сомнениях — а не померещилось ли ей все это?

И было гадко от этой мысли. Она вроде как смирилась, но вроде как сейчас снова начала об этом думать. О том, а заслуживает ли она. О том, будет ли вообще в ее жизни что-то подобное? Или вот эти сорок минут с пивом и пловом в компании психа и пса, которого он притащил с улицы — лучшее, что ее ждет?

— У тебя когда-нибудь были серьезные отношения? — вдруг спросила она, неожиданно даже для себя.

Псих перестал жевать. Посмотрел на Таню, потом вытер рот салфеткой и, сделав глоток из бутылки, ответил:

— Да.

— И? Почему закончились?

— Она ужасно со мной поступила. Я бы даже сказал… Она предала меня.

Таня пыталась понять, что произвело на нее большее впечатление — то, что псих вообще решил ответить на ее вопрос или то, с какой болью в голосе он говорил? Как будто… У него были чувства? Самые настоящие? Как у всех людей? И сердце, а не кусок металла?

— Что она сделала? — прошептала Таня, от любопытства она едва могла усидеть на месте, поэтому наклонилась, чтобы быть ближе к психу.

Тот таращился перед собой. Потом поймал пальцем упавшую на стол крупинку риса, запихнул ее в рот и сказал:

— Она умерла.

— В смысле… Для тебя или буквально?

— Буквально.

— А… Оу, — Таня откинулась обратно на спинку дивана и уставилась в пустоту. Потом произнесла с сарказмом: — Действительно, очень эгоистично с ее стороны.

Джек перевернулся с боку на бок, забавно дрыгая лапами во сне.

Таня притихла, пиво и странные разговоры так разморили ее, что она заклевала носом, а потом и вовсе уснула. Сидя. На диване у телевизора.

В компании психа.

* * *

Таня проснулась от того, что стало слишком жарко. Не открывая глаз, сбросила с себя одеяло, почувствовала, как чья-то рука натягивает его на нее снова, и открыла глаза в ужасе.

Мысль громко заорать тут же испарилась, когда она поняла, что лежит на диване в одежде, а сзади «большой ложкой» к ней прижимается псих.

Прямо всем телом.

Таня чувствовала его стопы, прижатые к своим, чувствовала его колени и член, которым псих упирался в ее задницу, как будто делал это всегда и ничего такого в этом нет. При этом рука психа была перекинута через Танино тело, когда вторую он заботливо пропихнул ей под голову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Таня окаменела. Она даже дышать боялась, чтобы ненароком психа не разбудить.

Как? Как так вышло?

Она прекрасно помнила, как после еды развалилась полусидя на диване, а вот теперь лежала. Пива рядом не было, стол был полностью убран, а псих с чистой совестью воспользовался ситуацией, чтобы ее облапать.

Просто прекрасно.

Таня вздохнула. Поблагодарила вселенную за то, что проснулась не с членом в вагине, и начала разрабатывать план действий. Нужно было как-то выбираться из-под этого тела, которое, вообще-то развалилось на весь диван.

Желательно было сделать это, тело не разбудив.

Таня попробовала сдвинуться. Псих пошевелился, повел задом, и…

У него начал вставать.

Во сне.

И трудно было его винить, все-таки особенности организма, проблематично не возбудиться во сне, когда прямо перед тобой чей-то зад. Таня и сама чувствовала напряжение во всем теле.