Однако мой кавалер не остановился. Вместо этого он так больно стиснул мое бедро, что я даже вскрикнула.

– Не надо так, мне не нравится! – пыталась я возражать.

Но Кирилл уже закрыл мне рот своей мощной лапищей. Я билась в его руках, как воробушек в лапах кошки, но сделать ничего не могла – физически он был гораздо сильнее меня.

– Думала продинамить? Нет уж, отрабатывай угощение! – со злостью шипел он.

Я не сразу поняла, что именно происходит, потому что еще минуту назад Кирилл был весьма галантным кавалером. Но сейчас он буквально озверел, и я оказалась абсолютно беззащитной перед ним. Между тем парень не собирался останавливаться. Послышался треск рвущейся материи – это трещало мое платье. Казалось, спасти меня могло только чудо. И вдруг…

Несмотря на весь ужас происходящего, боковым зрением я отметила странную картину. Из воды вдруг приподнялась водоросль или что-то подобное. Длинное зеленое щупальце, толщиной с веревку для сушки белья. Потом высунулось еще одно щупальце. Потом еще и еще. Эти зеленые нити-щупальца, которых становилось все больше и больше, тянулись к нам. Они замерли на секунду, словно размышляя, а затем одно из них медленно оплело запястье Кирилла. Парень от удивления ослабил на мгновение хватку, мне хватило этого, чтобы вырваться. Но нити не собирались останавливаться. Они опутывали моего обидчика. Обвивались вокруг его рук и ног, оплетали лицо и грудь. Залезали в рот, в нос, в глаза… с них стекала зеленая слизь. Теперь уже Кирилл трепетал, словно воробушек в лапах кошки. Это ему, а не мне теперь надо было мечтать о чуде. В конце концов Кирилл превратился в огромный мычащий кокон.

Я буквально с места не могла сдвинуться от неожиданности, и вдруг услышала голоса.

– Беги! – шептали мне нити-водоросли.

Со всех ног, не оборачиваясь, я бросилась прочь, побежала к мосту, к людям. До сих пор не знаю, что произошло с Кириллом. Я долго бежала, не останавливаясь. Буквально за двадцать минут я добралась до дома и рухнула на кровать. Тут я почувствовала, что ужасно замерзла. Ни одно одеяло не могло меня согреть. Видимо, нервное потрясение было очень сильным.

В полицию я не пошла – во-первых, далеко не всегда они относятся к жертвам с сочувствием. А я – весьма сомнительная жертва, сама согласилась на свидание, сама пошла в уединенное место… Во-вторых, мы успели выпить вина, а вы сами знаете, как у нас относятся к выпившим жертвам. В-третьих, и это главное, меня очень смущала история про нити-водоросли. Кто его знает, что Кирилл мог подбросить в мой бокал, и какие это могло вызвать галлюцинации. Вот расскажешь про нити нашим правоохранителям и объясняй им потом, что ты не верблюд. В лучшем случае вызовут скорую. Так что я приняла решение отсидеться дома.

Историю эту я постаралась как можно скорее забыть, ограничившись посттравматическим синдромом и двумя месяцами посещения кабинета психотерапевта. На всякий случай я удалила анкету из соцсетей и сменила номер телефона, а адреса моего Кирилл не знал. Какое-то время я входила в подъезд и садилась в лифт, плотно сжав в кулаке ключи. Но постепенно все это затянулось бурой тиной, и жизнь пошла своим чередом. Я не знаю, что случилось с Кириллом потом, сумел он освободиться от нитей или так и остался лежать недвижимым коконом у реки, но мне он больше ни разу не позвонил, и слава небесам.

Единственный случай, когда эта история всплыла в моей памяти, произошел прошлым летом. Я встретила нашу с Катей общую знакомую и рассказала ей о том, что у Катюхи отличная интуиция. Но знакомая лишь с осуждением посмотрела на меня.

– Слушай, ты что-то путаешь. Катя семь лет как мертва, странно, что тебе никто ничего не сказал. Мы с ребятами как раз собирались помянуть.

– Да ты шутишь! – воскликнула я. – Я тебе сейчас ее найду.

Я быстро нашла страничку подруги в сети – она ее опять восстановила. Но к моему ужасу, на странице Кати были только старые фотографии и комментарии вроде «Любим, помним, скорбим».

– А что с ней случилась? – пытаясь прийти в себя от шока, поинтересовалась я.

– Авария… – пожала плечами одноклассница. – Жалко, совсем молодая девчонка была.

Я больше не никому не рассказывала об этом, старалась даже не думать. Несколько дней после этого, правда, я боялась уснуть и сумела это сделать только с таблетками. Я опасалась, что во сне увижу те ужасные зеленые нити, но ничего подобного не случилось. Мне снилось жаркое лето, наш двор, деревья под окном и стопка журналов со статьями «про это». Мне снились переливающиеся мыльные пузыри, которые мы пускали с балкона. Мне снилась Катя, красивая, взрослая, с бледным лицом и с легкой улыбкой на губах. Мы пили лимонад и громко хрустели чипсами…

– Я в твоем возрасте уже три года как замужем была, между прочим! – сказала мама.

Противно засвистел чайник. Лариса протянула руку и повернула выключатель.

– Ну и к чему это привело?

На кухне повисла неловкая тишина. Мама сосредоточенно насыпала в чашку растворимый кофе из банки. На столе, на видавшей виды клеенке, лежал нарезной батон, сливочное масло и вареная колбаса.

За окном стояла густая туманная дымка. Голая черная ветка дерева почти касалась оконного стекла. Сквозь сизую пелену виднелся их пустой старый двор с черными фонарями, мокрыми лавочками и прелыми листьями.

– Ну, у меня, по крайней мере, есть ты… Что это там в окне?

Лариса прижалась лбом к стеклу, отодвинув занавеску. Там, в глубине двора, на качелях сидела обнаженная женщина с длинными волосами и тихонько раскачивалась, словно маленькая девочка. Холодный, дождливый и грязный ноябрь явно не располагал к такому виду досуга.

– Крыша поехала, наверное! Я сбегаю за ней, замерзнет ведь человек!

– Постой! – крикнула мама. Но Лара набросила пальто, взяла в спальне плед и бросилась вниз по лестнице.

Женщина по-прежнему раскачивалась на качелях, что-то напевая себе под нос. Лариса осторожно подошла к ней, и, не встретив сопротивления, накинула одеяло на холодные плечи. На улице отвратительно пахло гнилыми листьями.

– Кто вы, как вас зовут?! Как вы здесь оказались?

Незнакомка повернула к ней свое бледное лицо. Тут только Лариса смогла рассмотреть ее лучше. Это была совсем молодая женщина с длинными рыжеватыми волосами. Ее ноги были покрыты грязью, к волосам прилипли прелые листья.

– Ветла проснулась! – тихо сказала женщина и улыбнулась.

– Алло! Тут женщине плохо, сидит раздетая посреди двора. Нет, не пьяная…

– Проснулась и зовет! – девушка блаженно улыбалась, продолжая раскачиваться.

Лариса тяжело вздохнула. Во двор въехала карета скорой помощи. Высокий, полный санитар и изящная докторша без труда увели незнакомку. Она шла за ними, ступая босыми ногами, словно послушная кукла. Девушка уже влезла в машину, но вдруг высунулась, нашла глазами Лару и вдруг закричала ей.

– Про ветлу не забудь! Я тебе не просто так говорю! Храни тебя господь!

В этот момент санитар мощной лапищей задвинул голову девушки обратно в машину и влез следом, закрыв за собой дверь. Скорая тронулась с места и скрылась за поворотом.

Лариса стряхнула с ботинка прилипший лист и пошла к подъезду. Туман сгустился еще больше: в нескольких метрах от себя ничего не разобрать, только черные скрюченные силуэты деревьев иногда проступали из-за плотной завесы. Казалось, что в этом тумане таится что-то зловещее, ядовитое, что-то, что свело с ума незнакомку. Лариса отогнала от себя эту мысль.

Вдруг у подъезда она увидела странную фигуру, напоминавшую зловещую старуху в длинном черном балахоне. Лариса сделала шаг вперед и узнала в фигуре соседку – бабу Тамару. Древняя старушка в потертой черной шубе и сером шерстяном платке, из-под которого выбивалась длинная седая прядь, стояла под козырьком подъезда, опираясь на костыль.

– Здравствуйте, Тамара Валентиновна! – громко прокричала Лариса на всякий случай, хоть и не ждала ответа.